Н. Тасин - Катастрофа. Том I

— Господи! Скорей бы!

По городу стали циркулировать слухи, что строители, из каких-то корыстных соображений, умышленно медлят с окончанием работ.

— Еще бы! — говорили осведомленные люди. — Они основательно нагрели руки, и им нужно время, чтобы спрятать концы. Ведь как только все будет готово, им придется отдавать отчет!

Тщетно более благоразумные доказывали всю вздорность этих злостных толков, тщетно правительство обращалось к населению с горячими призывами о терпении и спокойствии. Толпа глухо волновалась. Подстрекаемая темными личностями, взвинчиваемая грязными намеками уличных листков, субсидируемых союзом «Друзей порядка», она скоро стала проявлять свое недовольство громким ропотом и враждебными возгласами по адресу правительства. Тысячи несчастных, в стремлении во что бы то ни стало свалить на кого-либо вину за свои страдания, устраивали демонстративные шествия по центру города, собирались перед правительственными зданиями, гневными криками требовали выдачи воображаемых виновников и ускорения работ.

— Вам надо беречься! — говорили Стефену и Кресби Гаррисону друзья. — Нет ничего безрассуднее и ужаснее несчастной толпы. Вас слишком хорошо знают, а популярность в такое время штука не совсем безопасная…

Стефен и Гаррисон не обращали внимания на предостережения друзей. Они решительно отказывались от услуг добровольных телохранителей, вызывавшихся сопровождать их, и по-прежнему продолжали разгуливать на земле и под землей.

В скорости оба они действительно подверглись, среди бела дня, на площади Магдалины, нападению. Они только собрались было спуститься под землю, как толпа в несколько сот человек решительно преградила им дорогу.

— Здравствуйте, господинь президент! — Здравствуйте, господин Гаррисон! — сурово бросил им стоящий впереди толпы рослый детина с мрачным, ничего хорошего не предвещавшим лицом. — Не торопитесь так, нам с вами поговорить желательно.

— Ах, голубчик, как это некстати! — ответил Стефен. — Работы по горло. Говорите скорей, в чем дело.

— А в том, — злобно крикнул детина, — что у вас там на работах мошенник на мошеннике сидит! Воры, казнокрады! Оттого-то они и подвигаются таким черепашьим шагом. Знаем мы эту механику!

Стефен растерялся и стал вытирать вдруг выступивший на лбу его пот.

— Что ты! Что ты! Что ты такое говоришь! Разве можно так!.. — бормотал он.

— А то и говорю, что все дело в руках мошенников. И не я один так говорю!

Потом, после короткой паузы, он медленно и раздельно, точно наслаждаясь каждым словом, в упор глядя на Сте-фена и Гаррисона, прибавил:

— Вы, я думаю, господа, тоже в накладе не остались? Не один миллиончик, небось, на этом деле заработали!…

Стефен широко раскрытыми от изумления глазами посмотрел на говорившего, и рука его с платком, который он хотел поднести ко лбу, так и застыла в воздухе.

В то же мгновение Гаррисон, вдруг побледневший, как полотно, со стиснутыми зубами, подскочил к оскорбителю и схватил его рукой за горло.

— Как ты смеешь, негодяй! Я тебя задушу, как гадину! — крикнул он.

И, с бешеной силой раскачав его несколько раз, он оттолкнул его так, что тот упал.

Стоявшая за ним толпа попятилась назад. Детина, с искаженным от бешенства лицом, быстро вскочил на ноги, и в руке его блеснул длинный нож. Но Гаррисон не дал ему времени поднять его: в то же мгновение он выхватил из кармана револьвер. Раздался выстрел, и детина упал, обливаясь кровью.

Толпа еще больше подалась назад. Многие бросились бежать.

— Так будет со всяким, кто вздумает становиться на нашей дороге! — крикнул Гаррисон оставшимся, спокойно пряча в карман револьвер. — Такие негодяи только мешают нам работать.

— Вернитесь лучше к работе и не слушайте клеветников! — прибавил Стефен. — Вам рассказывают всякий вздор, а вы и уши развесите. Я, президент Стефен, говорю вам, что все это грязная клевета. Работы идут полным ходом, поскольку это позволяют наличные силы. Одна улица под землей уже почти проложена, и на днях будет приступлено к постройке домов. Такое грандиозное дело не делается в три дня; вам бы следовало понять это, а вместо того вы оскорбляете таких людей, как мой друг Гаррисон, который совершенно бескорыстно, не покладая рук, работает для вас же. Нехорошо, друзья мои!

Настроение толпы резко изменилось.

— Да мы, господин президент, ничего… — послышались смущенные голоса. — Мы видим, что вы стараетесь… Да и господин Гаррисон тоже. Конечно, разное болтают, а глупые люди и повторяют…

Когда, несколько минут спустя, Стефен и Гаррисон стали спускаться под землю, толпа провожала их криками:

— Да здравствует Стефен!

— Да здравствует Гаррисон!

Инцидент был исчерпан, но атмосфера продолжала оставаться сгущенной.

Скоро стали распространяться слухи, что в первую очередь будут поселены в подземном городе члены правительства, депутаты, чиновники, а затем те, которые в состоянии будут платить установленную, довольно высокую плату.

И опять улица стала глухо волноваться.

— Ловко придумали! — говорили там и сям среди взволнованно комментировавших эти слухи групп. — Выходит, что мы бились и работали для других! Всякие там чиновники да богачи заживут себе припеваючи под землей, а мы тут в пищу зоотаврам останемся!

Осведомленные люди уверяли, что квартиры в домах подземного города уже заранее распределены. Они, де, собственными глазами видели списки.

— Заберутся себе туда, — прибавляли они, — и крышка! Запрут все входы вниз, и ничего ты с ними не поделаешь!

— Ничего, нас больше, — возражали им. — Мы штурмом на них пойдем!

— Не беспокойтесь, они все предусмотрели! — отвечали осведомленные люди. — Поставят внизу, у всех входов, тяжелую артиллерию да газометы — и будут жарить по нам. Очень просто! Тысячи будут перестреляны, а остальных зоотавры слопают.

Возбуждение улицы росло и грозило серьезными осложнениями.

На экстренном, длившемся всю ночь заседании совета министров снова раздались настойчивые голоса в пользу предоставления президенту Стефену диктаторских полномочий, которые развязали бы ему руки и дали возможность действовать по законам военного времени. Но он и на этот раз решительно отклонил предложение.

Сошлись на компромиссе. Был избран Комитет обороны из трех лиц: самого Стефена, военного министра и министра внутренних дел. С совещательным голосом вошли в него Кресби Гаррисон и еще кое-кто из главных руководителей работ по сооружению подземного города.

На первом же заседании Комитета обороны был декретирован, в качестве временной меры, роспуск парламента. Некоторые наиболее будоражившие улицу газеты, преимущественно из находившихся в услужении союза «Друзей порядка», были закрыты. Решено было также запретить всякие манифестации и уличные сборища.