Владимир Немцов - Осколок солнца. Повесть

И все же Курбатов надеялся. Он чувствовал себя, должником перед родным краем. Земли там бедные, сколько труда приходится вкладывать, чтобы удобрить их, задержать талые воды, сохранить посевы! Это не жирные земли Кубани, не солнечная Грузия, где палку в огороде воткнешь и она растет. Скромны дары родной земли.

Много ездил Курбатов по стране, бывал на прославленных курортах, жарился на евпаторийском песке, купался в Гурзуфе, смотрел восходы солнца на Ай-Петри, бродил под пальмами Гагры и Сухуми, переплывал Каспий, гулял в садах Алма-Аты. И всюду солнце, сплошное солнце. Он хотел его заставить работать везде и с полной нагрузкой, чтоб не было чересчур обласканных мест или совсем позабытых, как Заполярье, где полгода торчит на небосклоне холодное декоративное светило.

Этот холодный свет Курбатов когда-нибудь тоже заставит работать. Вот где простор для зеркальных полей! Но займется он этим во вторую очередь. Прежде всего надо проверить, что может получится в родных местах.

Он шел по зеркальному полю в среднеазиатской пустыне, а думал о среднерусских полях. Будто потянуло запахом свежескошенного сена и дымком от костра. На предутреннем розовом небе жидкие белесые облака, в пойме реки, темнеют стога. Они, как шапки, расставлены по полю. Речушка маленькая, заросшая камышом, очень слабенькая речушка, турбины тут не поставить — ни света, ни тепла.

Годы и годы Павел Иванович занимался повышением коэффициента полезного действия фотоэлементов, которые можно бы применить не только на Юге. Наконец ему удалось создать новый фотоэлектрический слой. В «ячейке Курбатова» он преобразовывал даже слабые солнечные лучи в достаточно ощутимую электроэнергию. После всесторонней проверки новых плит и в Москве и здесь, на испытательной станции, директор института Чичагин согласился организовать филиал курбатовской лаборатории где-либо в средней полосе России. Павел Иванович высказался за Орловскую область. Составили проект и передали на утверждение в министерство.

Курбатов с нетерпением ждал ответа. Конечно, сразу он отсюда не уедет — надо все подготовить для строительства медного комбината: расширить поле, обучить молодых инженеров и техников, а потом домой, домой…

Курбатов не стыдился этого властного чувства. Тоска по родным местам часто не давала покоя. Он жаждал новой деятельности там, где, ему казалось, это было важнее всего.

Совместными усилиями московских инженеров, Узбекской Академии наук и ташкентских строителей была создана испытательная станция. Все понимали, какое исключительное значение для республики могут иметь зеркальные поля Курбатова. Такого инженера нельзя отпускать из Узбекистана. Разве ему здесь плохо? Он заслужил и любовь и уважение.

Но Павел Иванович не мог здесь оставаться. Выходил вечером в пески и, смотря на закатное солнце, думал: «А у нас уже коров подоили…» В прошлом году он проводил свой отпуск на родине. Жил у сестры неподалеку от совхоза, где она работала зоотехником. Никогда бы не расставался с родными местами, лугами, перелесками, сырыми прохладными оврагами, где слышится песня ручья. Тянет туда, тянет.

Однажды он признался в этом своему шоферу Алимджану. Тот вежливо намекнул, что в родной стране всюду хорошо. Работал он в Баку, Свердловске, где-то возле Липецка, сейчас вернулся домой. Тоже недурно.

— Тогда поедем со мной в новую лабораторию, — предложил Курбатов. — Гараж там побольше будет, не то что здесь… Поедешь?

— Нет, дорогой, не проси. Не могу. Очень жалко расставаться. Такого начальника где найдешь? Но я уж лучше на комбинате буду работать. Здесь тоже нужно.

И Курбатов понимал его. Вот Лидия Николаевна поедет, она орловская, ей там нравится. Он показывал ей проект строительства. Уже и место выбрано — неподалеку от деревни Высоково. Открытое, ровное, раньше здесь картошку сажали.

Вставали тысячи вопросов. Может быть, картошка выгоднее? Стоит ли занимать землю зеркальными полями — ведь это колоссальные затраты, а каков экономический эффект? Зимой поля покроются снегом, свет будет еле-еле проникать сквозь его толщу.

Все было продумано Курбатовым — и защитные насаждения вокруг энергетических полей и мощные воздуходувки, которые сметают снег на больших пространствах. Предусмотрена защита от гололеда, ливней, всех враждебных стихий. Там, в Высоково, впервые будет использован комплексный метод аккумулирования электроэнергии. Все взвешено и подкреплено бесчисленными колонками формул и цифр.

Одно время у Курбатова был проект подавать энергию из солнечных районов страны по проводам. В Узбекистане можно построить зеркальные поля, а где-нибудь в Орловской области пользоваться их энергией. Оказалось невыгодно — слишком дороги линии электропередачи. Лучше получать энергию на месте, пусть даже и в меньшем количестве.

Все решали расчеты. Он придумал и доказал выгодность постройки под зеркальным полем парников и оранжерей, которые будут отапливаться электроэнергией, полученной от курбатовских плит. Тогда, как и здесь в Узбекистане, можно будет снимать по три урожая в год. На столе орловцев или рязанцев даже зимой появятся свои фрукты, ягоды, свежие овощи, только что снятые с грядки. Трудно представить себе, что может дать изобилие почти даровой электроэнергии. Ведь зеркальное поле — самая простая и самая совершенная электростанция. Одного человека достаточно для ее обслуживания. Правда, не сейчас, а через несколько лет, когда будут решены многие пока еще неясные вопросы.

Каждый настоящий ученый должен быть мечтателем, должен уметь заглядывать вперед. Таким был и Курбатов. Он уже видел сотни и тысячи зеркальных полей в разных концах страны.

Далеко не все восторгались работами Курбатова. Некоторые считали его прожектером. В самом деле, еще и года не прошло, как построено опытное поле в Узбекистане, еще не проверено, как поведут себя курбатовские плиты в долговременной эксплуатации, а он уже настаивает на организации новой лаборатории под Орлом. Неужели Курбатов не понимает, что даже в случае успеха строительство фотоэнергетических полей в Средней России никогда себя не оправдает. Ведь есть куда более совершенные способы получения электроэнергии.

Совсем недавно Курбатов летал в Москву узнавать насчет судьбы своего проекта.

— Езжайте сами в министерство, — посоветовал Чичагин. — Я уже там порядком надоел.

Начальника управления, который занимался проектом, Павел Иванович не застал, пришлось разговаривать с помощником, остроносеньким мальчиком в огромных круглых очках.

— Чибисов, — представился тот, откладывая газету.