Мэрион Брэдли - Ветры Дарковера

Но были ли земляне людьми? Какое ему дело, что случается с этими захватчиками в нашем мире? Баррон чужак, самозванец — игра честная.

Да и что я мог сделать, слепой и беспомощный, кроме этого?

У подножия дороги, ведущей на пожарную станцию, он остановился и развернулся в седле. Он был на горном пути.

И тут на краткий миг Дэн Баррон смущенный, запутавшийся, очнулся, словно вынырнул из глубокого сна. Что это, еще одна галлюцинация? Он едет по широкой, залитой смутным, гаснущим лунным светом дороге, и ледяной ветер свистит вокруг него. Нет, это реальность. Куда он едет? Он в ужасе передернулся, дернул поводья…

И вновь исчез в бесформенной мгле.

Сидящий в седле пустил лошадь вскачь. Он хотел до рассвета оказаться далеко от станции, за предгорьями, так что, когда он снова покажется и если его будут искать, то увидят просто еще одного всадника, едущего куда-то по своим законным делам. Он не очень устал, но словно глотнул какого-то эйфорического наркотика и совсем не хотел спать.

Впервые за свою скрытую жизнь инвалида он не оставался неподвижным, пока действуют другие. Он собирался все проделать сам.

Он останавливался ненадолго трижды, чтобы дать лошади отдохнуть и перевести дыхание до того момента, когда широкий красный обод солнца вылезет из-за гор. Тогда он нашел укромную полянку, спутал коня. Закутавшись в одеяло, он проспал около часа, а затем поднялся, съел немного холодной еды и вновь пустился в путь.

Весь этот день он ехал через горы, держась малоизвестных дорог, если Ларри послал за Вальдиром, то последнее, чего бы он хотел, это встретиться с Вальдиром по дороге.

Вальдир владел старыми способностями Коминов, по сравнению с которыми его — казались слабосильной ерундой.

Вальдир сразу бы понял, что он наделал. Сторны не торговали с Коминами, естественно, те не пришли бы на помощь даже в крайнем случае. От Коминов ему следует держаться подальше.

К полудню поднялись облака, и Сторн, посмотрев наверх, заметил на дальних пиках серые шапки. Он подумал о Меллите, пробивающейся к Карфону с дальней стороны Кадарана, и думал с отчаянием, сумеет ли она вовремя преодолеть перевалы. Снег, вероятно, уже падал на вершинах, а в предгорьях — бандиты, хвостатые люди, ужасные птицы-духи, нападающие на все живое и способные разорвать человека или лошадь одним ударом своих страшных когтей.

Он ничем не мог сейчас помочь Меллите. Для них обоих лучше будет, если он спокойно доберется до Карфона.

За весь этот день он никого не встретил по дороге, если не считать нескольких фермеров, работавших на полях, и женщин с толпящимися вокруг розовыми ребятишками на улицах редких, разнесенных на мили друг от друга деревень. Никто не обращал на него никакого внимания, только в одной деревне, где он попросил женщину, продававшую фрукты, дать ему от щедрот своих глоток воды, он купил немного фруктов. Два маленьких мальчика, подошедших бочком, посмотрели на лошадь ввергли его в шок и спросили смущенно, не из рода Альтонов ли он.

Сторн из Сторнов, вор и беглец!

Спал он снова в лесу, завернувшись в плащ. К полудню следующего дня он услышал стук копыт по дороге далеко впереди. Проехав следом, держась подальше, чтобы, если возможно, не дать опознать себя или лошадь, он понял, что маленькая тропа, вдоль которой он ехал, разрастается в широкую гравийную дорогу, почти шоссе. Вероятно, он был неподалеку от Кадарина. Теперь он мог различить и всадников впереди. Длинная цепочка людей в плащах незнакомого покроя и расцветок — высокие, с песочного цвета волосами, бледные и свирепы лица. Лишь немногие из них правили лошадью, остальные ехали на рогатых, тяжело навьюченных животных. Он опознал их — жители Сухих Городов из Шайнцы или Дайлиона, возвращающиеся домой после торговли в горах. Они не узнают его и не заинтересуются им, но по обычаям этих земель, позволят ему путешествовать с ними за небольшую плату, поскольку каждый лишний попутчик — лишний боец при стычке с бандитами и негуманоидами. Он пришпорил лошадь и поскакал за ними, уже зная, что скажет им. Он — Сторн из Высокого Сторна, человек, которому нечего бояться в предгорьях и горах.

Он мог проехать с ними до самого Карфона.

Теперь он был в безопасности. С болезненным напряжением он молился, чтобы Меллите тоже повезло, и она также была бы в безопасности. Он не рискнул мысленно вернуться в Высокий Сторн, в замок, где тело его лежало в трансе за голубым огнем, защищенное магнитными полями, к Аллире, в постели бандита, или Эдрику, раненому и одинокому в темнице собственного замка.

Он послал клич вслед каравану и увидел, как всадники остановились.

Утро было в самом разгаре, когда они прибыли в Карфон, и острое, жаркое солнце только начало выжигать утренний туман.

Пять дней они ехали все более низкими горами и предгорьями и, наконец, меж двух холмов выехали в широкую долину в излучине реки Кадарин. туда, где раскинулся Карфон. Он выглядел неправдоподобно древним, приземистые строения были похожи на горы, сглаженные тысячелетней эрозией. Впервые на Дарковере он не увидел деревьев. Жители Сухого Города двигались в горных лесах молча и настороженно, но теперь, когда древний город лежал перед их глазами, они заметно оживились. Даже их животные прибавили ходу, а один из мужчин затянул мелодию на грубом и рычащем диалекте, неизвестном Сторну.

Для Сторна, несмотря на страх быть перехваченным, постоянное и растущее ощущение погони, бесконечную тревогу за Меллиту, сражающуюся со снегами где-то на перевалах в Высоком Кимби, — путешествие было волшебным. Впервые в жизни он вкушал свободу и приключение, его принимали за равного среди равных, а не как обделенного инвалида. Он тщательно подавил страхи за сестру, мысли об Эдрике и Аллире, и собственое чувство вины за нарушение одного из наиболее суровых запретов Дарковера — вторжение в душу другого человека. Он не рисковал думать об этом, если он позволит мыслям метаться, он может потерять контроль над телом. Уже случилось это однажды ночью, когда Сторн дремал, а Баррон проснулся в удивлении и страхе, таращась на незнакомое окружение, готовый вскочить и в панике броситься бежать. С огромным трудом Сторну удалось сохранить контроль. Он чувствовал, что где-то вне уровня, контролируемого им — в высших оплотах человеческого духа, куда не проникнуть ни телепату, ни Хранителю — Баррон все видит и борется с ним. Но Сторн сохранял власть. Он убеждал себя, что должен сохранить ее даже ради самого Баррона — землянину не позволили бы жить среди горожан. Каким бы маленьким не был контракт Земли с Дарковером, с Сухими Городами его практически не было. Многие здесь никогда не видели и не слышали о городах Империи Земли, а в Сухих Городах каждый чужестранец ходил осторожно. Ни один инопланетянин не протянул бы здесь и дня.