Кир Булычев - Опасные сказки

— Это для того, чтобы возвращать людям их нормальный облик, — сказала Алиса.

— А эти синие, — сказала девочка, показывая на другой мешочек. — Их надо сжечь!

— Молодец, как тебя зовут? — спросила Алиса.

— Сюзанна.

— Погоди, Сюзанна, — сказала Алиса. — В хороших руках и плохие пилюли могут принести пользу.

— Алиса, объясни мне хоть что-нибудь! — взмолился Ганс. — Я так больше не могу. То привидения, то пилюли, то вампиры, то мошенники!

Алиса сняла с себя куртку и накинула на голенькую замерзшую девочку. Куртка доставала девочке до колен. Девочка прижалась к Алисе.

— Я уже вчера вечером заподозрила неладное, — сказала Алиса. — Не сходились концы с концами — страшный граф Дракула, привидения, вампиры… Но чтобы все привидения, все вампиры и ведьмы слушались одного графа — это так странно! И чтобы они охотились за мной и даже устраивали завалы на железной дороге?! Ну просто не верится! А эта маркиза? Пьет водку и ругается.

— Она еще хуже Дракулы, — пискнула девочка. Она оказалась сообразительной.

— И я подумала: а что, если эти волшебники вовсе не те, за кого они себя выдают? Но кем они тогда могут быть? И я вспомнила — есть у меня враги! Всю жизнь я с ними враждую, борюсь, пытаюсь остановить их гнусные проделки и даже преступления. Эти враги — космические пираты Крыс и Весельчак У. Я думала, что они ушли на пенсию, купили замок и играют на барабанах. Но совсем недавно я встретила их на планете динозавров. Там они пытались утащить золотые яйца ящеров. Как это им удавалось? У них есть специальные пилюли, чтобы превращаться в кого захотят. Синие — чтобы превратиться в кого пожелаешь, желтые — чтобы снова принять свой облик. Эти грабители решили обчистить целую планету. Как-то они узнали о параллельном мире и воспользовались тем, что люди здесь верят в привидений и вампиров. Если ты сильно веришь в чепуху, посмотри вокруг — не окажешься ли ты в дураках.

— Я догадался! — закричал тут Ганс. — Им же надо было из кого-то делать себе слуг? И они стали воровать детей. Все думали, что они детей пожирают. А они их превращали во всякую нечисть! Я правильно догадался?

— Молодец, Ганс! — воскликнула Алиса.

— Тогда побежим и скажем Дракуле, что мы обо всем догадались. Пускай он сдается.

— Как бы не так! — возразила Алиса. — С чего бы ему сдаваться? Он тут же разрубит тебя саблей, нашлет на тебя привидений и драконов. Ты даже договорить не успеешь.

— Так что же делать?

— Мы будем воевать с нашими врагами их собственным оружием, — сказала Алиса.

— Только скорее, — попросила маленькая девочка, — а то они убьют детей, которых увела маркиза.

— Дайте мне одну минуту, — попросила Алиса. — И я придумаю, что мы будем делать.

Ганс шевелил губами, он считал секунды. Девочка подбежала к двери и стала смотреть сквозь узкую щелку.

— Что там? — спросила Алиса.

— Дракула разговаривает с драконами, — ответила девочка. — А теперь он подошел к клетке, в которой сидят твои друзья, Алиса.

— А маркиза?

— Маркиза повела детей в подвал, — сказала девочка. — Там всегда наказывают непокорных.

— Скорее, Алиса, — снова попросил Ганс. — А то я не выдержу.

— Ну что ж, — сказала Алиса. — У меня созрел план.

Глава 15

Сдавайся, Дракула!

Граф Дракула, похожий издали на бледную поганку, стоял прямо, сдвинув тонкие длинные ноги в белых чулках, в коротком сером плаще, который раздувался от ветра, как шляпка гриба. Он глядел на клетку, в которой томился Пашка, превращенный в вампира, и профессор Гоц, ставший вороном. Граф что-то втолковывал своим новым слугам, грозя им длинным указательным пальцем.

Остальные его слуги разошлись по двору, разговаривали или просто вздыхали по дому, маме и папе, которых они теперь должны были убивать или покорять. Вороны стаей носились над двором, играя в догонялки и пятнашки, забыв на время о том, что они солдаты страшной армии графа Дракулы.

Боевой дракон Дракулы лежал, вытянувшись под стеной, чтобы не продуло ветром, — он очень боялся простудиться. Дышал он обыкновенно, паром.

В первую минуту никто не заметил, как из главной башни замка, в которой еще так недавно правил суд и расправу граф Дракула, вышли три человека.

Алиса — в легком костюме, но на толстых гравиподошвах «Пилат».

Ганс — в крестьянской одежде, но босой.

Маленькая девочка Сюзанна, одетая в Алисину куртку и башмаки Ганса. Одежда была ей страшно велика, зато девочке было тепло.

Никто не знал, что Алиса только что проглотила синюю пилюлю и дала проглотить такую же Гансу, а потом спрятала мешочек с синими пилюлями в снежный сугроб у выхода из башни. Другой мешочек, с желтыми пилюлями, Алиса оставила девочке Сюзанне.

— Ты все поняла? — спросила она.

— Что ж тут непонятного? — ответила вопросом на вопрос девочка Сюзанна.

— Тогда начинаем наш последний и решительный бой! — сказала Алиса.

— А вдруг не выйдет? — спросил Ганс.

— Сомнения прочь! — ответила Алиса. — Ты знаешь, что делать. Сюзанночка знает, что делать. Смотри не отвлекайся!

И она тут же стала расти. Через полминуты вместо Алисы у двери в башню стоял еще один граф Дракула, тоже похожий на бледную поганку.

Ганс же, который не успел ни в кого превратиться, по знаку Алисы отступил внутрь башни. Он потянул за собой и девочку.

Сначала никто не заметил появления перед башней второго графа. Привидения и оборотни занимались своими делами.

Пожалуй, только большой серый волк-оборотень поглядел на Алису и медленно пошел к центру двора, будто почувствовал, что там произойдет что-то интересное.

Ничего не заметила и маркиза Жанна ля Мотт, которая в дальнем конце двора гнала палкой кучку голеньких, несчастных, плачущих детей в подвал, собираясь там с ними расправиться. Надо сказать, что преступники и негодяи предпочитают совершать свои преступления и делать гадости тайком, не на глазах у всех, или хотя бы надев маски. Каждый негодяй, какой бы сильный он ни был, в глубине души знает, что рано или поздно его преступления будут раскрыты и ему придется держать за них ответ.

Алису устраивало то, что на нее не обратили внимания. Чем позже граф спохватится, тем лучше.

Она направилась к графу широкими уверенными шагами, и, когда ей оставалось дойти до него всего метров десять, граф почуял неладное, обернулся и сначала попросту не сообразил, что же произошло.