Юрий Никитин - Я – сингуляр

И вот хлынула грязная лавина на потребу богатеньким и сытеньким. Пошло соревнование между «творцами» по линии: кто придумает урода поновее, пострашнее. Убивают, однако, по старинке только красивых женщин, да-да, молоденьких и красивых, что вообще-то понятно: их жальче, можно даже слезу выдавить из слишком впечатлительного. И убивают только жуткого вида огромными зазубренными ножами. А то и бензопилами, это ваще класс, щекочет нервы сытого обывателя еще как.

Я ощутил тоскливое бессилие, ну что я за урод, почему мне не погрузиться в это полубездумное существование? Почему не смотреть ужастики о вампирах, некромантах, оборотнях, почему не заниматься экстремальным сексом? Почему не сидеть с ящиком пива у ног и не «болеть» по жвачнику за еще более туповатых парней, либо гоняющих мяч по зеленому полю или шайбу по льду, либо забрасывающих мяч в корзину?

Лариска незаметно исчезла минут на пять, а когда возвращалась, прошла за моей спиной, ее руки дружески обняли за шею, а жаркий шепот опалил ухо:

– Все опять меняется! Езжай с Таней.

Я спросил шепотом, благо под крики из мощных динамиков сам еле слышу свой голос:

– Что стряслось?

– Ему перезвонили, встречу отложили.

– И?

– Поеду с ним. Надо пользоваться, пока еще можно.

– Успехов, – сказал я.

Она игриво ткнула меня пальцем под ребра и вернулась за стол, оставив быстро тающий запах духов. Надо пользоваться, повторил я. Пользоваться, пока за этим простеньким занятием сохраняется флер запретности, греховности. Пока те, что «нарушают», чувствуют себя нарушителями устоев, то есть героями, идущими против устоев косного общества.

Как только и этот барьер падет, а падет обязательно, останется лишь голый половой акт, а его, как ни разнообразь, хоть позами, хоть сменой партнеров – от обычных до самых экзотических, – оргазм одинаков и прост, как все низшее, примитивное, хоть и достаточно мощное.

Татьяна улыбнулась мне искоса, перемену ощутила сразу. С нею, как и с другими женщинами нашей компашки, я знаком хорошо, как и остальные мужчины. Мы все перетрахались довольно быстро, только Татьяна мудро держала дистанцию довольно долго, что подогревало к ней интерес. Потом, конечно, выяснилось, что ничего особенного, женщины еще одинаковее нас, мужчин, но все же молодец, продлила интерес.

Это она в свое время резко отвергла идею групповухи, и, как потом мы поняли, это сохранило хоть какой-то интерес друг к другу. Мы продолжаем трахаться как бы втихую друг от друга: Константин делает вид, что не видит, как Валентина, его жена, крадется наверх с кем-то или пробирается к выходу на площадку, там есть укромное место на общем балконе, она тоже «не видит», как он тайком запустил лапу под юбку Ольги и шепчет ей на ухо что-то очень скабрезное, судя по его роже.

С Татьяной в постели не очень-то, слишком самостоятельна, думает только о себе, в то время как Лариска нарасхват за свою чуткость к чужим желаниям. Но на безрыбье и Татьяна хороша, тем более что насытить ее достаточно просто, а потом с нею можно, как с надувной, разницы почти никакой.

Да и зачем?

Глава 11

Татьяна снова перехватила мой взгляд, улыбнулась и кивком головы указала на лесенку. Одно дело – пойти со мной и лечь в постель, свою или ее – неважно, другое – прокрасться в спальню Люши и, прислушиваясь к голосам внизу и шагам на лестнице…

Нарушение запретности, повторил я тупо, вот сегодняшний ключ к радостям секса. Других ключей просто не осталось. Правда, входит в моду еще одна разновидность этой культивируемой радости бытия: так называемый экстремальный, когда с обычным партнером в необычных местах: у приятеля на кухне, на крыше дома, в автомобиле, даже на эскалаторе метро… Хрень, конечно, в сексе ничего нового придумать невозможно. Эти экстремальщики, гордые своим открытием, просто не читали в собрании поговорок Даля: «Хоть со своей женой, но – в чужом сарае!»

– Да ну, – ответил я с запоздалостью замерзающего финна, – лестница такая крутая…

– И так много в ней ступенек, – добавила она в тон.

– Вот-вот, – обрадовался я. – Чуткая ты, Таня.

– Я знаю, – согласилась она. – Тогда пойдем покурим на пожарную?

Я смолчал, что не курю и что она тоже давно бросила, смолчал, что не хочется мне туда идти. Ни один мужчина не откажется уже при одной мысли, кем его могут посчитать, это инстинкт, я кивнул и вылез из-за стола. Маньяк уже успел порешить двух блондинок и гнался за третьей, на нас не обратили внимания.

Теперь во всех домах современной постройки, кроме балконов в каждой квартире, строят обязательно и так называемый общий, огромный и всегда заброшенный, потому что на этаже живут, как волки в норах, и ничего общего не хотят.

Дом Люши улучшенной планировки, что значит – общий балкон не просто огромный, но и с разными нишами, поворотами и загогулинами. Мы уединились, Татьяна начала разогреваться еще в квартире, а сейчас глаза блестят, губы красные, как у вампира, дыхание участилось, я уж подумал с беспокойством, не перешла ли с травки на что-то потяжелее…

…впрочем, это не мое дело. Она шепотом и очень деловито сказала, что нужно делать, да ради бога, мне нетрудно, теперь в теле нет запретных, стыдных или нечистых мест, Татьяна попробовала растянуть кайф, но я незаметно ускорил, и она не сдержалась, серии же у нее короткие, так что перевела дыхание, разгрузила меня, и мы вернулись, «покурив», встреченные понимающими улыбками.

Потом мы все сидели за общим столом, пили и ели, пили и ели. Люша ревниво следит, чтобы не увиливали, а ели как следует, разговор все время вертелся вокруг темы, куда поехать отдыхать и кто что купил из мебели за этот сезон.

Рекорд поставил наш старый друг Вадик Тюпавин, он купил шикарную квартиру бизнес-класса, продав свою предыдущую, пожил на квартире у друга, но вот въехал, сделал ремонт и таскает, как муравей, мебель, мебель, мебель: пять огромных комнат – это непросто!

Еще Шурик Беляев вместо своей япошки купил штатовскую иномарку, но не с рук, а в автосалоне, что сразу поднимает его рейтинг…

Я слушал, кивал, улыбался в нужных местах. Расшибаются в лепешку, добывая квартиры, дачи, машины, мебель, гробят здоровье, вместо одной машины покупают другую, ну разве что круче, круче… Не успевают бывать на даче, но не продадут: как же, престиж!

Идиоты. Я-то знаю, что самое ценное у меня не квартира, не дача и машины, которых нет пока, а самое ценное – это я. И заботиться нужно больше о себе, чем о какой-то мебели или даче, которая на самом деле и на хрен не нужна.

К сожалению, я могу менять мебель, могу ремонтировать машину, заменяя старые детали новыми, но ничего не могу сделать с собой. Все равно человек стареет, стареет, стареет… Вот уже отрастает брюшко, скоро начну горбиться, мускулатура исчезнет, заменяясь жирком, руки превратятся в тонкие плети, на животе и боках вырастут мощные валики нежного сала. Там, где раньше была талия, появится «антиталия»: не сужение, а расширение.