Джон Марко - Великий план (Нарский Шакал - 2)

- Я верю вам, милорд, - сказал Симон. - Я действительно вам верю.

- Но ты беспокоишься. Тебе кажется, что я позволяю лиссцам нападать на Нар из злости. Это не злость, Симон, это часть моего плана. Ты можешь это понять?

Симон улыбнулся:

- У меня нет вашего дара, господин. Но если вы говорите, что это так, то я вам верю. Безусловно. Лицо Бьяджио смягчилось.

- Спасибо тебе, мой друг.

Симон почувствовал прилив смелости. Во рту у него пересохло. Он отчаянно пытался найти нужные слова.

Бьяджио направился обратно к вилле.

"Сейчас! - приказал себе Симон. - Делай это сейчас!"

- Милорд! - пролепетал он.

- М-м?

- Могу я просить вас о милости?

- Конечно.

Симон поспешно догнал его. Идя позади графа на расстоянии шага, он пытался облечь свою просьбу в слова. То, чего он хочет, граничит с невозможным, но они с Бьяджио друзья. Почти.

- Симон, - сказал Бьяджио, - перестань тянуть и выскажи свою просьбу.

Симон судорожно облизнул губы.

- Это касается Эрис, милорд. Шаги графа заметно замедлились.

- О!

- Видите ли, я к ней привязался.

- Да, я знаю, - ответил Бьяджио, и в его голосе зазвучала прежняя, хорошо знакомая Симону ревность.

- Милорд, то, о чем я хочу попросить... это трудно.

Симон остановился и опустил глаза. Бьяджио тоже остановился. Граф с любопытством смотрел на своего слугу.

- Ты это начал, - предостерег Бьяджио. - Изволь закончить. Ну же, задавай свой вопрос.

Симон выпрямился и посмотрел Бьяджио прямо в глаза.

- Я люблю Эрис, милорд. Я полюбил ее сразу, когда вы ее купили. Я хочу быть с ней. Я хочу, чтобы она стала моей женой.

Симон ожидал ярости - но ее не последовало. На мгновение лицо Бьяджио стало безмятежным, а потом на нем отразилось новое чувство - не гнев, а грусть. На секунду Симону показалось, что его господин может заплакать. Бьяджио отвел взгляд.

- Это довольно неожиданно, - сказал граф. - Я... - он на секунду замолчал и пожал плечами, - удивлен.

- Я понимаю, что прошу многого, милорд. Я знаю, что это не соответствует традициям. Но я действительно ее люблю. - Симон склонил голову, а потом опустился на одно колено прямо на песок. Поймав холодную руку Бьяджио, он поцеловал ее. - Милорд, я молю вас об этом. Позвольте, чтобы Эрис стала моей. Я преданно вам служил. И всегда буду вам служить. Вы - моя главная страсть.

Бьяджио насмешливо фыркнул.

- Но не такая главная, как эта танцовщица! Встань, Симон. Не ставь себя в неловкое положение.

Симон встал, но не поднял головы. Бьяджио повернулся к нему спиной. Несколько томительных минут граф смотрел вдаль и почти не дышал. Теплый ветерок шевелил его золотые волосы. Волны накатывались и отступали, а Бьяджио все продолжал стоять, словно одна из дворцовых статуй - холодный и неприступный.

- Симон, ради тебя я это сделаю, - проговорил наконец граф. - Потому что ты мне дорог. Ты это знаешь? Ты знаешь, насколько я к тебе привязан?

Симон это знал.

- Да, милорд.

- Эрис - мое сокровище, мое имущество. Во всей империи не найдется танцовщицы, равной ей. Но тебе я ее отдам, Симон. Ради тебя я нарушу традиции Рошаннов.

- Спасибо вам, милорд. Вы поистине...

Бьяджио повернулся лицом к нему.

- Но взамен ты должен кое-что для меня сделать.

