Сборник Забытой Фантастики №3 - Эдвин Балмер
Гости собрались, и я, к своему огорчению, обнаружил, что сижу рядом с незнакомцем, Мартеллом. Внезапно погас свет, готовясь к презентации слайдов. Темнота, окутавшая нас, была очень сильной. Высший ужас охватил меня, когда я вскоре увидел два слабых фосфоресцирующих огонька справа от меня. Не могло быть никаких сомнений в их происхождении. Это были глаза Мартелла, и они смотрели на меня загадочным взглядом. Очарованный, я смотрел в эти дьявольские шары с чувством, похожим на ужас. Я чувствовал, что должен закричать, а затем напасть на их владельца. Но в тот самый момент, когда мои обычно спокойные нервы грозились предать меня, двойные огни исчезли. Секунду спустя на экране вспыхнул свет проектора. Я украдкой бросил взгляд в сторону Мартелла. Он сидел с закрытыми глазами.
– Планета Марс должна представлять для нас особый интерес, – начал профессор Стернс, – не только из-за ее относительной близости к нам, но и из-за того факта, что на ее поверхности видны неоспоримые свидетельства рук человека, и я склонен верить в существование там населения мало чем отличающегося от населения Земли.
Рассказ докладчика происходил безостановочно. Аудитория оставалась тихой и внимательной, поскольку профессор Стернс обладал способностью держать своих слушателей в напряжении. На экран была выведена большая карта одного из полушарий Марса, и одновременно незнакомец Мартелл резко втянул воздух со слабым свистящим звуком.
Профессор продолжил:
– Друзья, замечаете ли вы, что главное физическое различие между Марсом и Землей, по-видимому, заключается в относительном распределении суши и воды? На нашем собственном земном шаре части суши лежат как отдельные объекты, окруженные обширными водными участками, тогда как на Марсе суша и вода настолько перемешаны проливами, заливами, мысами и полуостровами, что требуется тщательное изучение, чтобы с уверенностью определить, что есть что. Это мое мнение, и я придерживаюсь его не один, поскольку в результате долгих дискуссий с моими достойными коллегами стало очевидно, что своеобразные контуры суши обусловлены тем фактом, что вода становится очень дефицитным товаром на нашей соседней планете. Большая часть того, что сейчас является сушей – это просто открытые участки бывшего океанского дна, драгоценная животворящая жидкость теперь занимает только самые низкие впадины. Мы можем заключить, что глаз, вооруженный телескопом, когда он направлен на Марс, видит умирающий мир, среда обитания людей, отчаянно и тщетно борющихся за существование, с неизбежной гибелью, с которой они столкнутся в недалеком будущем. Что они будут делать? Если они продвинулись в эволюционной стадии не дальше, чем морковка или медуза, они в конечном итоге покорятся судьбе, но если это такие же мужчины и женщины, как вы и я, они будут бороться за продолжение своей расы. Я склоняюсь к мнению, что марсиане не умрут, не оказав отчаянной борьбы, которая приведет к продлению их существования, но не к их полному спасению.
Профессор Стернс сделал паузу.
– Есть какие-нибудь вопросы? – спросил он.
Я уже собирался заговорить, когда голос Мартелла прогремел у моего уха, заставив меня вздрогнуть.
– Что касается карты, профессор, – сказал он, – я полагаю, что залив, который лежит дальше всего к югу, вовсе не залив, а часть прилегающей к нему части суши. Я думаю, вы приписываете бедной умирающей планете даже больше воды, чем есть на самом деле!
– Возможно и даже вероятно, что я ошибся, – ответил ученый человек, – и мне действительно жаль, если этот залив должна быть снята с кредита марсиан, поскольку их будущее должно выглядеть теперь еще более мрачно.
– Просто предположим, – продолжил Мартелл, наклоняясь к лектору с заинтересованным видом, – что марсиане обладали интеллектом, равным интеллекту землян, что они могли бы сделать, чтобы спасти себя от полного вымирания? Другими словами, чтобы донести это до нас более реалистично, что бы мы сделали, если бы нам угрожала подобная катастрофа?
– На этот вопрос очень сложно ответить, и на него можно высказать лишь мнение, – улыбнулся профессор Стернс. – "Необходимость – мать изобретательности", и в нашем случае, не имея вероятности существования матери, мы вряд ли можем рисковать догадываться о природе потомства. Но всегда, по мере того, как ресурсы Земли уменьшались, разум человека находил им замену. Выход всегда был, и давайте надеяться, что нашим храбрым планетарным соседям удастся решить их проблему.
– Будем надеяться, что это действительно так, – повторил голос Мартелла.
II
На момент написания моего рассказа, зимой 1894/1/1895 годов, я все еще не был женат и жил в частном отеле на Фергюсон-авеню, где наслаждался комфортом хорошо обставленных холостяцких апартаментов. На своих соседей внимания я обращал мало или вообще не обращал его, днем поглощенный своей работой, а по вечерам ухаживал за Маргарет Лэндон.
Однажды, выйдя в коридор, я был немало удивлен, увидев странную, но знакомую фигуру в отеле, запирающую дверь квартиры, смежной с моей. Почти сразу я узнал Мартелла, которого я не видел с момента встречи несколько недель назад в доме профессора Стернса. Он выказал не больше удовольствия от нашей встречи, чем я, и после обмена несколькими беглыми фразами, из которых я узнал, что он мой новый сосед, мы разошлись каждый своей дорогой.
Я больше не думал об этой встрече, и, поскольку я не благословлен или не проклят (в зависимости от обстоятельств) естественным любопытством к делам окружающих, я редко встречался с Мартеллом, а в тех редких случаях, когда это случалось, мы ограничивали наши замечания этой всегда удобной темой о погоде.
Между мной и Маргарет, казалось, росло необъяснимое отчуждение, которое со временем усиливалось, но только после пяти повторных тщетных попыток провести вечер в ее компании я заподозрил присутствие соперника. Представьте себе мое удивление и огорчение, когда я обнаружил этого соперника в лице моего соседа Мартелла! Я видел их вместе в театре и задавался вопросом, даже при всей должной скромности, что такого было в неуклюжей фигуре и своеобразном характере Мартелла, чтобы привлечь красивую и утонченную девушку типа Маргарет Лэндон. Но он привлек ее, потому что было совершенно очевидно, когда я наблюдал за ними глазами ревнивого любовника, что Маргарет была очарована
