Олег Таругин - Дорога домой

Но все это уже не имело ни малейшего значения.

Одновременно заработали насосы, откачивающие воздух и подающие внутрь забортную воду. Иначе никак: стандартная процедура выхода в открытый космос тут, по понятным причинам, не подходила. Над головой – тысячеметровый столб воды, готовой ворваться в шлюз и попросту расплющить все внутри. Вот и приходилось уравнивать давление.

Прежде чем чуть зеленоватая в свете налобного фонаря вода залила шлем, Олгмар неожиданно подумал, что никогда не мечтал стать водолазом.

А вот поди ж ты, пришлось…

Глава 5

Россия, Иркутская область пос. Дабат,

недалекое будущее

Генерал-майор Александр Юрьевич Кулькин плюнул на червяка, прошептал традиционное «ловись рыбка, большая и маленькая» и отправил наживку в ленивые волны не слишком полноводной по летнему времени речушки, которой десятка через два километров предстояло слиться с могучей Ангарой. По приглаженной легким ветерком поверхности побежали расширяющиеся, постепенно исчезающие круги. «Словно ударная волна при ядерном взрыве», – подумалось непонятно к чему. Оглянувшись на берег, где среди тайги, практически сливаясь с нею, стояла старенькая брезентовая палатка и верное «ведро с болтами» – или, ежели официально, автомобиль «УАЗ», – генерал вздохнул. Волнует что-то, «колышет душу», как кто-то из верных некогда сослуживцев говаривал. Возраст? Э-эх… Возраст еще не помеха, а вот ни жизни, ни работы, такая незадача. Чистая отставка. Хоть он ее, по сути-то, и не принимал, отставку ту. Как матюгался Сашка Ершов в декабре девяносто первого, после памятного совещания у Бакатина:

– Ты что, идиот?! Промолчать не мог, правдорубец ты наш искренний?! Рекорд службы, аж целых четыре месяца в генералах, млин!

Поморщившись от нахлынувших воспоминаний, генерал посмотрел на неподвижный поплавок (да какая тут, если честно, рыба?) и неожиданно явственно почувствовал резкий «общепитовский» запах той самой кафешки в аэропорту «Домодедово». Шаткий столик с видавшей виды тарелкой, на коей покоились три бутерброда с загнувшимся от тоски сыром, два стакана из-под кофейного напитка, бутылка минералки для маскировки – и все. Стыдно вспоминать, но водку они разливали под столом из портфеля. Два закоренелых гэбэшника, полковник и генерал, пусть и бывший, а водку прячут, словно идущие со смены работяги с ближайшего завода.

А Сашка все не унимался, хоть и шепотом:

– Как был диверсантом, так и остался. Убивец, б…, терминатор. Мы было обрадовались, хоть, конечно, и удивились, что ты первым лампасы надел, через звание прыгнув, а тут – нате вам! Толстой нашелся, «не могу молчать»! Как это ты вообще в начальство прорвался?

– Дураком был, вот и влип, – хмуро отрезал генерал, залпом отправляя в рот остатки теплой водки.

– А так, чтобы конкретней? – нахмурился Ершов. – Нам знать надо. Знать. А то восемь лет тебя не видели. Как в Афгане тебя тот хрен из «бура» подстрелил, так, считай, почти и не видели…

– Кому это нам? – Водка на обиду смесь опасная, и он чувствовал, что голова начинает хмелеть, а язык все больше и больше становится самостоятельным.

– Это потом. Рассказывай, только не кричи!

– Слушаюсь, тарищ полковник. В общем, так: восемнадцатого августа я остался самым старшим по званию в областном управлении. Порычал на военных, поскольку сильно им хотелось на танках по городу покататься, настропалил милицию, чтоб, соответственно, бдили. В общем, не допустил героизма «защитничков», м-мать их. В итоге болели все, и выздоровление случилось только двадцать первого. Вот так я через звание и прыгнул, еще и медальку в довесок прикрутили. Видать, за своего с перепугу приняли, борцы с тяжким наследием кровавого гебистского режима, м-мать их демократическую за ногу да об бревно…

– И все равно, ты идиот! Тебя ж после ранения пристроили на самое спокойное место, в твоей любимой Сибири, курируй себе производство с сам знаешь какими реакторами, в политику не лезь, а ты взял – и вляпался. Ладно, пошли покурим, тебе до самолета еще два часа. Душно здесь… – и недвусмысленно покрутил пальцем в районе уха, показывая, что о дальнейшем лучше в помещении не говорить.

Это было двадцать лет назад, но и сейчас генерал потянулся за своей трубкой. Нынче в ней дымился «Кэпстен», а что было тогда? Уже и не вспомнить, как бы не болгарский «Нептун». Не важно. Зима в столице была настоящей московской, сырость днем, мороз вечером. Вместо снега – замерзшая грязь, вместо тайги – дрожащие хлысты столичного парка. Продутый ветерком генерал застегнул шинель и затянулся горьковатым дымом.

Ершов был холоден и зол:

– Слушай меня внимательно, повторять не буду. Наша организация давно поняла, что к чему. И чем закончится. Потому и решила принять некие меры.

– Какая организация, Саныч?

– Молчи, б…! НАША – тебе этого недостаточно? Та самая, которой ты присягал и столько лет исправно служил. А то, что сейчас начнут вывески менять, архивы трясти и прочим непотребством заниматься, тебя не касается. Ты – наш, поэтому должен смириться и жить на пенсии тихо. Никуда не лезть, обиду не демонстрировать, политикой не увлекаться, но всегда поддерживать себя в форме и быть готовым. Люди, которым веришь, есть? По-настоящему веришь?

– Конечно.

– Наблюдай за ними и, опять же, будь готов.

– Нет, я, как пионер, конечно, всегда готов. Но к чему?

– А к тому, что ты нам еще пригодишься. Плевать на этого предателя, он долго не задержится, и тогда нам нужны будут диверсанты и генералы. Или генералы и диверсанты, неважно в какой последовательности. Все, мне пора, счастливого пути – и, повторяю, жди. Такие, как мы, в отставку уходят только на кладбище. Об этом, надеюсь, помнишь?

А потом прошло двадцать лет, Сашка Ершов давно уже стал генерал-полковником, но, приезжая отдохнуть, так и молчал. Молчал, с удовольствием вспоминая джунгли Африки и Южной Америки, Вьетнам и афганские горы. Лишь обронил, вроде бы между прочим, чтобы не брезговал новыми технологиями, провел безлимитный Интернет и завел электронную почту. А года три назад даже подарил на день рождения модный нынче GPS, сопроводив презент шуткой насчет охоты-рыбалки и бескрайних таежных просторов, где без оного девайса можно и заблудиться.

«Очень смешно, ага».

Иногда с ним приезжали незнакомые генералу люди, кто примерно одного с ними возраста, кто помоложе. Гости охотно потребляли водочку под соленые местные грибочки и рыбку, а бывало и оленину, трепались о том о сем, но никакой конкретики, естественно, себе не позволяли. Да и ненужных вопросов не задавали. Как и сам товарищ генерал, разумеется.