Эрика - Мария Викторовна Даминицкая
Изрядно помахав мечами, чародей понял, что меня сталью не возьмешь и решил сменить тактику.
– Как я вижу, Сенойя тебя, как бойца, неплохо подготовило! – с восхищением высказался Грернар. Признаюсь честно, не люблю быстро побеждать.
– Ты вроде бы еще и не побеждаешь! К чему такая напыщенность? – не сдержавшись, ответил я ему.
Тут Грернар отбрасывает свой меч в сторону и начинает своими руками в воздухе делать какие-то странные движения. Я вижу, как в его ладонях начинает образовываться огненный, энергетический шар, которым он замахнулся и направил резким броском в меня. Конечно, я ожидал какие-нибудь мелкие магические штучки, но не такого же рода! В длинном прыжке с кувырком я ловко увернулся от шара в сторону. Я только мог догадываться, какой магической силой обладает мой противник. Ну почему моя то сила не просыпалась, когда она мне была так нужна? Я, как кузнечик, в прыжках уворачивался от очередных выпущенных шаров чародея, чем его так повеселил.
Когда колдуну самому поднадоело наблюдать мои пируэты, он высказал последние фразы: «Готовься, Клод, сейчас ты умрешь! Ни тебя, ни Сенойя, больше не будет! Меня никто на этой Земле уже не остановит! Я подчиню всех своей воле! А последнее дерево, я уничтожу так же, в огромном костре!». В этот раз, он уже не формировал шар в руках, руки его настолько светились, что я увидел, как по ним идет огромный поток энергии, которую он собрался выплеснуть, мощными потоками лучей на меня. Железный щит, конечно, мне не мог помочь! В этот момент зажгло мой шрам на груди, это мой амулет раскалился до предела и тоже начал сильно светиться. Я на доли секунды сжал лабрадор сильно в своих ладонях и тут же мгновенно выставил обе руки перед собой, будто опираясь о невидимую стену. В этот момент Грернар выпускает свой смертоносный поток энергии в меня, но получает неожиданное сопротивление с моей стороны. Из центра моих ладоней образовался огромный, энергетический щит, который от соприкосновения потока Грернара неожиданно отбросил его на несколько метров внутри сферы! Я не осознавал, что я делаю, все происходило непроизвольно! Свет от лабрадора начал распространяться по всему моему телу, и я начал трансформироваться. Ожог на груди обжигал меня изнутри все сильнее и сильнее! Грернар не мог поверить своим глазам, когда увидел, что со мной происходит. Мои ноги начали превращаться в четыре огромных, метровых, наземных корня. Тело уже больше напоминало ствол, пальцы рук удлинились и трансформировались в огромные, длинные ветви плети!
Чародей, увидев мой амулет, не сдержал своих эмоций и удивления. Его мучал уже один вопрос, который он прокричал вслух: «Откуда у тебя взялся медальон моей прабабки?!» Когда произошло мое полное преображение, мне открылась вся истина. И я ее поведал своему противнику.
Часть 13. Правда
Грернар оказался моим очень дальним родственником, об этом он не знал, поэтому мы с ним и были так похожи. В нашем роду было две сестры – близняшки: Линар и Катрина. Их родная бабушка, которая была колдуньей, с раннего детства обучала девочек магии. И немного позже подарила своим внучкам по очень сильной магической вещи, которые по их роду передавались по наследству. Девочкам было запрещено строго – настрого показывать кому-либо эти вещи и говорить про них. Она понятия не имела, что одна из сестер – Линар, позже перейдет на темную сторону, а другая, Катрина, останется светлым магом, который будет по-прежнему помогать и исцелять людей.
Линар досталась перчатка, которая могла управлять стихиями, а через всевидящее в ней вшитое зеркало она могла узнавать, что угодно. Катрине перешел медальон из камня лабрадора. Благодаря этому камню, их бабушка, когда сама еще была молодой колдуньей, смогла создать уникальнейший вид живых деревьев, которые наделила человеческими эмоциями. Позже эти деревья назвали Сенойя. Катрина камень использовала исключительно только в целебных целях, но только ей было известно, что ее родственники смогут повелевать Сенойя и управлять магической силой медальона. С помощью древнейшей магии Катрине удалось тщательно спрятать камень от Линар, и непонятно каким чудом эту вещь ей удалось переместить в будущее, сохранить до 2020 года и вернуть обратно, в 1020 год, чтобы остановить темные деяния своей сестры и ее сына. Линар задолго до рождения своего сына Грернара убила сестру, но медальон найти так и не смогла.
Грернар, не вставая от удара, выслушал всю историю очень внимательно, и с каждой минутой им овладевала не только злость и ненависть, но и не преодолимое желание завладеть заветным амулетом. Он в ярости мгновенно соскочил, и попытался сорвать медальон с моего тела-ствола, но, не успев подойти ко мне даже на полметра, оказался высоко в воздухе. Мои ветви крепко его держали за запястья и подняли на два метра над землей, удерживая, будто на невидимом кресте. Наносить ему удары не было никакого смысла, нас с ним соединяло только две вещи: перчатка и камень. Это своего рода были кристражи, в которых были запрятаны наши души. Я очень крепко сжал его запястье, на котором была надета заветная перчатка, мы оба услышали треск зеркала. Грернар издал дикий крик умирающего в сильной агонии человека. Его тело изнутри стало разрезаться очень ярким, белым светом.
Сфера из тумана, в которой мы находились, тоже, как и Грернар, начала светом разрезаться пополам. Свечение было настолько сильное, что ослепило всех жителей Рилока вместе с войском Грернара. Внезапно, произошел мощный взрыв, оглушивший всех в округе! Когда туман рассеялся, от Грернара и Клода Даркинса не осталось ни следа. Со злобным правителем было покончено, земли освободились от его гнета. Только уцелевшее дерево Сенойя знало, что со мной, Клодом Даркинсом, все в порядке!
Часть 14. Снова дома
Я проснулся, от сильного грохота, вдребезги разбилось огромное зеркало, которое находилось в моей комнате в зеркальном шкафу. Это в него меня втянуло и отправило непонятно куда. На непонятный шум ко мне в комнату вбежали перепуганные родители, подумали, что со мной произошло что-то неладное. Когда увидели разбитое зеркало, бросились меня осматривать, не поранился ли я, так как осколки стекол были раскиданы по всей комнате и попали даже на кровать. Увидев родителей, я кинулся их обнимать, и говорить,
