Владимир Контровский - Последний герой нашего времени (сборник)
– Я не буду учить браун-скинов тому, что знаю и умею сам, - глухо сказал Нат. - Они убили Джейн.
На следующий день Натаниэль подал заявление об увольнении. Его не удерживали, хотя выразили вежливое сожаление. Причитающие ему деньги он получил полностью, до последнего цента, - никто не собирался обманывать его по мелочам и добивать упавшего.
* * *Целый год Нат ничего не делал, благо за без малого сорок лет работы в "High Tech" его текущий счёт изрядно вырос. Он не знал, куда себя деть, и зачастую просто сидел на кухне, тупо наблюдая, как по оконному стеклу стекают дождевые капли. И одна и та же мысль назойливо стучала в его голове - раз за разом: "Мы проиграли демографическую войну - остаётся только подписать безоговорочную капитуляцию…". "Мы растаяли, как кусочек холодного белого сахара в чашке горячего чёрного кофе…" - думал Натаниэль, размешивая сахар и глядя на поднимающийся над фарфоровой чашкой лёгкий дымок.
Он почти никуда не выходил, покидая свое одинокое жилище только в случае крайней необходимости, а Дик Мэрфи и Джон Колдуэлл навещали его нечасто - у них хватало своих проблем. "Каждый выживает в одиночку" - похоже, это циничное выражение становилось будничным.
Иногда Нат по многолетней привычке возвращался мыслями к работе, размышлял о векторе напряжённости маскировочного поля, о его конфигурации, об эмиттерах и о расходе энергии, но он тут же гнал эти мысли прочь. Всё, с прошлым покончено, и возврата нет.
Однако были и другие мысли, которые Натаниэль анализировал, стараясь довести до логического завершения. Белые проиграли - это факт, но это всего лишь констатация факта. Остаётся ещё вопрос: почему это произошло? Почему энергичная раса, преобразившая мир и достигшая невиданных доселе высот, тянущаяся к звёздам и к тайнам материи, вдруг начала угасать, совершая то, что можно было с полным правом назвать расовым самоубийством?
Нат думал. Времени у него было предостаточно, а привычка думать над той или иной проблемой вошла в плоть и кровь. Освободившись от жесткого ритма, навязываемого всем образом жизни и работой в корпорации, он вдруг получил возможность поразмыслить над темами, которые раньше полагал отвлечёнными, бесполезными, поскольку от них вряд ли можно было ожидать реальной экономической выгоды, исчисленной в денежных единицах.
"Мы жили хорошо, даже очень хорошо - у нас было всё. Мы поднялись на вершину, огляделись и… поняли, что дальше идти некуда, да и незачем. И нам стало тепло и уютно, и мы перестали понимать тех сумасбродов, которые когда-то плыли через бушующие моря, ломились сквозь непролазные джунгли и карабкались по скалам. Хотя нет, мы их понимали - если в конце пути героев ждали груды золота или алмазные россыпи. Тогда да, тогда стоит сворачивать шеи на преградах и в кровь обдирать руки. Но для нас всё это было уже позади - мы шагали по протоптанным дорогам, точнее, мчались по ним на своих роскошных машинах. Нам не надо было ломать голову над тем, как нам жить - рецепт уже приготовлен. Добейся успеха и наслаждайся жизнью - регламентированной и до последней клеточки расчерченной жизнью, где каждому отведено соответствующее место. Нам объясняли, что хорошо и что плохо, что надо кушать и как нужно одеваться, какую машину купить и какую передачу смотреть, какой пастой чистить зубы и за какого кандидата голосовать на выборах. И мы слушались, и следовали предписаниям, и радовались тому, как хорошо всё у нас устроено - мы ведь искренне в это верили. И когда нам говорили, что дети нам не нужны, потому что они сводят с ума своих родителей и мешают им жить, мы тоже этому верили. И мы забыли о том, что любой народ живёт только до тех пор, пока продолжает себя в детях.
Нас приучили к тому, что нам некуда больше стремиться - мы уже всего достигли. А раз так, то зачем заботиться о тех, кто придёт тебе на смену? И мы расслабились… Мы жили для себя - только для себя. Мы начали воспринимать необходимость заботиться о ком-то другом как досадную помеху нашему безмятежному существованию. Мы перестали думать о будущем - зачем, когда есть прекрасное настоящее? Только вот сами ли мы додумались до этого мудрого откровения, или же нам его ненавязчиво подсказали?".
* * *В сороковом году президентом США стал негр. Это событие никого особо не удивило - в Европе подобное наблюдалось сплошь и рядом. Президентом Франции был араб, премьер-министром Великобритании - индус, канцлером Германии - турок, а на последних президентских выборах в России победил чеченец.
Однако Натаниэля это событие, как ни странно, встряхнуло - он вышел из состояния душевного оцепенения. Просматривая объявления в Сети, Нат обнаружил вакансию, которая пришлась ему по душе - прежде всего потому, что эта работа предполагала минимум общения с людьми. Так Натаниэль Бампо стал рейнджером заповедника Великих Озёр.
Новые обязанности оказались несложными - с ними физически сильный и энергичный мужчина справлялся без всякого труда. Зато теперь он мог часами бродить по лесу и дышать его древними запахами - Нат словно остановился на бегу и с изумлением увидел, что рядом есть другой мир, которого он прежде не замечал в сумятице дел; мир, с которого и началась та Америка, где он родился и вырос. Рейнджерам по штату и по традиции полагалось носить оружие, и Нат быстро выучился метко стрелять, влёт прошибая из винтовки подброшенную высоко вверх пустую жестянку из-под пива или кока-колы.
А ещё он пристрастился к чтению - и новейших AV-книг[15], и особенно старинных бумажных. Нат и не предполагал, что это занятие может оказаться настолько увлекательным. Долгими вечерами, сидя в своём лесном доме у горящего камина, он перелистывал таинственно шуршащие белые страницы, наполненные мыслями и переживаниями людей, живших до него на маленькой планете по имени Земля. Так он узнал, к своему удивлению, что триста лет назад по этим самым местам бродил его тёзка - охотился на оленей, сражался с кровожадными ирокезами и спасал попавших в беду бледнолицых девиц. "Вот ведь как интересно, - подумал Нат, прочтя книгу, - всё кончается там, откуда начиналось. Как там звали этого последнего из могикан?".
…И оживал лес за стенами дома, и звучали таинственные голоса, и мелькали неясные тени. И холодил ладонь гранёный ствол карабина, и надо было пройти через враждебную тёмную чащу, полную недобрых и зорких глаз, чтобы известить коменданта форта о том, что гуроны вновь вступили на тропу войны, и что нужно быть начеку. И что надо укрыть от случайной стрелы женщин и детей - в первую очередь детей, потому что иначе…
А другая книга - сборник рассказов Джека Лондона, отчаянного парня, жившего сто пятьдесят лет назад, оставила горький осадок. Вернее, горечь вызвала не вся книга, а один из рассказов, называвшийся "Лига стариков" - про старика-индейца, вступившего в неравную и заведомо безнадёжную борьбу с могучей расой белых пришельцев. А больше всего поразила Ната одна фраза, сказанная дюжему полисмену этим стариком, увидевшим хорошенькую белокурую девушку: "Как такие хрупкие скво могут рожать таких сильных мужчин, как ты?". "Знал бы ты, индеец, - с горечью подумал Натаниэль, - что придёт время, и эти скво перестанут рожать воинов… Тебе тогда, наверно, легче было бы умирать…".
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});