Сергей Баталов - Симбиот

Неожиданно ратникам улыбнулась удача - Ташша споткнулась о тело убитого ею противника, потеряла равновесие… Вдобавок кто-то удачно попал каменюкой по её раненной ноге.

Ведунья охнула, оступилась, стала заваливаться назад…

Ратники бросились на неё, как свора голодных пожирателей падали…

Однако Ташша успела каким-то чудом увернуться - правда, в самый последний момент.

Нож одного их аборигенов пропорол ей бок, глубоко вошел в землю.

Женщина-змея соскочила с земли, разрывая собственное тело…

Она наотмашь ударила ножом по горлу одного, затем - второго.

Успела увернулся от размашистого удара клинком - в свою; ударом в сердце "проводила в последний путь" третьего…

Где-то за спиной пронзительно закричала Маяла.

Ташша оглянулась на звук, бросилась в сторону девушки.

Она едва не опоздала.

В центре площадки, периметр которой густо был усеян телами убитых ратников, навзничь лежала Маяла.

Она был ранена в плечо и отбивалась только одной рукой.

Ибо другой она прижимала к себе испачканный сверток - малыша, который отзывался на все происходящее громким плачем.

Над девушкой нависал чужак. Он замахнулся на Маялу, ударил её ножом по руке, потом кулаком - по лицу.

Девушка откинулась на камни, потеряла сознание.

Ратник выхватил из её ослабевших рук ребенка, вывесил его на руке, замахнулся оружием…

- Не-ет! - заорала Ведунья, в затяжном прыжке вперед выхватывая драгоценный сверток из рук изувера. Она пролетел дальше, основательно приложилась головой о камень, но ребенка из рук не выпустила.

Нокдаун после контакта с булыжником длился недолго - секунды три-четыре. Однако этого отрезка времени Ташшиному противнику хватило для того, чтобы настичь женщину-змею.

Он подбежал к Ташше, замахнулся огромным боевым ножом.

Ведунья попробовала вскочить.

Ноги не слушались. Она быстро охватила взглядом все ближайшее пространство, надеясь отыскать нож, выпавший из руки поле удара он камень.

Пусто.

Тогда она повернулась на бок, закрыла собой младенца, выставила вперед и вверх руку в тщетной надеже сохранить жизнь хотя бы малышу.

Нападавший ощерился, ударил Ташшу тесаком по руке.

Ведунья закричала от жуткой боли.

Перебитое предплечье повисло как плеть.

Ратник замахнулся снова.

От очередного удара предплечье левой руки отделилось от тела, отлетело в сторону, из раны хлынула кровь.

Ташша снова закричала.

Но ратник и не думал отступать. Непонятно почему, но он решил любой ценой довершить начатое, добраться до малыша.

Ведунья откатилась назад, практически легла на мальчишку, заслоняя его ударов кинжалом.

Воин снова поднял над своей головой свое ужасное оружие.

Ташша закрыла глаза…

…Удара не было.

Женщина-змея открыла глаза, заметила, как на неё валится ратник, из головы которого торчит огромная оперенная стрела.

Она покрутила головой, разыскивая друга. Большой ящерицы нигде не было видно.

И потеряла сознание…"

…Очнулась Ташша лежащей на тропе. Мелкие камни и гравий вокруг неё были разбросаны так, что не оставалось сомнений - Ведунья только что изо всех сил боролась с какими-то противниками.

- Что же ты… Что же ты сразу не сказал, что готов отдать жизнь за этого малыша! - прошипела она, с трудом преодолевая тошноту и немочь в ослабших, подгибающихся ногах. Пошатываясь от внезапной слабости, женщина-змея кое-как дошла до травянистого покрова, оперлась рукой, присела; точнее - свалилась на него.

- А чтобы бы тогда изменилось? - не сразу, но ответил симбиот. - И вообще! Как ты это себе представляешь? Поставь себя на мое место! Представь: Всевышний и твое начальство забрасывают тебя на незнакомую планету, о которой ты не знаешь ровным счетом ничего. Ты каким-то образом оказываешься в теле существа, чуждого тебе, о котором тебе ровным счетом ничего не известно. И что, ты немедленно станешь показывать этому существу изображение того, кого ты хочешь спасти? Так, что ли? А если так, кто где здесь логика?

Ташша задумалась. Резон в словах симбиота, несомненно, был.

- Ну, хорошо! - согласилась с ним Ведунья. - Если не было логики тогда, то почему ты показал мне маленького Сашшу сейчас?

- А я хотел, чтобы ты чувствовала то же самое, что чувствую я! Чтобы отчетливо понимала, почему здесь именно я, а не кто-то другой!

- И почему же?

- Да потому, что я ни перед чем не остановлюсь, чтобы спасти этого малыша!

- Это-то мне как раз хорошо понятно! Но почему у тебя к нему такая привязанность? Он тебе, по сути - никто! Он даже не родственник тебе! Не братишка, не племянник, не пасынок!

- Я не могу это объяснить! После того, когда его отец, Нольт; парень, которого я видел долю минуту, единственный раз в жизни, не задумываясь, бросился в пасть рыбине, чтобы спасти его жизнь и жизнь его мамы, или хотя бы отсрочить их гибель, я просто не могу, не имею права поступать иначе! Я не знаю, как называется чувство, которое я испытываю. Можешь назвать его мужской солидарностью, можешь - как-то еще. Но этот парень, он показал мне такой высочайший уровень самопожертвования, что мне будет стыдно, если я не помогу малышу, за которого другой не побоялся отдать свою жизнь. Пусть даже этот другой - его отец!

- Хм-м… Сложно все как-то. Запутанно! Но я чувствую, что ты не лжешь мне, что ты говоришь эти слова искренне, от души!

- Тогда к чему все эти вопросы об Александре? Хочешь понять уровень моей мотивации?

- Да с уровнем-то как раз все понятно! Уровень такой, что не знаю - может ли он быть выше! А почему спрашиваю… Я до последнего момента была в сомнениях - готова ли я пойти с тобой до конца? Готова ли я, так же, как и ты, пожертвовать собой ради этого малыша?

- И что ты решила?

- Думаю - теперь да, готова!

- Я уже слышал подобные слова!

- Ну, и что? То была небольшая хитрость! Разве у тебя не бывает вынужденной временной неправды, когда цель того стоит?

Симбиот вздохнул (мысленно, конечно).

- Бывает! Увы, тоже бывает!

- Тогда что ты стоишь, как пень!

- Я?! Это ты… То есть, это мы - стоим! И вообще? При чем здесь я? Да что, черт возьми, делать - нужно?

- Иди собирай валежник и сухие сучья для грядущей ночевки!

- Я? Или? А что будешь делать ты?

- Я отдохну! Посплю, если угодно! А то женщина я старая, а день у меня выдался тяжелый…

Александр вдруг почувствовал, что та часть их совместной души, которая относится к Ташше, начинает терять концентрацию, внимание, как бы проваливаться в небытие…

Засыпать, другими словами.