Роберт Хайнлайн - Дети Мафусаила

— Ладно, — сказал Лазарь, — раз вы обо всем договорились, давайте действовать. Я посажу «Чили» в… — он припомнил орбитальное положение корабля, прикинул, когда сможет до него добраться и сколько времени уйдет на снижение, — скажем, в двадцать два по Гринвичу. Для верности добавим еще час. Как насчет семнадцати часов завтра по времени Оклахомы? Собственно, это уже сегодня.

Собеседники вздохнули с облегчением.

— Отлично, — сказал Барстоу, — сделаю все, что смогу.

— Ладно, — подытожил Форд. — Если раньше нельзя… — Он на секунду задумался. — Я удалю из зоны всех прокторов и правительственных служащих, так что вы останетесь одни. Как только ворота за ними закроются, можете объяснить людям все, как есть.

— Да. Я сделаю все, что в моих силах.

— Что там у нас еще? — спросил Лазарь. — Да, вот. Зак, лучше бы заранее выбрать место для посадки, а то мой выхлоп поджарит кучу народа.

— А, верно. Заходите с запада, я зажгу стандартный пиросигнал. Идет?

— Идет.

— Ничего подобного, — сказал Форд, — тут нужен приводной сигнал.

— Хрен с ним, — отмахнулся Лазарь, — я могу хоть на макушку статуи Вашингтона сесть.

— Это уж вы в другой раз. Приготовьтесь к погодным сюрпризам.

Приблизившись к точке рандеву, Лазарь послал сигнал. К его великой радости «Чили» отозвался — чиненой-перечиненой аппаратуре Лазарь не доверял ни на грош, а на долгие поиски корабля времени просто не было.

Приблизительно определив направление, он включил тягу, вскоре затормозил и оказался на месте на три минуты раньше намеченного; ввел шлюпку внутрь корабля и направился в рубку. Снижение, вход в стратосферу и облет двух третей земного шара прошли по плану. Часть времени он использовал для смягчения маневров: изношенные двигатели не стоило перегружать без надобности. В тропосфере он пошел на снижение; корпус корабля нагрелся, но пока что температура была терпимой. Только сейчас он понял, что Форд имел в виду под «погодными сюрпризами»: Оклахома и половина Техаса были плотно затянуты тучами. Лазарь удивился, но в то же время остался доволен. Он вспомнил те времена, когда погодой еще не умели управлять. Вообще, жизнь утратила львиную долю своей прелести с тех пор, как стали регулировать погоду. Хорошо бы у погоды их будущей планеты оказался дикий и строптивый нрав!

Вскоре он вошел в тучи. Тут стало не до размышлений. Корабль, несмотря на основательность конструкции, жалобно стонал. А, вот оно что! Наверное, Форд заказал всю эту кашу к началу операции — значит, у интеграторов где-то должна быть область пониженного давления.

В эфире раздавались дикие вопли оператора контроля. Отключив коммуникатор, Лазарь сосредоточился на посадочном радаре и призрачных изображениях на экране, сравнивая данные с показаниями инерционного датчика. Корабль миновал длиннющий шрам, прорезавший поверхность земли — развалины города-дороги Окла-Орлеан. Когда Лазарь был здесь в последний раз, в этом мегалополисе бурлила жизнь. Наверное, из всех механических монстров, сотворенных человеком, этот динозавр был самым большим и нелепым.

Размышления Лазаря прервал вой сигнала — корабль поймал приводной луч.

Лазарь пошел на посадку. Едва опоры заскрежетали о землю, он остановил двигатели. Громадные грузовые люки медленно распахнулись; в трюм ворвались косые струи дождя.

Элеонора Джонсон пригнулась, стараясь преодолеть порывы ветра, и поплотнее укутала полой плаща ребенка, которого несла на руках. Когда разразилась буря, ребенок заплакал; непрестанный плач ужасно действовал ей на нервы. Теперь малыш притих, но от этого ее беспокойство лишь усилилось.

Она и сама плакала, хоть старалась держаться. Такого шторма она не видела за все свои двадцать семь лет; буря казалась ей воплощением всего, что перевернуло ее жизнь, оторвало от родного дома, лишило уютного домашнего очага, чистенькой кухоньки, плиты, на которой она могла готовить, когда захочется и без всякой очереди. Буря была точно грозный лик несчастья, вырвавшего ее из привычной жизни. Ее, как какую-нибудь преступницу, арестовали и, под конвоем двух прокторов, привезли в холодную, глинистую Оклахому.

Да уж не сон ли это? Может ли такое быть на самом деле? Может, она еще не родила своего малыша, а все это — один из дурных снов, как часто бывает при беременности?

Однако дождь был слишком холоден; гром просто оглушал — будь это сном, она непременно проснулась бы. А значит, то, что сказал Старший Поверенный, тоже не может быть сном: она своими глазами видела посадку корабля; яркое пламя, бьющее из дюз, освещало всю округу. Сейчас корабля было почти не видно, но толпа вокруг медленно двигалась вперед — значит, корабль где-то там. Она шла среди последних, и, вероятно, взойдет на борт в последнюю очередь.

Но попасть туда очень нужно: старейшина Заккур Барстоу с глубокой печалью поведал всем, что ожидает тех, кто останется на Земле. Она верила ему, но все же никак не могла смириться с мыслью о том, что на свете существуют закосневшие в ненависти люди, жаждущие крови таких слабых и беспомощных созданий, как она и ее маленький…

Элеонору охватил панический страх. А вдруг на корабле не хватит места для них с малышом? Она еще крепче прижала к себе ребенка и так стиснула его, что он опять заплакал.

Сквозь толпу к ней пробралась одна из женщин:

— Устала? Давай пока я ребенка понесу.

— Нет. Нет, спасибо. Со мной все в порядке.

Сверкнула молния. При ее свете Элеонора узнала женщину — это была старейшина Мэри Сперлинг. Ее негромкий голос привел Элеонору в чувство. Теперь она знала, что делать. Если для нее на корабле не хватит места, она передаст ребенка по рукам, над головами толпы. В этом ей не смогут отказать, неужели же на корабле не найдется места для ее крохи?!

Ее влекло вперед — толпа снова двинулась.

Увидев, что погрузка закончится через несколько минут, Барстоу покинул свой пост у одного из грузовых люков и со всех ног помчался к радиорубке, оскальзываясь на мокрой глине. Форд просил предупредить о готовности к старту — это было необходимым звеном в его плане. С трудом отворив дверь, Барстоу вбежал в рубку, набрал код и нажал кнопку.

Ответили ему сразу же, однако появившееся на экране лицо не было лицом Форда.

— Где Администратор? Мне необходимо с ним переговорить…

И тут Барстоу узнал человека на экране. Лицо его знали почти все — оно принадлежало лидеру оппозиции Борку Вэннингу.

— Вы и говорите с Администратором, — холодно усмехнулся Вэннинг. — С новым Администратором. А кто вы такой? Чего вы хотите?