Дмитрий Тарабанов - Свободный поиск (отрывки)

- Подожди, - голова поднимает руку. - Ну?

Демонстрантивно совершаю отдышку. Рука солдата соскальзывает с моего дрожащего плеча. Охранник отходит на шаг.

- Погоди, далеко не отходи. Вдруг он решит нас обмануть?

Итак, сейчас я выдаю врагу свою последнюю соломинку.

- Прибор связи в ногте. Ноготь большого пальца левой руки.

Нанотехнологическое новшество. Микрокомпьютер, питающийся АТФ. Взламывает коды ближайших роутов и инфо-серверов планеты за считанные часы. Может поддерживать дееспособность в течение двух-трех дней, прежде чем атакуется антителами и прекращает существование. Тип связи самый разнообразный.

Нервный - передача кодированного импульса по нитям аксонов в ЦНС - или сигнальный - вызов подмоги.

Поднимаю глаза на жирную морду сержанта. Тот с удовлетворенной улыбкой качает головой.

- Как осуществляется сигнальная связь?

- Прикосновение языка к поверхности ногтя. Ферменты слюны взаимодействуют с биосенсором и передают импульс о вызове на ближайший роут. Оттуда - в центр мультисвязи. А дальше - в любую точку Галактики.

- Отлично. Вот видишь, ты и сам все рассказал... Без трудностей. С нашей стороны без трудностей. Но... мне хочется самому посмотреть на это произведение иностранного искусства.

Ребята, придержите его посильней!..

В плечи всцепляются мощные руки охранников. Сдавливают так, что позвонки хрустят. По коже пробегают мурашки.

- Покажи ручку, - просюсюкивает сержант, придвигается ближе и хватает меня за кольцо наручников.

Протскивает между прутьями решетки, перетаскивая на свою сторону. Плечи сдавливают до острой боли, так что шевельнуть руками я не могу вовсе жмут на болевые точки. Словно электрический разряд по телу прокатывается.

Вот теперь становится страшно. Здесь заканчивается игра, здесь обрывается поиск. Округлившимися от ужаса глазами слежу за суетливыми движениями сержанта.

Одной рукой - миниатюрной, но оттого вовсе не слабой - он тянет наручники на себя. Меня заваливают лицом на стол.

Острый край упирается в грудь - точно в солнечное сплетение.

Но краем глаза я все же продолжаю следить. И дергаться.

Во второй руке головы концлагеря появляется нож. Точно такой, как у комрадов. Блестящий до остроты с одной стороны - с пилообразными зазубринами с другой. Острие нацелено на большой палец.

- Не надо!.. - простанываю, прижатый щекой к холодной поверхности стола.

- Я только посмотрю, - ласково обещает сержант. Совсем как врач, решивший пощупать скальпелем живот больного. - Не бойся...

Закусываю до крови губу. Голова лагеря перехватывает мой бьющийся в разные стороны палец, ложит его на бок. Когда лезвие дергается, закрываю глаза.

Крик свой слышу словно со стороны. Перед глазами картинка последнего взмаха. Уверенное лезвие, поддевающее краюшек ороговевшей пластинки.

А-а-а!..

Боль - как смешно звучит это слово без практики! - пронзает тело, отзываясь конвульсиями. Излюбленное место пыток - подноговщина - скопление нервов и эрогенных зон пылает огнем.

Боль дергает палец, как марионетку, брошеную в костер.

Это настоящая боль, не заглушенная имплантом, природная, "инопространственная" боль.

Становится тошно, и на несколько секунд теряю сознание.

Меня возвращают к жизни ударами по лицу. Впихивают в руки розовеющие от крови белье и одежду. Поднимают из-за стола.

Уводят в открывающуюся дверь. Руку по прежнему жгут, хотя никто к ней не прикасается.

Голова концлагеря, вертящий пальцами пластинку ногтя с кровавой прослойкой мяса, кричит вслед своим писклявым приказным голосом:

- Только попробуй обмануть!

Меня уводят.

Обмануть? Не смогу. Не чем.

Уже всем фрсеналом, что был, всем, чем мог, обманул.

И не помогло.

**** **** ****

Дорогу к бараку я помню смутно. Пока меня ведут по коридорам и внутреннему двору, борюсь с уходящим сознанием. Боль в изувеченном пальце не утихает, разгораясь циклично. Стараюсь не касаться им тела или носимой одежды - от крови меня отмоют нескоро и рана не зарубцуется...

Помню только отдельные лица, смотрящие на меня, нагого, измучаного, но не испытывающего абсолютно никакого стыда.

Смотрящие с сочувствием, интересом и болью. И еще червствые, ничего не выражающие лица.

Потом меня бросают в камеру, где КИБэшник с ключами открывает наручники.

Дверь громко бряцкает, закрываясь.

Сотрясаемый дрожью доползаю до нар, никем - кроме меня - не занятых. Закидываю на вторую полку тряпки и скрючиваюсь на вонючем, покрытом бурыми пятнами матраце.

Положено рыдать, но я не плачу. Внутренне я ликую.

Единственный способ связаться со спутником - отрезать краюшек ногтя. Или оторвать его полностью. Первый вариант исключало отсутствие режущих принадлежностей - на откусывание сенсор не реагирует, считая за физическое повреждение нервного характера. Оставался второй вариант.

Сейчас я полностью чист, ничем не связан с прошлым. Сейчас я свободен от поиска свободы. Нет! А хотя...

Все равно до модуля мне не добраться, покуда я здесь.

Подниматься не хочется совсем: побои и порезы клонят в сон.

Но приходится. Следует обезвредить рану и одеться. Хотя бы частично.

Сбрасываю тряпки со второй полки ногой. Разгребаю их на полу.

Приходится все делать правой, стараясь не волновать левую.

Палец реагирует на каждое движение.

Из одежды в стопке оказываются: хлопчатобумажные трусы, майка, штаны и сорочка - из белья: наволочка и две простыни.

Натягиваю на себя все за исключением сорочки. Отрываю от наволочки ленту и, смачивая как могу в слюне, наматываю на палец. Жмурюсь и стискиваю зубы от жгучих импульсов. Вжимая шею, обнаруживаю неизвестно когда напяленый ошейник с помигивающим датчиком-глазком.

Снова пометили!

Запихиваю под себя простынь и кое-как расправляю. Потом заворачиваюсь в нее калачиком, прижимаю раненую руку к груди и забываюсь тревожным, не запоминающимся - слава Богу! - сном.

**** **** ****

Сколько времени я проспал - не помню. Перед сном тщательно давал наставление проснуться через полтора часа. При гипнотренировке это не проблема - дать задачу биологическим часам, но при нервном потрясении...

В общем, будет меня вовсе не внутреннее наставление. Будит меня датчик, беспокойно попискивающий на шее и отливающий красным цветом. Чертыхаюсь, понимая, что проспал больше, чем оставалось до посадки модуля, и времени не остается совсем - проворонил последний шанс...

Вскакиваю, протирая глаза. Обеими руками, совсем позабыв про незначительную, но не самую легкую травму. Замираю, ощущая, как быстро на меня накатывает меланхолия. И, чуть не плача, снова заваливаюсь на кровать. Закрываю ладонями заспанные и не желающие влажнеть в самосантиментах глаза.