Владимир Голубев - Гол престижа

- "Тритоны", все это красиво, но время уходит. И воздух тоже. Давайте работать.

Джон, сделав знак напарнику, пошел вперед. Он подошел к ближайшей метровой пирамиде, потрогал ее.

- Хьюстон, она очень гладкая, пыли нет совсем. На вид - стекло, но внутри что-то есть. Зеркала, или, скорее, стеклянные призмы. Видны грани.

Он достал совок, зачерпнул пыль под ногами, и высыпал ее на острую макушку пирамидки. Пыль съехала вниз, не оставив и следа.

- Хьюстон, мне кажется, это система пассивных оптических отражателей, направляющая солнечный свет куда-то в определенную сторону. При высоте Солнца пять-десять градусов, она светит в зенит. Причем только красным. А при других условиях освещения, может, посылает луч другого света куда-то еще. И наверняка полна других возможностей. Она слишком велика и грандиозна для того, что мы пока узнали.

- Отлично, ребята! Джон, что думаешь по поводу образцов?

- Здешние строители были ребята аккуратные. Обломков не оставили. Или убрали за собой. Предлагаю проехать вдоль внешнего круга пирамид, и взять образцы грунта, через каждые сто метров. В нем наверняка что-то найдется. А, если повезет, то и обломочек найдем.

- Хороший план, Джон. Подождите минуту. Геологи просят пару камешков.

В шлемофоне раздался голос Дональда:

- Мартин, скажи им, они с нами не рассчитаются!

Руководитель полета Мартин Барн поддержал шутку:

- Ребята, они согласны платить золотом. По весу камней.

Астронавты рассмеялись:

- Контракт на поставку лунных камней подписан! Мы поехали.

"Ровер" медленно покатился вперед. Дональд управлял машиной, делая остановки через сто метров, по показаниям спидометра, Джон собирал образцы. Они проехали уже половину круга, когда раздался голос Мартина Барна:

- Джон, у вас что-то с машиной. Запас энергии падает очень быстро! Перерасход уже двадцать процентов! Уже двадцать один! Бросайте все, и назад, к кораблю! Быстрее!

- Дональд, разворачивайся, и полный ход! По нашим следам!

- Может, вперед ближе? Мы уже больше полкруга проехали.

- Выполняйте приказ, мистер Корн! А вдруг там завалы камней? Или ямы? Мало ты их объезжал по дороге!

Лунная машина медленно и неуклюже развернулась. Потом поехала назад, по своим следам, развив наибольшую возможную на этой местности скорость. Они спешили прочь, бежали вон, как бежали люди из чумных городов, когда-то в древности, как люди бежали от радиоактивности позже, в двадцатом веке. Невидимая опасность - самая страшная. Когда они выезжали за пределы кратера, скорость "Ровера" заметно снизилась. Джон ничего не спросил у Дональда. Он только неотрывно смотрел на индикатор заряда аккумулятора. Прибор показывал: осталось двадцать три процента полной энергии. И хотя падение стрелки здесь, за стеной кратера, прекратилось, это означало одно: до корабля им не добраться.

- Дональд, останови. Хьюстон, падение прекратилось. Феномен оказался не таким уж пассивным. Он высосал почти весь наш аккумулятор. Как - ума не приложу.

- Ребята, вы молодцы. Вы просто герои. Врачи требуют для вас пять минут отдыха. У обоих пульс - сто пятьдесят. Посидите.

Астронавты молчали. Потом заговорил Мартин:

- Ребята, положение сложное. Воздуха у вас пока достаточно, чтобы доехать, но не пешком... а вот с машиной... она вас не довезет. Если сбросить весь груз, образцы, все приборы, то... мы тут прикинули... до корабля пять километров...

- Мартин, - мягко сказал командир Джон Стерлинг, - не мучайся. Я понимаю тебя. Нелегко сказать, что спастись может только один. Я просчитал ситуацию быстрее тебя. И знаю, как использовать шанс.

