Андрей Быстров - Кардинал интернета

Грохнул выстрел. О черт, только этого еще не хватало! Корин не успел заметить, из какой машины стреляли, да это было и неважно. Результат все равно будет один. Корин принялся швырять грузовик из стороны в сторону, выполняя противозенитный маневр. На скользкой и мокрой дороге под струями дождя невероятно трудно было удерживать тяжелый "Лейланд" с полной загрузкой. Два или три раза колеса зависали в пустоте над кюветом. Еще одна пуля пробила заднюю стенку кабины, и в ветровом стекле появилась аккуратная дырочка. Корин выхватил револьвер и выстрелил наугад в темноту, просто чтобы показать, что он вооружен и шутки с ним плохи.

Шоссе изгибалось большой петлей. "Понтиак" и полиция по-прежнему летели за "Лейландом", а "Крайслер" свернул на проселочную дорогу и ринулся наперерез. Машина Корина просвистела у него перед бампером, как гудящий снаряд, когда "Крайслер" уже выпрыгивал снизу на шоссе. "Понтиак" шел за Кориным вплотную, полицейские чуть отстали. "Крайслер" вылетел на асфальт, завизжали тормоза, и машину понесло юзом. Полицейский водитель лихорадочно пытался избежать столкновения. Он тоже тормозил и выворачивал руль. Две машины столкнулись с громоподобным лязгом. "Крайслер" отбросило в кювет, а неуправляемый полицейский автомобиль провертелся по мокрой дороге и врезался в столб.

Теперь у Корина оставалась только одна проблема, и эта проблема мчалась уже не сзади, а рядом. Корин несколько раз бросил машину влево, стараясь столкнуть "Понтиак" с дороги, но тот маневрировал чертовски ловко. Корин выстрелил по колесу и промахнулся, к тому же чуть прозевал поворот.

Дорога шла высоко над берегом залива. Внизу Корин разглядел освещенный прожекторами эллинг с несколькими яхтами и катерами. На повороте "Понтиак" немного отстал. Корин повернул руль и ударил по тормозам. "Лейланд" развернуло поперек дороги, кузов впечатался в ствол толстого дерева. "Понтиак" вылетел из-за поворота на скорости не менее ста двадцати миль в час. У водителя было не больше четверти секунды на принятие решения - если бы "Понтиак" врезался в "Лейланд", от него бы осталось мокрое место. Тормозить уже не имело смысла. Он повернул.

"Понтиак" сорвался в воздух над обрывом, как черная летающая тарелка. Мелькнули в отсветах фары "Лейланда" дверцы, колеса, катафоты, раздался душераздирающий вопль, и машина с глухим тяжким всплеском низверглась в воду.

Через тридцать секунд тишину и покой этого уединенного уголка не нарушало уже ничто, кроме плеска волн, шума дождя и далеких криков какой-то ночной птицы.

Корин открыл дверцу, совершенно обессиленный и опустошенный, выбрался из кабины и уселся, вернее - сполз прямо на дорогу, прислонившись спиной к колесу. Прохладные струи дождя смывали пот и кровь с его лица.

Итак, он выиграл... Выиграл отсрочку на несколько минут. Отсюда до того места, где произошло столкновение "Крайслера" с полицейской машиной, не более пяти километров. Неизвестно, как поступят полицейские, - наверное, вызовут подкрепление, а оно когда еще прибудет, - а вот ЦРУшники будут преследовать Корина хоть пешком, хоть ползком, на земле, в воздухе и в воде. Надо убираться отсюда, и как можно скорее.

Корин встал (очевидно, это был самый мужественный подвиг в его жизни), вытащил из рундука фонарь, который приметил еще на складе, и поднялся в кузов. Одинаковых металлических контейнеров, выкрашенных в темно-зеленый цвет, здесь было много... Двадцать восемь. На каждом контейнере выделялся хорошо заметный белый номер. Все, кроме двух - шестнадцатого и семнадцатого.

Все напрасно. Тупик. Корин должен вернуться в Лондон, но все дороги закрыты для него, и каждая секунда приближает опасность. Он покинул кузов, бросил последний взгляд на застрявший "Лейланд". Кому-то придется с ним повозиться, но не Корину. Нужных контейнеров нет, незачем теперь гнать грузовик куда-то дальше, искать для него временное укрытие и вообще заботиться о его судьбе... Корин начал спускаться по обрыву к воде, нащупывая невидимые в темноте корни. Фонарь он бросил, тот мешал бы ему.

Внизу раздались извергаемые по-итальянски проклятия.

- Порка Мадонна, свергината ин кроце... Фриньоне, буко ди куло!

- Нон ми помпере ле пелле, Меникетти...

Корин замер. Так, по крайней мере двоим удалось выплыть, и один из них - Меникетти. Второй, по всей видимости, тоже итальянец (в ангаре все они говорили по-английски), но сейчас не столь важно, кто он такой. Может быть, спаслись все четверо, и не попасться бы им на глаза...

Эллинг располагался метрах в ста, рассеянный свет его прожекторов попадал и туда, откуда доносилась итальянская нецензурная лексика. Корин рассмотрел сначала одного человека - косматого толстяка, потом второго... Третьего, четвертого. Да, все, ну и счастлив их Бог.

- Тесто ди каццо, - проворчал толстяк.

- Меникетти, фильо ди уна путтана, - огрызнулся на него второй. Портами туа сорелла, аль анима дельи мортаччи туа... Ва фанкуло!

Они удалялись по берегу в поисках тропинки наверх. Вот и хорошо, господа, подумал Корин, вам вверх, мне вниз, но я не прощаюсь. Он надеялся, что придет еще время с ними побеседовать... Но не теперь. Неважно, что их оружие побывало в воде, а то они и вовсе его лишились. Один против четырех, здесь, в темноте, в ожидании полицейских и людей Коллинза - нечего и думать о том, чтобы захватить и допросить кого-то из них. Они же, видимо, проверят грузовик, но шнырять во мраке в поисках Корина вряд ли станут. Могли ли они отчетливо разглядеть его, когда он маневрировал в складском ангаре? Он ослепил их дальним светом, но ведь потом еще разворачивался. Не исключено, что и разглядели, и запомнили. Но сейчас ихшансы все равно близки к нулю, сейчас им важнее убраться. Снова, как в шахматах. Как это называется, когда ни одна из сторон не может сделать ход? Пат?

По мокрой земле Корин сполз на прибрежный песок. На берегу стоял домик сторожа - скорее всего, пустой.Иначе трудно представить, каким образом его обитатель или обитатели ухитрились не проснуться от воя и грохота разыгравшегося здесь автоковбойского шоу. Корин подошел к домику, поминутно спотыкаясь о разбросанные там и тут железяки и обломки дерева, толкнул фанерную дверь. Она была не заперта. Корин вошел и зажег свет.

В нос шибанул крепкий запах перегара и табачного дыма - впечатление такое, будто здесь неделю гудел гусарский полк. На узенькой кровати сном праведника почивал сторож в обнимку со своей лучшей подругой - большой квадратной бутылкой. На губах его играла ангельская улыбка. Другая подруга сторожа, помятая леди лет шестидесяти, похрапывала на полу. Просто российская идиллия. Можно забыть, что находишься в туманном Альбионе.