Антон Первушин - Дорога к Марсу

Яна Игоревна была в спальне. Она стояла на кровати и визжала, мелко размахивая в воздухе руками. Из одежды на Яне Игоревне была только рыже-оранжевая меховая горжетка. Стеклянные лисьи глаза укоризненно смотрели на Огнева. Больше никого в спальне не было.

– Яна Игоревна, я Семен Огнев из сетевого журнала «Сенсации XXI века»… – произнес Огнев, не понимая, зачем вообще он это говорит. Ощущение было такое, будто сознание слегка помутилось за последние три минуты и теперь он думает скорее спинным мозгом, в то время как голова заняла позицию отстраненного наблюдателя. Опершись рукой о маленький столик, стоящий у входа в спальню, он непринужденно продолжил: – Я хотел бы взять у вас небольшое интервью…

– Помогите же мне, – прекращая визжать, произнесла Яна и властно повела рукой. – Что же вы стоите? Он вас сейчас укусит!

Семен проследил ее жест и почувствовал, что теперь и спинной мозг готов отказаться от работы, предоставив дальнейшее руководство непосредственно мышцам. На веселеньком желтом коврике со стилизованным изображением звезд, комет и планет (четко угадывался только Сатурн) сидел паук. Огромный паук – размером с суповую тарелку. Глаза у паука были почему-то на стебельках, будто у краба. Один глаз внимательно наблюдал за Огневым, другой – за Яной. А челюсти паука между тем непрерывно двигались, грызя ножку кровати. Горка опилок и щепок подтверждала, что паук трудится не впустую.

– Убейте же его! – попросила Яна. – Ну, вы мужчина или нет?

Паук укоризненно навел на Яну и второй глаз, после чего оторвался от ножки и неторопливо пошел к Огневу. А дальше Семен сделал то, что не без основания счел одним из самых смелых и разумных поступков в своей жизни. Он не завопил, не убежал и даже не попытался, перепрыгнув паука, заскочить на кровать, в компанию к Яне Игоревне. Совершенно спокойно, будто занимался этим каждый день перед обедом, Огнев спрятал в карман ключи, потом взял со столика толстый том с надписью «Импрессионизм», взвесил в руке, бросил на пол (паук внимательно посмотрел на книжку, будто давно собирался ознакомиться с творчеством Моне, да все как-то было недосуг), потом поднял сам столик, перевернул – и обрушил столешницей на паука.

Хрустнуло, пискнуло и забулькало. Звуки были настолько отвратительные, что к горлу подступил комок. Огнев осторожно обошел столик, который едва заметно подрагивал, и протянул Яне Игоревне руку.

Последним явился Бруно. С ироничной улыбкой оглядел космонавтов, сидящих кружком, крутанулся в воздухе и плавно опустился на свободное место.

Аникеев кивнул итальянцу и произнес:

– Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие.

– К нам едет ревизор? – заинтересовался Бруно. – С секретным предписанием?

– Какой ревизор? – нахмурился Жобан.

– Какой ревизор? – повторил Булл.

– Он шутит, – успокоил Аникеев. – Это из классической русской пьесы. Господин Пичеррили очень хорошо знает русскую классику. К нам, к сожалению, не едет никакой ревизор. Но вот секретные предписания, как я понимаю, у нас есть. У всех нас.

– О чем вы, командир? – спросил Жобан.

Аникеев вздохнул. Ему очень не хотелось начинать этот разговор… но выхода не оставалось. Еще неделя-другая такого депрессивного состояния, в котором находится экипаж, – и что-то рванет. Лучше уж, чтобы взрыв был контролируемым, случился в назначенное время и в назначенном месте.

– Давайте не будем притворяться, – попросил командир. – Наш экипаж стал из третьего первым не случайно. Кто-то постарался, чтобы полетели именно мы… и я полагаю, что старались как минимум три стороны: русские, американцы и европейцы.

– Мы полетели, потому что погибли Тулин и Джонсон, – сказал Булл, – а экипаж Серебрякова… – Он замолчал. – Вячеслав, вы не увлеклись? Возможны любые интриги, но убить двух космонавтов, героев… мое правительство никогда на такое не пойдет!

– Джон, наше правительство может на многое пойти, если цель будет того стоить, – внезапно сказал Гивенс. – Уж поверь.

Булл и Гивенс обменялись взглядами. «Кажется, они знают друг о друге что-то, неизвестное мне», – подумал Аникеев.

– Ладно, допустим, – сдался Булл. – К тому же могла планироваться небольшая авария, которая выведет первый экипаж из игры без всяких жертв… а получилось… Хорошо, командир. Допустим. Я могу предположить, что нас пропихнули на Марс. Но зачем?

– По очень простой причине, – ответил Аникеев. – Первый и второй экипажи были слишком уж на виду. Если параллельно с общеизвестной целью миссии существует и некая скрытая, тайная цель, то к ней должны были готовить отдельно. И куда проще было готовить нас, которых ни журналисты, ни спецслужбы всерьез не принимали.

– То есть, по вашему мнению, команданте, все мы – двойные агенты? – невинным голосом спросил Бруно.

– Не уверен, что все, – ответил Аникеев, поразмыслив.

– И вы предполагаете, что все агенты сейчас радостно раскроются? – продолжал Бруно.

– Мы в миллионах километров от Земли, – сказал Аникеев. – Нас опережает китайский корабль, и у меня серьезное подозрение, что если они прилетят первыми – беда будет не только в потерянном приоритете. Мы потеряем что-то куда большее…

– Но мы же представители всего человечества! – продолжал веселиться Бруно. – Какая разница, кто ступит первым на Красную планету – предприимчивый американец, высокодуховный русский, веселый итальянец, гордый француз или трудолюбивый китаец?

– Я готов раскрыться, – внезапно сказал Гивенс. – Капитан прав, если мы не станем хотя бы чуть-чуть доверять друг другу, то до Марса не долетим. А я хочу долететь!

Он обвел всех вызывающим взглядом.

– Колись, – сказал Карташов негромко.

– У меня есть еще одна специальность, – сообщил Гивенс. – Я не только геолог-робототехник-связист.

– Многостаночник ты наш… – все так же тихо произнес Карташов.

– Я специалист по контактам, – сказал Гивенс. – Я проходил специальную подготовку по общению с иными разумными существами. К сожалению, ничего более я сообщить не могу. Все полученные мной знания заблокированы в памяти и будут открыты только в нужный момент. Уточняю: в какой момент, я тоже не знаю. – Он нервно рассмеялся и добавил: – Как видите, ничего страшного. Никаких скелетов в шкафу, разве что от зеленых человечков…

– Спасибо, Эдвард, – сказал Аникеев. – Спасибо большое. Андрей?

Карташов колебался лишь несколько секунд. Потом кивнул:

– Я не могу ничего добавить к сказанному Гивенсом. Собственно говоря, у меня точно такая же ситуация. Я знаю, что подготовлен для контактов. Точнее, узнал это уже на борту, раньше даже эта информация была заблокирована.