Константин Якименко - Загадка Роберта Престона

Звездное небо? Невозможно…

Ну и пусть.

Остался последний путь — наверх…

Делаю первый шаг. Ноги подкашиваются: одно дело — идти по ровной поверхности, и совсем другое — вскарабкиваться на лестницу. Но теперь уж я не остановлюсь! Немного усилий — и еще одно препятствие пройдено. Еще, и еще…

Сто семьдесят семь… Шестьсот одиннадцать… Восемнадцать… девятьсот сорок девять… Раз, два, три, четыре, пять — вышел зайчик погулять… Раз, два, три, четыре, пять… Раз, два, три, четыре, пять… Раз, два, три…

А вот и вершина.

Лестница обрывается, и вместе с ней обрывается мой путь.

Впереди ничего нет. Только чернота — и звездное небо над головой.

А внизу — обрыв. Он тянется метров на пятьдесят… впрочем, может быть, он продолжается и еще дальше. Я не вижу — взгляд вязнет в непроницаемом белом тумане.

Пятьдесят метров — высота восемнадцати этажей…

— Макс! — окликает меня странно знакомый голос.

Он стоит здесь же, на вершине, в нескольких шагах от меня. Все такой же сгорбленный, седой, и со знакомой хитринкой в глазах.

Старикашка Хим.

— Я знал, что ты найдешь, — говорит он, глядя на меня.

Может быть, жаль, что я уже разучился удивляться. А может, это и к лучшему.

— А я знал, что мы еще когда-нибудь встретимся… Хим.

— Хим? Можешь называть меня и этим именем.

— Э-э… а каким же еще?

— Ну, например, Роберт Престон.

— Хочешь сказать, ты и есть Роберт Престон?

— Если тебе так нравится. А могу быть и Ричардом Трефиловым. Или Хуанитой Ибаррес. Хочешь, чтобы я был Хуанитой?

— Иди ты! Лучше уж ты будешь просто Хим.

— Как хочешь.

— Хотя, вообще-то мне все равно.

— Мне — тем более.

Указываю глазами на обрыв:

— Что там?

— А чего бы тебе хотелось?

— Это не ответ, Хим.

— А если именно это и есть ответ?

— Значит, все-таки наведенка?

— Значит — тебе все-таки хочется, чтобы это была наведенка.

— Прекрати играть словами!

— Почему же? Ты играешь образами. Я играю словами. Каждому свое.

— Это и есть «мечта человечества»?

— В том смысле, как ты сейчас это понимаешь — да.

Туман все так же клубится внизу, скрывая от меня глубины пропасти.

— А в настоящем смысле?

— А что такое «настоящий смысл»?

М-да, кажется, в словесной игре мне и впрямь его не превзойти.

— Я должен туда прыгнуть?

— Ты никому ничего не должен, Макс.

— Ладно, не должен. Но ведь подразумевается, что я это сделаю?

— Подразумевается кем? Тобой!

— Черт! Ну, хорошо. Такая высота, пятьдесят метров — это же не случайность?

— А чем случайность отличается от закономерности?

— Ты достал меня, старикашка! Сейчас я скину с обрыва тебя!

— Ты имеешь на это право.

Макс, но ты же не собираешься прыгать? Ведь правда — нет?

Конечно, нет.

Ну и все. Вот и успокойся. Нефиг тратить нервы по пустякам.

Впрочем, что для тебя сейчас не пустяки?

— Так все-таки, что же там внизу, Хим? Что скрывает ящик Пандоры? Я попаду в рай? Или просто расшибусь о камни?

— Почему я должен это знать лучше тебя?

— Потому что именно ты встретил меня здесь. Это же случилось не просто так!

— Макс, так кто из нас на самом деле играет словами?

И вправду — кто? Ты говоришь, не просто так? А как же «просто сделай»? «Просто иди»? Стоит ли искать смысл там, где его на самом деле нет?

И разве не для того ты сюда шел, чтобы…

Или все-таки — «просто шел»? Какой из двух ответов правильный? Ведь выбор в конечном итоге делать тебе! Не Химу или кому-нибудь еще тебе! Раз уж ты дошел, а не остался лежать в туннеле…

А тем временем снизу слышны звуки шагов, и я поворачиваю голову…

Еще один охотник за мечтой. Широкий и низенький; его некогда приглаженные волосы сейчас торчат маленькими рожками во все стороны, а в глазах горит нездоровый огонь.

Наш исследователь Дмитрий Углов. Значит, он не «упал и не встал», а тоже продолжал идти, пусть и отдельно от нас — но все-таки дошел.

Туда, куда и я.

— Макс, это ты?! Ты уже здесь? — говорит он, поднимаясь по лестнице.

— Да. А что? Я загораживаю проход?

— Нет, напротив… я очень рад! Это правда хорошо, что ты дошел…

— Не знаю… Может быть, и хорошо.

— Ты уже прыгаешь?

— Почему ты так решил?

— Ну как же… Ты ведь пришел сюда… и ты должен прыгнуть!

«Ты никому ничего не должен!»

— Дима, ты ошибаешься. Я не собираюсь прыгать.

— Не понимаю… Но ты же так стремился сюда, столько сил на это потратил, и все для того, чтобы в конце струсить и передумать?

— Я вовсе не струсил.

— Тогда в чем же дело? За чем остановка?

— Просто я не хочу.

— Тогда еще раз спрашиваю — зачем все это было нужно?

— Я мог бы ответить, Дима, но тебе не понять.

— Я и вправду тебя не понимаю, Макс. Разумные люди так не поступают.

— Значит, я неразумный человек… Скажи, почему именно я?

— Э-э… что — именно ты? А, почему ты должен прыгнуть? Элементарно: потому что тебе вручили ключ.

— Но ведь ключ — ничто, пустышка!

— Макс… ты действительно думаешь так только потому, что та дверь не открылась?

Слова застревают у меня в горле — потому что я понимаю, что имеет в виду Дмитрий.

«Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь.»

— Это ведь ты украл у меня ключ, да? Уж не знаю каким образом, но ты стащил его из сейфа, а потом струхнул и подсунул Конраду? Отвечай, ты, сука!

— Макс, не надо крика…

— Это был ты? Ты?!

— Да, хорошо, это был я…

— Стой на месте, Дима. Лучше не двигайся! — импульсник сам просится мне в руку.

— Макс, не надо… ты не понимаешь…

— Неправда твоя: я все понимаю лучше, чем ты думаешь! Я не прыгну с обрыва. Мне не нужно то, о чем человек не может и мечтать. Но и ты тоже этого не получишь!

Его широкий лоб покрывается испариной:

— Подожди, не стреляй! Вот, видишь, я стою… Я не двигаюсь… Дай мне сказать…

— Говори. Но лучше побыстрее.

— Макс… я не все тогда рассказал… ни тебе, ни Конраду. Эта информация была засекречена…

— Я сказал — побыстрее! — отрубаю резко.

— В экспедиции Тори Имоку никогда не было человека по имени Роберт Престон, — на одном дыхании выдает он.

Вот тебе и на!.. Выходит, послание с планеты передал несуществующий человек. С каждым часом все веселее и веселее…

— И что ты теперь хочешь сказать? Что Роберт Престон и сам был наведенкой? А может быть, вся эта планета — наведенка? И золото — ненастоящее, и база — ненастоящая… и эта пещера, и этот обрыв — тоже ненастоящие? А может, и наша экспедиция, и мы сами…