Шестнадцатые звездные войны - Алан Дин Фостер
Даллас наконец произнес:
— Ты отвечаешь за науку. Эти вопросы в твоей компетенции, тебе и решать.
— Тогда считайте, что я принял решение. Я запаяю его в контейнер, и мы сможем обращаться с ним безо всякою риска.
— Кейн, наверно, тоже так думал, — пробормотала Рипли. Она махнула рукой в сторону платформы: — А как там Кейн?
Эш подошел к платформе и самым тщательным образом осмотрел все тело Кейна, обращая особое внимание на следы от присосок на его лице. Затем он запросил данные о состоянии здоровья их товарища у автодоктора. Просмотрев выведенную на дисплей информацию, Эш сказал:
— У него жар.
— Это серьезно?
— Нет, ничего такого, с чем его организм не мог бы справиться. Приборы понизят его температуру. Он все еще без сознания.
— Это мы и сами видим.
Эш спокойно отнесся к язвительному замечанию Рипли.
— Не обязательно. Он, например, может просто спать, а это совсем другое дело.
Рипли совсем уж было собралась выдать очередную колкость, но ее вовремя остановил потерявший терпение Даллас.
— Вы, двое, хватит пререкаться!
Можно подумать, ему больше нечем заняться, кроме как конфликтами между членами экипажа. Конечно, принимая во внимание нервное напряжение, которое все они испытывают последнее время, таких конфликтов не избежать. Однако необходимо приложить максимум усилий, чтобы они не переросли в открытую вражду.
Чтобы отвлечь Рипли и Эша, Даллас вновь перевел разговор на Кейна.
— Итак, он без сознания и у него жар. Известно ли еще что-нибудь?
— Нет. Его жизненные показатели по-прежнему в норме.
— Каков долгосрочный прогноз?
Эш явно испытывал неуверенность.
— Я не медик. Мне трудно судить об этом.
— Я знаю. Но ты больше медик, чем кто-либо из нас. Меня просто интересует твое мнение. Это не будет зафиксировано в бортовом журнале.
Взгляд Далласа обратился на Кейна, коллегу и друга.
— Не хочу быть неоправданно оптимистичным, — медленно оговорил Эш, — но, учитывая его нынешнее состояние и показания приборов, я полагаю, что с ним будет все в порядке.
Даллас улыбнулся и кивнул.
— Мне этого достаточно.
— Надеюсь, что ты прав, — добавила Рипли. — Мы часто не соглашаемся друг с другом, но сейчас я молю Бога, чтобы ты оказался прав.
Эш пожал плечами.
— Хотел бы я чем-нибудь помочь Кейну, но как я уже сказал, я не специалист. Остается надеяться на автодоктора. Мы можем только ждать, пока не выяснится, что же этот чужой организм сделал с ним. Тогда будет ясно, какое лечение следует применять.
Он выглядел расстроенным.
— Да, я действительно жалею, что у меня нет медицинского образования. Мне не нравится зависеть от машины.
Рипли очень удивилась.
— Я впервые замечаю за тобой такое пренебрежительное отношение к машинам, Эш.
— Все машины несовершенны. Они должны быть более гибкими. Нам здесь нужен настоящий госпиталь, а не просто какой-то автодоктор. Он совершенно не приспособлен для обращения с такими… чужеродными организмами. Как и любая машина, он может действовать только в пределах заложенной в него программы. Да, жалко, что я так мало знаю медицину.
— И опять, — сказала Рипли, — я впервые от тебя слышу, что ты неудовлетворен своими знаниями.
— Если ты не знаешь всего, то неизбежно будешь чувствовать неудовлетворенность. По-моему, иначе и быть не может, — он обернулся на Кейна. — Особенно остро это ощущаешь, когда сталкиваешься с чем-то, что находится за пределами твоего понимания. У меня не хватает знаний, чтобы действовать верно, и поэтому я чувствую себя беспомощным.
Крайне осторожно Эш, с помощью пинцета, перенес существо в большой прозрачный контейнер и запаял. Рипли внимательно наблюдала за этой процедурой. Она как будто ожидала, что удивительное создание расплавит контейнер и бросится на них. Убедившись, что оно больше не будет преследовать ее, разве что в ночных кошмарах, Рипли повернулась и направилась к выходу из изолятора.
— Не знаю, как вы, а я сейчас с удовольствием выпила бы кофе, — бросила она через плечо.
— Хорошая мысль, — Даллас посмотрел на Эша. — Ты сможешь остаться здесь один?
— Ты имеешь ввиду, один с этим? — Эш указал пальцем на запаянный контейнер и улыбнулся. — Я — ученый. Подобные вещи подстегивают мое любопытство, но не мой пульс. Со мной будет все в порядке, не волнуйтесь. Если что-нибудь случится, или состояние Кейна изменится, я вам немедленно сообщу.
— Хорошо, — Даллас подошел к ожидавшей его Рипли. — Пойдем пить кофе.
Дверь изолятора закрылась за ними, и они направились в командный отсек, оставив автодоктора работать с Кейном, а Эша — работать с автодоктором…
VIII
Кофе отвлекло их на короткое время. Даллас и Рипли удобно расположились в командном отсеке. Вокруг них привычно работали приборы, «Ностромо» наполняли знакомые звуки и запахи.
Даллас уловил запахи, исходящие от некоторых членов экипажа. Он не испытал по этому поводу никакого раздражения, только узнавающе шмыгнул носом. Такие излишества, как дезодоранты, вовсе не были запрещены на корабле, не ощущалось и их нехватки. Просто члены экипажа, заключенные в металлической бутылке, заброшенной на расстояние в несколько световых лет от свежей земной атмосферы, были озабочены более важными проблемами, чем запахи соседа.
Рипли никак не могла отогнать тревожные мысли.
— Что тебя гложет? Никак не можешь успокоиться, что Эш решил открыть люк и впустить нас?
Ее голос дрожал от волнения:
— Как ты мог оставить такой важный вопрос на его усмотрение?
— Я уже говорил тебе, — объяснил Даллас спокойно, — это я решил занести Кейна на корабль, а не… Хотя, ты, кажется, имеешь ввиду его решение оставить на борту это мертвое существо?
Она кивнула.
— Да. Теперь уже поздно обсуждать, почему он открыл люк. Я ведь могла и ошибаться. Но оставить эту тварь здесь, живую или мертвую, после того, что она сделала с Кейном!
Даллас попытался успокоить ее.
— Мы не уверены, что она сильно навредила Кейну, если не считать того, что он потерял сознание. Согласно показаниям приборов, с ним все в порядке. А что касается того, чтобы оставить его на борту, то я всего лишь пилот, и не мне решать такие вещи.
— Ты — капитан.
— Это звание, которое в определенных ситуациях ничего не стоит. Паркер может руководить мной там, где дело касается инженерных работ. Если же речь идет о научных разработках, решающее слово остается за Эшем.
— А как же это могло произойти? — теперь она