- Джон...

- Помолчите, Хьюстон! - Джон говорил почти торжественно, - Здесь, на Луне, окончательное решение принимает командир. Потому что ему, на месте, виднее. А командир - это я.

Дональд с тревогой спросил:

- Ты что задумал, Джон?

- Сынок, ты же видишь сам: ресурса машины в обрез. Хватит только для одного. Им будешь ты. Не возражай.

- А как же...

- Астронавт Корн! Выполняйте приказ: сбросить с машины контейнер с образцами! Ну! Что стоишь?

Дональд принялся за работу. Он отстегивал крепления контейнера, повернувшись спиной к командиру, как будто тот мог увидеть его слезы сквозь зеркальный светофильтр шлема.

Джон положил руку ему на плечо, и тихо сказал:

- Сынок, глупо погибать вдвоем. Я хорошо пожил. А о такой смерти астронавт может только мечтать. Никто здесь не виноват. Сбрасывай с машины все. Приборы. Инструмент. Второе сидение. Передатчик. И антенну тоже. Поедешь без связи. Оставь только запасной воздух. Я думаю, что километра три ты проедешь. Двигайся по нашим следам. Не пытайся сократить дорогу, спрямляя объезды. Если машина застрянет, то... сам понимаешь...

Вдвоем они быстро освободили лунный автомобиль от лишнего груза.

- Джон...

- Потом, когда "Ровер" встанет, подключишь шлангом запасной баллон к скафандру, возьмешь его в руки, как ребенка, и пойдешь дальше пешком. Будет очень тяжело. Очень далеко и тяжело. Но ты дойдешь, я знаю. Не пытайся заправить скафандр воздухом и бросить баллон. Дыши прямо из баллона. Иначе тебе не хватит. Дойдешь до корабля, там тебе Хьюстон поможет. Все. Садись, и вперед. Время работает против тебя. Хьюстон, вы все слышали?

Голос Мартина сказал:

- Ты герой, Джон.

Дональд плакал, не скрывая, всхлипывал, и сквозь это отчаяние только и сумел сказать:

- Джон, я твоим именем сына назову. Мы с женой... родим и назовем... ты знай.

- Счастливо тебе, сынок. Прощай.

- Прощай, Джон. Я люблю тебя.

"Ровер" пошел вперед. Джон смотрел ему вслед, и видел фонтанчики пыли, выбрасываемой задними колесами. Потом повернулся и пошел назад, к Феномену. Воздуха у него осталось почти на два часа. Он сразу решил, что откроет наружный кран, когда его останется на пять минут. Он привык все делать сам, а такую важную вещь, как собственную смерть, не хотел доверять никому. Даже природе и обстоятельствам.

Передатчик его скафандра был слишком слаб для связи с Землей, они разговаривали через ретранслятор на "Ровере", бесполезным ящиком лежащий теперь в пыли. Ведь он питался от аккумулятора машины. А вот приемник работал исправно. Но Хьюстон молчал. Там знали, что ответа от одного астронавта не будет пять часов, а от другого - никогда. Джон выключил подавитель шумов. В наушниках зашипело. "Пусть шипит", - подумал он, - "все лучше, чем мертвая тишина".

Джон пошел обратно, в кратер. Через полчаса он стоял перед внешним кругом пирамид. Постоял минуту, потом медленно пошел к центру сооружения. Чем ближе он подходил, тем больше его поражала грандиозность чужой архитектуры, гармония, ритмичность, красота и функциональность этого чуда. Мысли о неизбежной смерти куда-то ушли. Душа наполнилась непонятным светом. Шум в наушниках, казалось, складывался в какой-то неразличимый ласковый шепот. Джон шел вперед. Вот уже он миновал круг десятиметровых пирамид. Шепот, казалось, стал явственнее. Будто стеклянные исполины пытаются что-то ему сказать, открыть величайшую тайну, а он не понимает их.