Обратный эффект - Владимир Андреевич Кривонос
Алексей поднял его и развернул . Сначала у Алексея брови поползли вверх, а затем на лице заиграла улыбка.
– Что это? – спросила Надежда.
– Любовное послание в стихах. Можешь сама взглянуть.
Надежда взяла протянутый Алексеем лист, видимо вырванный из тетради, на котором красивым почерком были выведены два четверостишия, а вокруг красовались нарисованные ручкой разные цветочки и завитушки. Она начала читать вслух:
«Разбилась последняя капля надежды.
Устала я ждать, когда ты улыбнешься в ответ.
Я с радостью скинула б тесные листья-одежды
И тонкие ветви к тебе протянула б на свет».
– Тьфу, тут так все откровенно, – сказала она, прервав чтение.
– А что, очень даже ничего, – произнес Алексей. – Мне нравится.
Он отобрал лист у Надежды и продолжил чтение:
«Твоею хвоей до дурмана я б наслаждалась,
Кололась, но счастья не знала б конца.
И к теплой шершавой коре я бы вся прижималась,
Потому что люблю я тебя дурака-подлеца».
– И не стыдно тебе это читать? Девушка признается кому-то в любви, а ты…
– А что я? – Алексей свернул лист. – Придаю тайное послание гласности. Это, между прочим, документ, который поможет нам в поисках.
Из леса вышли Юргис и Сергей, таща толстые сухие сучья. Они свалили их около задымившегося костра.
– О чем у вас спор? – спросил Юргис.
– О поэзии, – ответил Алексей. – Вот обсуждаем с Надеждой, можно ли читать стихи, написанные таинственной незнакомкой, признающейся в них в любви.
Юргис с удивлением посмотрел на него.
– Вот, можешь сам прочесть, – уже более серьезно сказал Алексей, протягивая ему лист. – Его нашел Диего.
Юргис пробежал глазами стихи, повертел лист, рассматривая его со всех сторон.
– Он вырван из той же тетради, что мы видели с тобой в палатке девушек.
– Интересно, какая из них написала это признание? – спросил Алексей.
– Какая разница, – Юргис пожал плечами. – Главное, что они были здесь, похоже, в полном составе. Но, видимо, ушли дальше.
Он постоял, подумал и добавил:
– Долго спать мы не будем. Часа в четыре подъем. По глотку чая и в путь. Нам надо догнать Зубарева и девушек. Ночью дежурим по двое. А сейчас каждый может поужинать сухим пайком, и давайте укладываться. Первыми дежурят Алексей и Олег. Их сменю я и студент.
– А можно вместо Олега я подежурю с Алексеем? – спросил Айкиз.
– У тебя же нет оружия, – с удивлением посмотрел на него Юргис.
– Если Олег одолжит…
– С удовольствием, – произнес Олег. – Я буду только рад. Лишняя пара часов сна мне не помешает.
Глава 17. Ночь
Солнце уже давно скрылось за сопками, но небо оставалось еще светлым. Не голубым, как положено, а каким-то поседевшим, молочно-серым, с огненными отсветами над черной линией протянувшейся с севера на юг гряды. Лишь на востоке, куда уходила проложенная вездеходом дорога, небо наливалось чернильной густотой, на которой проклевывались первые редкие звездочки.
С востока веяло прохладой и сыростью. Оттуда доносилось далекое карканье и хлопанье невидимых крыльев.
Ужин, который ужином назвать можно было с большой натяжкой (так, легкий перекус), закончился быстро. Олег и Литюк первыми поднялись и направились к одной из трех палаток. Юргис тоже встал и, позвав Сергея укладываться, забрался во вторую палатку. Третья предназначалась Надежде. Она уже собралась было к себе, но Сергей остановил ее на полпути.
– Можно тебя попросить об одной вещи?
Надежда с удивлением посмотрела на него.
– Этот последний случай с медведями не выходит у меня из головы. Я чувствую себя кругом виноватым. Но хуже всего, будь у меня тогда с собой ружье, я все равно бы не смог им воспользоваться.
– Почему? Неужели ты совсем не умеешь стрелять?
– Я говорил об этом. Помнишь? Тогда еще в лагере.
– Это плохо, – Надежда вздохнула.
– Конечно, плохо, – Сергей снял с плеча двустволку. – Вот я и хочу, чтобы ты научила, как с ним обращаться.
– По-моему, об этом лучше попросить Олега или Алексея.
– Но ты же сама говорила, что хорошо разбираешься в ружьях. А к Олегу с Алексеем подходить я не хочу. Лишний раз услышать их насмешки? Ну уж нет.
Надежда молча посмотрела на Сергея, видимо, раздумывая над его словами. Наконец, произнесла:
– Юргис что сказал? Всем спать. А ты предлагаешь устроить учебную стрельбу.
– Да зачем стрельбу? Просто покажи, как оно заряжается. И как правильно целиться. Мне хотя бы это знать. А то ведь в следующий раз, не дай бог, конечно, подведу всех по-настоящему.
Надежда вздохнула, глядя на блестящий приклад ружья, которое Сергей держал перед ней.
– Ладно. Пошли отойдем. А то Алексей с Айкизом увидят, чем мы тут занимаемся, точно тебя засмеют.
Рядом с поляной сразу за широким стволом старой сосны начинался спуск в ложбину, по дну которой протекал ручей. Из земли выступали широкие плоские камни, образуя ступени. На одной из таких ступеней Сергей и Надежда остановились.
– Дай ружье, – сказала Надежда.
Сергей протянул ей двустволку. Она взяла ее уверенным движением, повертела в руках.
– Смотри, вот здесь сверху есть рычажок. Его сдвигаешь вправо, и стволы отщелкиваются, – она продемонстрировала Сергею сказанное. – Сюда вставляешь патроны. У тебя они с собой?
– В рюкзаке. Надо принести?
– Нет, обойдемся без них. Патроны вставил, стволы защелкнул. В этом месте находится предохранитель. Перед выстрелом сдвигаешь его. У ружья два спусковых крючка. Один для правого ствола, второй для левого.
Она нажала на один, в ружье звонко щелкнуло. Потом на второй.
– Снова на рычажок, – она откинула стволы. – Вынимаем использованные гильзы. Снова заряжаем. Вот и все.
– Так просто, – Сергей принял у Надежды ружье и повторил все, что она показывала. – А целиться как?
– Тебя и этому никто не учил?
Она снова взяла у Сергея ружье и показала, как надо целиться.
– Я представляю, как бы ты стрелял в медведицу, если все-таки взял бы его с собой. Без патронов, не заряженное.
– Да, стыдоба.
Сергей провел рукой по гладкому цевью. Все казалось не таким уж и сложным. Надо бы еще закрепить полученный урок на практике.
– Ну все, теперь спать, – сказала Надежда. – Тебя еще дежурство ждет.
Сергей пожелал ей спокойной ночи и направился к палатке.
Юргис уже вовсю храпел. Сергей осторожно прополз, чтобы не разбудить начальника, и улегся на свободный спальник. Прямо в одежде, не раздеваясь, лишь сапоги оставил у
