Фредерик Пол - Кометы Оорта

В его голосе не было ни сожаления, что кому-то пришлось нести его домой, и уж конечно не было ни следа извинения. Но это было все, что собирался сказать по данному поводу Болдон Де Во. Молча, старик продолжал смотреть в окно на дождь.

Деккеру вспомнился совет миссис Гейрун.

— Поешь супу?

— Господи, нет. Здесь была старая Гейрун? Мило с ее стороны, но нет.

Это был лучший из возможных шансов для Деккера поговорить с отцом, и ведь у него накопилось немало вопросов. Деккер прочистил горло:

— Отец, — сказал он, начиная с наименее важного, — Уолтер Нгемба пригласил меня приехать на ферму его отца на уик-энд.

Отец с трудом повернулся, чтобы взглянуть на сына.

— Нгемба, — задумчиво повторил он, — Его отцу принадлежит целая плантация, там в Маре?

— Я сказал, что поеду.

Болдон Де Во пожал плечами.

— Почему бы и нет, Деккер. В последнее время ты выглядишь усталым, отдых пойдет тебе на пользу. Во всяком случае семья Нгемба может оказаться тебе полезной.

Деккер вдохнул поглубже и перешел к более важному.

— О тебе сегодня спрашивали в школе.

Отец насторожился.

— Ты рассказывал обо мне?

— Ну, более или менее. Говорили о жизни в Оорте, временных женах и тому подобном… и ну, я хочу кое о чем спросить, — сказал Деккер. — О тебе и ма. Ты так и не вернулся домой после этого несчастного случая, папа. Ты не скучаешь по своей жене?

Отец смотрел на него безо всякого выражения.

— Знаешь, насколько сильно я покалечен?

— Ну… не совсем. Довольно серьезно, я думаю.

— Довольно серьезно, — некоторое время отец молчал, глядя на дождь. — Полагаю, твоей матери не хотелось говорить об этом, — сказал он наконец. — Это был допинг, Дек. Невозможно пришвартовать корректировщик, принимая наркотики, потому произошло столкновение. Знаешь, каково это в корабле-корректировщике? Ты — практически часть корабля. Твой скафандр заполняет все внутреннее пространство целиком, и из скафандра не выбраться, пока не вернешься на корабль. Так что, когда нос корабля смяло, мне смяло ноги и нижнюю часть туловища, и я почти что умер. Ну, я на самом деле умер. К тому времени, когда меня вытащили, у меня уже остановилось сердце, и им чертовски пришлось потрудиться, чтобы меня вытащить. Эта история могла бы стоить мне пенсии, но, похоже, они посчитали, что я итак свое отработал. О, — сказал он, видя ошеломленное выражение на лице сына, — да, Дек, это был я. Это я был тот пилот, который принимал наркотики.

— Но мы же этого не делаем!

Вид у отца внезапно стал очень усталый.

— Нет, не делаем, — согласился он. — Не дома. Я сам никогда до того этого не делал, но в Оорте все иначе. Тебя носит в космосе, пока ты корректируешь курс кометы, иногда неделями, и ты совершенно один. Наркотики принимают многие. И здесь на Земле таких людей немало, и некоторые берут их с собой, куда бы они не отправлялись.

— Но…

Деккер проглотил окончание конкретно этого «но». Он покачал головой — не, в осуждение, не именно в осуждение, а в принципе от жалости и шока. Несколько секунд у него ушло на то, чтобы вспомнить, что собственно он хотел узнать.

— Но ты мог вернуться, сказал он.

— Я так не думал, Дек.

— Потому что ты… ну был смущен, да, это я понимаю. Но разве ты тем не менее не скучал по своей… — Деккеру хотелось сказать «семье», но ему помешала гордость, — жене?

Прежде, чем заговорить, отец с минуту молча глядел на него:

— А на что мне теперь жена?

К пятнице буря совсем улеглась, небо стало безоблачным, а африканское солнце как никогда жарким. На окраине города Уолтера Нгембу ждал частный самолет. На взлетное поле они прибыли на длинном синем лимузине, и пилот притронулся к кепи, когда они взбирались в кабину. Взлетная полоса, с которой они поднялись вверх, располагалась на склоне горы и совсем не походила на взлетную полосу. В сущности, это и не было аэродромом. Просто в скудном кустарнике была вычищена прямая полоса в пару сотен метров длиной, и на ветру без устали метался вымпел — вот и все. Не было даже навеса, который защитил бы ожидающих пассажиров от палящих лучей летнего солнца. Впрочем, ожидающих посадки пассажиров здесь тоже не было. Не было ничего, кроме комковатой, голой и сухой земли. После шумных улиц Найроби, с их толпами человеческих существ это место показалось Деккеру Де Во почти домашним. Даже чуть ли не марсианским.

— Взгляни туда, — сказал Уолтер Нгемба.

Для этого ему пришлось перегнуться через плечо Деккера — он вежливо уступил своему гостю сиденье рядом с пилотом, поскольку никакого сопилота в таком маленьком самолетике быть не могло. Нгемба указывал на что-то, напоминающее огромного жука, скользящего сквозь кустарник в их сторону. На самом деле, это катилось облако пыли.

— Это идет наш табун. А вон там, видишь, на холме за артезианским колодцем наша деревня.

Деккер не смог разглядеть ничего, что можно было бы назвать деревней. Ему вообще мало что было видно, поскольку самолет без конца кренился или задирал нос вверх, если только проблеск ярко-красных прямоугольников посреди серого в кляксах ландшафта не был на самом деле крышами зданий. Деккер не особенно и старался рассмотреть что-либо. Он был занят тем, что судорожно цеплялся за сиденье, поскольку этот самолетик ничем не походил на громоздкий марсианский дирижабль. Самолетик то проваливался в воздушные ямы, то резко бросался вперед. Пилот провел его над посадочной полосой, очевидно, чтобы отогнать какого-то зверя, что кружил поблизости, и завел самолет на посадку.

К тому времени, когда самолет затормозил у конца полосы, к ней подъехал автомобиль, отдаленно напоминающий марсианский вездеход. Оказалось, что это джип на воздушной подушке, и из него выпрыгнула, чтобы открыть им дверь, высокая худая женщина масаи.

И тут на них впервые обрушилась жара.

Это был отнюдь не сырой зной Найроби, этот был пересушен и поджаривал. Деккер решил, что если бы ему пришлось остаться на открытом воздухе не больше, чем несколько минут, его мозги бы коагулировали, как сваренное яйцо. Впрочем, делать этого ему не пришлось. Внутри вездехода температуру контролировала система охлаждения. И едва-едва захлопнув за ними дверь, женщина поспешила к самолету, чтобы помочь пилоту перенести сумки в багажное отделение грузовичка.

Уолтер не обращал на нее никакого внимания. Порывшись в морозильной камере грузовичка, он вытащил оттуда пару банок пива.

— Добро пожаловать на землю Нгемба, — сказал он, в шутливом тосте поднимая свою банку, — надеюсь ты не против, если я сяду в вертушку? Боюсь, он поднимает гораздо больше пыли, а один бог знает, сколько мы ее сегодня уже нахлебались, но нам не придется трястись, если мы поедем напрямик. Видел львов?