Пол Андерсон - Американская фантастика. Том 11

Скоро они, по-видимому, спешились. Эверард прислушался. Где-то вдалеке журчала вода… Он двинулся в направлении этого журчания, вверх по крутому склону холма, покрытому большими валунами. Его преследовали не беспомощные новички-горожане, подумал он. По крайней мере некоторые из них были горцами, умеющими прочитать малейший его знак на земле. Ему нужно сбить их со следа — тогда можно будет спрятаться и переждать, пока Гарпаг не вынужден будет вернуться к своим дворцовым обязанностям. Эверард тяжело дышал. За его спиной слышались резкие голоса, вероятно, было принято какое-то решение, но персы находились слишком далеко, и он не мог расслышать, какое именно. К тому же кровь слишком громко стучала у него в висках.

Если Гарпаг посмел напасть на гостя самого царя, он, естественно, не рассчитывал, что тому удастся когда-нибудь пожаловаться на это царю. Плен и пытки — пока он не откроет им, где находится скуттер и как он действует, а в конце программы — в порядке милосердия — нож в горло.

«Черт побери, — подумал Эверард, слыша бешеный стук своего сердца, — я изгадил эту операцию до такой степени, что теперь ее можно включить в учебник в качестве примера, как не должен поступать патрульный. И все потому, что не надо столько думать о некой женщине, чужой женщине, чтобы эти мысли не заставили тебя забыть об элементарных предосторожностях».

Он вышел на высокий берег. Внизу, под его ногами, по направлению к долине протекала речушка. Они, конечно, увидят, что он здесь был, но им придется гадать, куда он пошел — вверх или вниз по течению… Кстати, куда же лучше? Сначала он пошел вниз по реке; тина и скользкая грязь холодили ноги. Нет, лучше все-таки идти вверх по течению. Во-первых, так будет ближе к скуттеру, а во-вторых, Гарпаг, вернее всего, подумает, что он отправился вниз по течению, чтобы вернуться назад, к царю.

Камни речушки ранили его ноги, и вода леденила их. Деревья стеной поднимались вдоль обоих берегов, наверху виднелась только быстро темневшая, узкая полоска неба. В вышине парил орел. Становилось все холоднее. Но ему повезло: речушка петляла, как змея в бреду, и Эверард почти сразу же, скользя и спотыкаясь, исчез за поворотом.

«Я пройду милю-другую, — подумал он, — может, там окажется ветка, за которую можно ухватиться. Если сумею вылезти, то окончательно запутаю следы».

Медленно текли минуты.

«Доберусь до скуттера, а потом обращусь в Главное управление и попрошу помощи. Черт побери, конечно, никакой помощи от них не будет. Почему бы не пожертвовать одним человеком, чтобы обеспечить собственное спокойное существование и благоденствие? Так что Кейт застрянет здесь еще на тринадцать лет, пока его не убьют варвары. Но через тринадцать Синтия все еще будет молода и, пережив все ужасы изгнания, точно зная дату смерти мужа, останется совсем одна в запрещенной для путешествия во времени эпохе, при запуганном дворе безумного Камбиса. Нет, необходимо скрыть от нее правду, удержать ее дома, сказать, что Кейт мертв. Он и сам хочет, чтобы я так поступил. А через год или два она опять будет счастлива, я сумею научить ее быть счастливой».

Он не замечал, как острые камни изранили его обутые в тонкие сандалии ноги, как неверен его шаг и как сильно шумит вода. Но вот он подошел к повороту речушки… и увидел персов.

Их было двое. Они брели вниз по течению. Видимо, его поимке придавали большое значение, коль скоро персы решились пренебречь религиозным запретом относительно осквернения речных вод. Сверху, по обоим берегам шли еще двое, прочесывая лес. В одном из них Эверард узнал Гарпага. Персы со свистом вытащили длинные мечи из ножен.

— Стой! — вскричал Гарпаг. — Стой, грек, сдавайся!

Эверард остановился как вкопанный. Вода журчала по его ногам. Те двое, что шли по реке навстречу ему в этом колодце темноты, казались призраками: их лиц не было видно. Выделялись только белая одежда и мерцающие лезвия мечей. Эверард вздрогнул: он понял, что преследователи, видя, как он вошел в воду, разделились — одни направились вниз по реке, другие — вверх, передвигаясь по твердой земле быстрее, чем он по воде. Пробежав дальше, чем он мог дойти за это же время, они повернули назад и пошли медленнее, так как река петляла, зато уверенные, что добыча от них не ускользнет.

— Взять живым, — твердил Гарпаг. — Можете ранить его в ноги, если придется, но возьмите живым!

Эверард зарычал от ярости и повернулся лицом к берегу.

— Ну подожди же, негодяй! — по-английски сказал он. — Ты сам напросился!

Двое воинов, что брели по реке, с криком бросились вперед. Один поскользнулся и упал лицом в воду. Воин, двигавшийся вдоль берега, съехал вниз по склону.

Береговой склон был покрыт скользкой грязью. Эверард вонзил в нее нижний конец щита, оперся на него и с трудом выбрался из воды. Гарпаг, ожидавший этого момента, не торопясь двинулся вперед. Лезвие в руке мидийца сверкнуло, обрушиваясь на Эверарда сверху. Он наклонился, подставляя шлем, который погнулся, но выдержал удар. Меч соскользнул со шлема и задел правое плечо, к счастью, не очень сильно. Эверард почувствовал небольшое жжение, но уже через секунду ему стало некогда разбираться в своих ощущениях.

Он понимал, что не сумеет справиться со всеми нападавшими. Но они дорого заплатят за его смерть.

Эверард упал на траву и поднял щит как раз вовремя, чтобы парировать удар в лицо. Гарпаг сделал выпад, пытаясь достать его ноги. Эверард и этот удар парировал своим коротким мечом. Сталь мидийца со свистом рассекла воздух. Но при близком бое легко вооруженный перс не имел никакого шанса против греческого вооружения, что истории предстояло доказать двумя поколениями позже. «О господи, — подумал Эверард, — будь у меня панцирь и наколенники, я бы справился со всеми четырьмя!»

Он искусно прикрывался щитом, отражая выпады и удары и стараясь как можно ближе подойти к Гарпагу, чтобы тот не мог действовать своим длинным мечом и сам оказался не защищенным от меча Эверарда. Хилиарх усмехнулся в седую бороду и отскочил назад. Тянет время, конечно. Так и есть. Еще трое воинов вскарабкались на берег и с криком побежали к ним. Атака была беспорядочной. Умелые воины каждый по отдельности, персы никогда не могли научиться организованной массовой дисциплине европейцев, за что и поплатились при Марафоне и Гавгамелах. Но вчетвером против одного, да еще не одетого в латы они имели все шансы на успех.

Эверард прислонился спиной к дереву. К нему беспечно подбежал перс, и вот уже его меч зазвенел о щит Эверарда. Клинок американца сверкнул из-за бронзового овала щита и с трудом вошел во что-то мягкое. По прежнему опыту Эверард знал это ощущение. Он быстро вытащил клинок и отскочил в сторону. Истекающий кровью воин медленно осел на землю и застонав, обратил лицо к небу.