Юрий Иванович - Призрачная погоня

Смотрел я на него и удивлялся той пропасти, которая нас разделяла. Ко мне на «Вы», с придыханием и страхом. Хотя явно искренен и вполне честен. Но ведь он старше меня на два с лишним года, а у меня такое ощущение, что он – ребёнок, а я – умудрённый опытом и невзгодами старец. Да и внешне, наверное, смотрюсь не моложе своих родителей. Вот что скитание по иным мирам с человеком делает!

Я бы ещё ел и ел, но опасения за Ивана и непонятное отсутствие Второго заставили отправиться во двор. Ещё и отца вместе с Федей за собой позвал:

– Идёмте вместе со мной. Может, задубевшего постового заносить в дом придётся.

Конечно, и сам бы справился, но до сих пор не хотелось оставлять мать с посторонним человеком. Вроде и парень нормальный, но мало ли что.

Во дворе снегопад чуть стих, и я единственный сразу же хмыкнул с пониманием от увиденной картины: Второй игрался с Блачи! Сам серпанс словно сидел в виде поставленного на попа мешка, и передними лапами мягко отбрасывал наскакивающую на него овчарку. Та падала в снег, кувыркалась, потом припадала на передние лапы и с довольным рыком вновь бросалась на квазиживое существо.

Однако! Неужели собака видит Второго? Ведь явно зряче бросается на него и пытается в последний момент увернуться от толстых, но коротких лап. Чудеса, не иначе… Ну и второй вопрос: почему вообще серпанс подобным занимается? Часть ответа: я ведь ему приказал только осмотреть пленника, а не мчаться потом ко мне с докладом. Да и потом зов не применил, вот мой помощник и решил поиграться с собачкой. Другая часть вопроса, почему вообще искусственно созданное существо решило поиграться с животным скорее всего так и останется безответным. Потому что думать о разумности Второго мне было как-то неприятно. Да и несвоевременно.

Только впоследствии сообразил, что мои сопровождающие пялятся во все глаза не так на странные кульбиты овчарки, как на меня, и я кратко пояснил:

– Это мой помощник развлекается! – и неведомо почему, ляпнул: – Робот… ещё чуть подумал и добавил: – Невидимый.

Родственник и кашевар никак не прокомментировали мои пояснения. Но уважения в их взглядах заметно прибавилось. А вот со стороны пленника послышалось облегчённое фырканье:

– Ну, если робот!.. Да ещё и невидимый!..

Этим он словно заявлял, что никто другой из живых существ так просто к нему не подобрался бы. То есть цену себе набивал, хоть и находился в весьма неприглядном положении. Умудрился встать, и теперь казалось, что ощупывает столб. Шапка при этом упала, и зацепить ногой её он не смог. Поэтому в волосах уже было полно снега, а уши и кончик носа побелели от наседающего мороза. Мало того, он ещё и рукавицу одну уронил, вторую прижимал к столбу коленкой. И явно чем-то острым и тоненьким пытался ковыряться в замке наручников. И как только пальцы настолько несуразно изогнуть смог? Вот уж массовик-затейник! Никак вырваться собирался? Не получилось бы, при наличии такого соглядатая, как Второй, но сам факт настырности озадачивает.

Вот я и начал разговор с дел наших сермяжных:

– Вань, а вот вырвался бы ты и что стал делать? В особенности зная, что вся банда уже убита, а Федька на нашей стороне?

– А это зависит от того, кто ты сам такой?

– Не стану скрывать: тот самый Борис Ивлаев, которого вы так долго ждали и над родственниками которого вы так мерзко издевались.

– Я не издевался, – сразу отгородился боец от напраслины в свою сторону. При этом уставился на отца: – Павел Сергеевич, неужто не подтвердите?

– Сразу подтвердил… – начал тот, но я продолжил вместо него жестко и с напором:

– …Поэтому ты и живой до сих пор, Ваня! Но ты так и не ответил на мой вопрос: что стал бы делать?

– Если бы убедился, что нечаянные компаньоны мертвы, то… – Глянув на кашевара, дождался от него подтверждающего кивка и продолжил: – Пожал бы тебе руку и напросился в компанию. Мне с этими гнидами не по пути.

– А если бы они меня победили?

– Всё равно постарался бы их уничтожить, освободить заложников и уйти с ними, пересидеть лихолетье где-нибудь в спокойном месте.

– Хм! Сумел бы от своих конторских спрятаться?

– Легко. Тем более что и у нас там люди разные, не все такие, как Яковчук, и уже тем более примазавшиеся, такие как Хриплый.

– А руку мне за что жать-то собрался? – всё допытывался я.

– За то, что ты со своим дружком-клоуном настоящую гидру уничтожил. Давно на губернатора и его свиту управу пытались найти, да сидел он слишком крепко в своём кресле. Самого президента определённым компроматом за горло держал. А тут чудо дивное, да удача странная: тебя и продала одна тварь директору цирка. Наши службы потом поминутно все твои действия восстановили, но сразу было понятно, что никакой наводки со стороны, никаких силовых структур, никаких озлобленных старыми обидами мстителей. То есть банальная драка: тебе дали по рылу, а ты тут же дал в ответ так, что могущественного клана из бывшей партийной номенклатуры словно не бывало. Хотя найти тебя стало делом принципа и должностного соответствия для всех органов безопасности. Да и лобби, получающее зарплату в Белом доме, за свои шкурки испугалось. А ну как их начнут на собственных виллах сжигать да взрывать?! Тем более что есть за что и кому… Дурной пример заразителен, как посчитали они, приплачивая везде, где надо и не надо, для ускорения дела. Конечно же, на основные направления поставили «прикормленных оборотней», таких как тот же Яковчук. Ну а меня в последний момент наши решили через купленную поруку подсунуть в состав команды. И то, как я был уверен, меня бы постарались убрать в финале операции…

Разговор меня интересовал всё более и более. Я даже не замечал, как старший лейтенант пытается растереть побелевшие уши и нос о воротник своего полушубка и пританцовывает на месте. Видать, и ноги стали отмерзать. Хорошо отец напомнил:

– Борь, давай в дом, а? Ещё простудиться нам не хватало.

Ха! А мне-то тепло! Вуаль Светозарного стала прекрасно и в морозном климате действовать. Стою в простой одежде и только приятную свежесть ощущаю. Что ещё заметил: на мне – ни снежинки, тогда как мои сопровождающие словно снеговики побелели и с синими от холода губами. Всё-таки не зря, ох не зря груан у меня во внутренностях прижился! Хоть я и умер почти во время этого жуткого процесса, но с каждым днём мне вновь обретённые способности нравятся всё больше и больше. Да и сколько там тех мучений-то было? Дней десять? Тьфу! Забыть и растереть! Зато теперь всю оставшуюся жизнь, как у… Светозарного в вуали.

– Ладно, пошли, – согласился я. – Эй! (Мысленно уточнил адрес окрика для Второго.) Открой наручники этого человека, он переходит в ранг нейтрального контрагента, но с постоянным присмотром за ним. Бди за ним постоянно! – и уже самому Ивану, который выпуклыми глазами следил за тем, как освободились его руки, а поблескивающие наручники исчезли неизвестно куда: – Ну а ты учитывай, если что не так, то ты для меня скорее обуза, чем возможный помощник.