- Все, что угодно, - мгновенно пообещал Симон. - Просите меня о чем угодно, милорд. Я сделаю это охотно.

- Ты вернешься обратно в Люсел-Лор. Ты найдешь Ричиуса Вэнтрана. И ты украдешь у него дочь и привезешь ее ко мне.

- Что...

- Это все, Симон. Такова моя цена за эту женщину. Привези мне дочь Шакала.

- Но, милорд, Вэнтрана охраняют! Невозможно...

- Ты себя недооцениваешь, мой друг, - засмеялся Бьяджио. - Ты можешь это сделать. Ты - мой лучший агент, единственный, кому это по силам. Войди к Вэнтрану в доверие. Разузнай его планы. Заставь его тебе доверять. А когда он потеряет бдительность, укради его ребенка.

- Но почему? - пролепетал Симон. - Зачем вам эта девочка? Она еще совсем маленькая...

- Я хочу того, чего хотел всегда! - зарычал Бьяджио. - Я хочу, чтобы Вэнтран мучился! Он отнял у меня Аркуса. А теперь я отниму у него то, что ему дорого. Это справедливость, Симон. И больше ничего.

Симон пытался взять себя в руки. Это была не справедливость, а безумие, но он не мог этого сказать. Сейчас - не мог. Эрис почти принадлежала ему. Они могут пожениться. Бьяджио дал согласие.

- Милорд, даже если бы я смог войти ему в доверие и украсть ребенка, то как я могу добраться сюда с нею? Мы далеко от Люсел-Лора!

- В Люсел-Лор тебя доставит корабль Черного флота. Пока ты будешь там находиться, корабль будет патрулировать в трийских водах. Он будет там, когда тебе понадобится вернуться.

"Все уже расписано, правда? - горько подумал Симон. - Мастер-кукловод за работой!"

- Милорд, - осторожно проговорил Симон, - пожалуйста, подумайте еще раз об этом. Ваше желание отомстить Вэнтрану затуманило вам мозг. Сейчас надо думать о других вещах. Эррит и Форто...

- Я ими уже занимаюсь! - отрезал граф. - Но Вэнтран слишком долго живет, не ощущая моего гнева. Пора ему помучиться. Пора ему заплатить за то, что он сделал. - Бьяджио подошел вплотную к Симону, почти соприкасаясь с ним носами. - Он убил Аркуса, Симон. Он предал Аркуса, и император из-за этого погиб. И все ради этой проклятой женщины. А теперь я заберу плод их отвратительного союза. Ради Аркуса я это сделаю!

Симон застыл неподвижно.

- Ты сделаешь это для меня, - добавил Бьяджио, - а за это я отдам тебе танцовщицу. Таковы условия нашей сделки. Ты их принимаешь?

- Да, - печально ответил Симон. Это было единственным словом, которое он сумел из себя выдавить: голос изменил ему.

- Ты уедешь через несколько дней, - объявил Бьяджио. - А в твое отсутствие я буду заботиться об Эрис.

И с этими словами золотой граф отвернулся от своего слуги и зашагал прочь.

5

Совесть короля

Крепость Фалиндар стояла на скале, нависшей над океаном, вырастая из каменистой почвы. На обширных просторах Люсел-Лора не существовало здания, которое сравнилось бы с нею по высоте и великолепию и которое имело бы такую же славную историю. Она много веков стояла на вершине, выдерживая войны и ураганы и служа домом королевской фамилии Люсел-Лора - длинной череде трийских аристократов, которые называли себя дэгогами. Дэгоги правили Люсел-Лором из Фалиндара, осыпая себя сокровищами и собранными в виде налогов деньгами и равнодушно наблюдая за тем, как военачальники методично рвут страну на части, присваивая себе огромные территории. В эпоху военачальников последние из дэгогов превратились в марионеток, сохранив только видимость власти - пока наконец их жадный клан не исчез. Остались только военачальники и их свары.