Тимур Алиев - Проект «Сколково. Хронотуризм». Хроношахид

Подростки принесли с собой еду – кукурузные лепешки. Юсупу есть совсем не хотелось, вчерашняя баранина до сих пор стояла где-то возле горла. Однако пару лепешек он рассовал по карманам – как знать, что приключится с ними дальше.

Жители села еще спали, когда «отряд» покинул его. Выезжали молча, ни с кем не прощаясь.

– Уходим по-английски, – прокомментировал Юсуп, хотя его никто не понял.

Секундомер показывал, что находиться в прошлом ему осталось около десяти часов. «Маловато, чтобы поставить мир на уши», – усмехнулся про себя Юсуп.

В свой второй день пребывания в прошлом он продуманно переоделся. Нет, «спортивку» оставил, но сверху нацепил практически все ранее принадлежавшее десятнику обмундирование, включая его красивый серебряный пояс. Штаны оказались коротковаты, но были сделаны из тройной, очень плотной кожи и настолько прочны, что он не смог отказаться от них. Выглядывавшие снизу спортивные брюки Юсуп прикрыл поножами, и получилось вполне стильно. Еще он надел куртку Мусы, его кольчужную безрукавку и шлем-«луковицу». Обувь оставил свою, просто прицепив к ней зубчатые колесики шпор, – не смог пересилить свою брезгливость и влезть в сапоги убитого. Зато пояс ломился от новых и старых «гаджетов». Рядком на нем висели кинжал, сабля и «Стечкин», вполне органично вписавшийся в этот ансамбль. «Жаль, рукоятка не посеребренная, – сожалел Юсуп, – было бы вообще круто». Лук и колчан он брать не стал, а вот щит нацепил на спину – как прикрытие.

Его «бойцы» выглядели примерно так же. Лишь араб-хронист снова выделялся своим подчеркнутым пацифизмом – даже его конь щеголял без нагрудной пластины. «Интеллигент», – сощурился Юсуп и махнул рукой.

Больше всего он опасался того, что их могут принять за воинов Тамерлана – по типу вооружения или из-за красного цвета обмундирования и порубать, не спросив, кто они такие. Но других доспехов все равно взять было неоткуда…

– В путь, ваша[5]? – спросил Кохцул, и Юсуп важно кивнул, подумав: «Какая стремительная карьера, уже начальником стал». Он оглядел свой отряд: один араб-гуманист, один немой горный тролль и четыре пацана. Не говоря уже о нем самом – ни в седле сидеть толком не умеет, ни саблей махать. Короче, великолепная семерка.

– Эй, сколько тебе лет? – спросил он у Фархада. Ему вдруг пришло в голову, что, за исключением памирца, он самый старший из них.

Араб перевел, памирец стал что-то считать, показывая на пальцах.

– Двадцать, – наконец произнес хронист, и Юсуп вздохнул: даже матерый с виду Фархад оказался младше него…

Вел их Таймасхан практически вслепую. Юсуп, следовавший за ним буквально след в след, как ни таращил глаза, ничего не мог различить. Ощущалась лишь мягкая почва под копытами коней, да слышалось журчание речки неподалеку. По всей видимости, Таймасхан вел их вдоль берега. Откуда у парнишки знание маршрута, Юсуп не спрашивал. Просто задал ему направление – до пересечения Терека и Сунжи, где, по данным учебников, произошел бой войск Тамерлана и Тохтамыша, и следовал за разведчиком. Одно он понимал четко: без мальчишки ему из этих лесистых холмов, да в темноте и тумане, никогда не выбраться. А вот как выйдут к «цивилизации», как поднимется над горизонтом солнце, тогда можно будет и точнее сориентироваться.

Однако планы Юсупа претерпели изменение очень скоро. И вовсе не по его воле…

Юсуп как раз размышлял, какой трюк ему придумать, чтобы втереться в доверие к Тохтамышу, когда едущий впереди Таймасхан вдруг резко остановился, да так, что Юсуп чуть не врезался в него, и наклонился вперед, всматриваясь в туман. Затем соскользнул с седла и, сняв пояс с бренчащими железками, по-звериному ловко скрылся в орешнике.

– Часто с ним такое случается? – спросил Юсуп у подъехавшего Кохцула.

Вся их колонна стояла.

– Его отец был лучшим охотником в Магасе, – отрекомендовал друга мальчишка. – Он знает, что делает.

Ждали, затаив дыхание, минут десять. Наконец Таймасхан, так же бесшумно, как и исчез, появился. Заговорил короткими фразами, словно выталкивая их изо рта:

– Впереди засада. Монголы. Десять, – он показал вначале две ладони, затем одну, – и еще пять человек. Есть часовой. Мимо не пройти.

Юсуп удивился:

– Почему ты думаешь, что засада, а не чей-то лагерь?

– Лагерь прямо на дороге не ставят… И место для засады удобное. Сразу за поворотом, – объяснил следопыт. Он слегка замялся. – Еще… видел там знакомых людей… Трое или четверо. Те, что были в селе.

Юсуп почесал бы в затылке, не препятствуй этому естественному жесту железный шлем на войлочной шапке. Не исключено, что бежавший Сейфуддин затаил злобу, соединился с каким-нибудь другим отрядом разведчиков и ждет теперь именно его, Юсупа.

– А если обойти сверху? Или вернуться и двинуться другим путем?

Таймасхан покачал головой:

– Я хорошо знаю эти места. Других дорог здесь нет. Пешком можно уйти поверху. Но на лошадях там не проехать.

Юсуп вздохнул. Лишних жертв ему совсем не хотелось. Кроме того, еще неизвестно, насколько боеспособен его отряд.

– Попробуем пройти тихо.

– Огонь? – деловито спросил араб.

Юсуп вначале недоуменно посмотрел на него, потом вспомнил, что сам назвал пластид «огнем».

«Ага, – усмехнулся он, – ты бы еще авиабомбу предложил взорвать…»

– Нет, огонь слишком громкий, – огорчил он хрониста. – И его нужно беречь… Поэтому просто свяжем часового и постараемся пройти тихо. Но на всякий случай приготовьтесь…

Сам он снял с предохранителя «Стечкин», с нежностью подумав о нем: «Самый лучший в мире лук…» Конечно, существовал вариант внезапно напасть на спящих монголов и всех перерезать. Однако подобная кровожадность претила Юсупу. Если можно обойтись без смертоубийства, лучше так и поступить. Да и расклад сил ему совсем не нравился. Кроме того, он даже не представлял себе, что такое ночной бой и как его вести.

– Фархад, снимешь караульного и дашь знак, – через хрониста передал он памирцу.

Тот кивнул, доставая из ножен свою больше похожую на меч саблю. Юсуп поморщился: разве можно такой «дурой» действовать, тут филигранная работа нужна – ножом или кинжалом. Впрочем, больше посылать все равно было некого. Пацаны – не в счет, им убийство в новинку, нельзя рисковать. Сам же он, если начнет палить, всех перебудит.

Отряд спешился, выстраиваясь в новый порядок. Араб, как самый нерасторопный, шел сразу после памирца и с пустыми руками. Юсуп рассчитал так: если поднимется суматоха, хронист успеет проскочить. Следом гуськом двигались мальчишки: каждый вел в поводу по две лошади – свою и товарища. Юсуп налегке замыкал колонну, держа наготове пистолет с уже передернутым затвором.