Кен Лю - Королевские милости

Фин окинул его взглядом, этого человека из Ксаны, предполагаемого командующего имперской армии: белые жирные руки цвета жемчужины на женском кольце свидетельствовали о том, что никогда не знали, как держать меч или наносить удары боевым топором, – и подумал: «Чиновник, который умеет лишь передвигать косточки на счетах и пресмыкаться перед начальством, поставившим его во главе войска, чтобы защищать добычу после побед Ксаны. Стоит ли удивляться, что империя дрогнула, когда началось восстание крестьян…»

Чтобы не выдать своего отвращения и презрения, он улыбнулся Затоме и кивнул, уже решив, как они с ним поступят.

– Позвольте пригласить моего племянника – он ждет в коридоре. Думаю, он будет рад познакомиться с вами.

– Конечно-конечно! Я всегда рад встречам с юными героями.

Фин выглянул и жестом пригласил Мата в кабинет командующего. Затома приблизился к юноше с широкой улыбкой на лице и развел руки в стороны, чтобы обнять, однако тут у него возникли проблемы. В двадцать пять лет рост Мата превышал восемь футов, и выглядел он устрашающе. Кроме того, двойные зрачки вынуждали окружающих отводить взгляд: мало кому удавалось понять, на каком зрачке фокусироваться.

Затоме не суждено было обрести способность смотреть в эти глаза: он заглянул в них в первый и последний раз, – потом его взгляд опустился вниз и на лице появилось изумление. В левой руке Мата держал кинжал, тонкий, как рыба-игла, с которого стекала кровь. Затома еще успел подумать, как странно выглядит крошечное оружие в руке гиганта.

В следующее мгновение Мата снова поднял кинжал и одним коротким ударом рассек ему шею, трахею и основные артерии. Затома захрипел, не в силах ничего сказать, и рухнул на пол, захлебываясь собственной кровью и судорожно дергая конечностями.

– А теперь ты покинешь мой дом, – спокойно сказал Мата.

Это было первое убийство юноши, он дрожал от возбуждения, но не испытывал ни сомнений, ни жалости.

Он подошел к развешанному в углу оружию: великолепные древние мечи, копья и дубинки, принадлежавшие клану Цзинду, Затома использовал в качестве украшения, и на всех клинках лежал толстый слой пыли.

Мата выбрал тяжелый меч – по виду бронзовый, – который висел сверху. Толстый клинок и длинная рукоять указывали на то, что держать его следовало двумя руками. Сдув пыль, юноша наполовину вытащил клинок из ножен, сделанных из бамбука и обтянутых шелком. Металл выглядел необычно: вдоль центра лезвия шла темная бронзовая полоса, как и следовало ожидать, но края поблескивали синим холодным светом, засиявшим под лучами пробивавшегося в окна солнца. Мата со всех сторон осмотрел клинок, любуясь сложной резьбой – логограммами древних поэм о сражениях, – украшавшей каждую сторону.

– Это оружие твоего деда: он им пользовался почти всю жизнь, – дар наставника Медо в честь завершения обучения, – с гордостью пояснил Фин. – Он всегда предпочитал бронзу, потому что она тяжелее железа и стали, хотя и не может оставаться столь же острой и твердой. Мало кому удавалось поднять этот меч даже двумя руками, а твой дед сражался одной.

Мата полностью вытащил клинок из ножен и несколько раз взмахнул им, взяв в одну руку. Лезвие с легкостью рассекало воздух, отражая свет словно цветущая хризантема, и он ощутил на лице дуновение ветерка.

Мата восхитила балансировка и тяжесть клинка. Большинство стальных мечей, с которыми он тренировался, были слишком легкими, их тонкие лезвия казались чересчур хрупкими, но этот словно был создан для него.

– Ты двигаешься прямо как дед, – тихо заметил Фин.

Мата потрогал лезвие большим пальцем: даже после стольких лет все еще острое, ни одной зазубрины на клинке, – и вопросительно посмотрел на дядю.

– По этому поводу есть одна история, – сказал Фин. – Когда твоего дядю назначили маршалом Кокру, как-то раз, в один чудесный зимний день, король Тото прибыл на Таноа, приказал соорудить церемониальный помост в виде куба с гранями по девяносто девять футов и, поднявшись на него, чтобы все могли это видеть, трижды поклонился твоему деду Дадзу.

– Король склонился перед дедом?

– Да, – с нескрываемой гордостью подтвердил Фин. – Таков был древний обычай королей Тиро. Вступление маршала в должность было торжественным событием: ведь король доверял ему армию, самую сильную в стране. Король склоняется всего раз, но владениям нашего клана посчастливилось увидеть больше таких церемоний, чем любому другому месту островов Дара.

Мата кивнул, вдруг почувствовав на своих плечах бремя истории: он всего лишь звено в длинной цепи прославленных воинов, перед которыми склоняли голову короли.

– Вот бы и мне увидеть такую церемонию, – мечтательно произнес юноша.

– Так и будет, – уверил его Фин, похлопав по спине. – Как символ маршальской власти король Тото вручил Дадзу новый меч из тысячекратно выкованной стали, прочнейшего из всех металлов, что научились выплавлять люди, но твой дед не хотел расставаться со старым, который считал талисманом, знаком признания наставником его мастерства воина.

Мата понимал, что такое долг уважения к наставнику: ведь именно наставник является образцом навыков и умений, – в то время как отец служит примером облика и поведения. Древние обязательства помогали удерживать мир в равновесии, и эти личные узы столь же важны и прочны, как обязанности по отношению к своему господину и королю. Мата вдруг ясно увидел дилемму, перед которой оказался десятилетия назад Дадзу Цзинду.

Мапидэрэ пытался уничтожить личные узы, чтобы сделать долг перед императором выше всех других, и поэтому его империя обратилась в хаос и утратила справедливость. Нет сомнений, что Мапидэрэ не склонял голову перед своими маршалами.

– Так и не решив, каким оружием следует пользоваться, – продолжил между тем Фин, – твой дед отправился в Риму, чтобы отыскать Сума Джи, лучшего оружейника во всем Дара, и спросить у него совета. Три дня и три ночи молился Фитовео Сума Джи, чтобы тот помог ему принять правильное решение, и было ему озарение, которое и привело к появлению нового метода создания клинков.

Мастер-оружейник расплавил новый меч маршала и, оставив старый в качестве основы, слой за слоем оборачивал его в тысячекратно кованную сталь, создавая клинок, сочетавший в себе тяжесть бронзы с твердостью и остротой стали. Когда ковка была завершена, Сума Джи закалил меч в крови волка, священного зверя Фитовео.

Мата нежно провел рукой по холодному клинку. Интересно, кровь скольких людей омыла его за все прошедшие годы?

– Как он называется?

– Сума Джи нарек его На-ароэнной.

– «Конец сомнений», – перевел Мата с классического ано.