Раненые звезды
Мы довольно долго спускались по влажной, склизкой лестнице. Отчетливо попахивало канализацией, но крыс, к счастью, видно не было. Должно быть, эти умные твари благополучно убежали подальше от яркого луча фонарика.
- Слушай, а по приятнее места нельзя было найти, а? Для убежища? – решился сказать где-то минут через сорок этого блуждания по подземелью; мне нужно было услышать свой голос. А то масса грунта наверху стала вдруг ощущаться почти физически.
- Гриша, это не убежище, - терпеливо пояснила Катя, продолжая уверенно идти вперед, - это – путь отхода. Нам повезло, что он оказался в зоне досягаемости.
- Ты знаешь их все? – спросил я, - или каждый раз как-то получаешь указания?
- Знаю, - кивнула Катя, - Москва – это моя зона ответственности.
- Значит, ты все-таки шишка, - улыбнулся я.
- Я – оперативник, - упрямо повторила Катя, - кстати, некоторые из схронов я обустраивала лично. Но не этот. Тут слишком сложно, пришлось привлекать специалистов.
Лестница закончилась, и начался длинный коридор со сводчатым низким потолком, с которого свисали то ли корни, то ли наслоения грязи и плесени. Под ногами неприятно хлюпало. А где-то не так далеко слышался шум воды. Большой воды, если быть точным. Коридор закончился ржавой дверью со штурвалом и кремальерой. Катя уверенно подошла к ней, но, вместо того, чтобы крутить штурвал пошарила на стене где-то справа, и дверь со звуком сработавшей пневматики стремительно отскочила куда-то внутрь стены.
- Впечатляет, да? – улыбнулась она, - любой специалист потратил бы пару дней, пытаясь справиться с этой дверью. Даже направленный взрыв не особо помог бы.
- Круто, - кивнул я, и шагнул вслед за ней в гулкую черноту.
Помещение было таким огромным, что свет Катиного фонарика терялся, не достигая свода. Перед нами был огромный резервуар с водой, окаймленный ржавым железным помостом шириной в метр-полтора. На этот помост мы и вышли.
Вода в резервуаре, вопреки ожиданиям, была довольно прозрачной. Луч Катиного фонарика без труда пронзал ее толщу, и терялся в нагромождении каких-то ржавых конструкций на дне. Мне показалось, что там – среди каких-то труб, исполинских шестеренок и маховиков что-то двигалось. Но Катя отвела фонарик в сторону, чтобы посветить под ноги.
- Что это за место? – пораженно спросил я.
- Часть одного сверхсекретного проекта, - пояснила Катя; она повернулась к двери, что-то нажала на стене справа, и та, с таким же пневматическим звуком, встала на место. С этой стороны ее поверхность была совершенно однородной, никаких штурвалов. Она просто слилась со ржавой стеной.
Справа, метрах в десяти от входа, на узком помосте было закреплено два черных цилиндрических пластиковых контейнера, каждый диаметром около метра. Катя подошла к первому, присела, коснулась какой-то выпуклости на левом торце – и контейнер раскололся на две части с легким щелчком. Потом послышался звук, с которым вытекает сжатый воздух из баллона. Однородная черная масса внутри контейнера вспучилась, и с легким плеском упала на воду. Несколько секунд – и рядом с нами, надёжно пришвартованная тонким черным концом к незаметной скобе у основания помоста, покачивалась на воде черная надувная лодка, по типу «Зодиака», только чуть меньше и тоньше.
- Неожиданно, - констатировал я, - мы что, грести будем теперь? Только вёсел что-то не видно…
Катя улыбнулась, и подошла к следующему цилиндру. Тот раскрылся таким же способом, как и первый, но внутри оказался небольшой лодочный электрический мотор, запас уже знакомых мне батарей, и четыре небольших походных рюкзака, плотно чем-то набитых.
- Помоги установить, - попросила Катя, - мотор довольно тяжелый, не хотелось бы его случайно утопить. Водолазного снаряжения тут нет, да и нырять в этих водах, прямо скажем, не рекомендуется.
Я молча взял мотор (не такой и тяжелый, кстати – килограммов десять максимум), и закрепил его в специальном пластиковом гнезде на корме лодки.
- Так понимаю, отсюда есть выход? – спросил я, пытаясь разглядеть противоположную стену резервуара.
- Есть, конечно, - кивнула Катя, - кстати. Пока не забыла, - она покопалась в кармане одного из рюкзаков, и достала еще одну полевую аптечку. – Держи, - сказала она, протягивая пластиковую коробочку.
Я принял подарок, и уже собирался было убрать его в карман, но Катя меня остановила.
- Подожди! – сказала она, и достала свою аптечку, - нужно сделать укол радиопротектора. Это ампула с оранжевой маркировкой, - она извлекла цилиндрик с тонкой полоской ржавого цвета, - вот такой.
Показав мне ампулу, она приложила ее к своему горлу.
- Это еще зачем? – спросил я, открыв аптечку, и с сомнением разглядывая содержимое.
- Будем добираться через коллектор, который соединяет Борисовские пруды с Москва-рекой в обход Городни, - пояснила Катя, - через Сабурово.
- А, завод полиметаллов, - понимающе кивнул я.
- Ага, - согласилась Катя, - самая знаменитая радиоактивная помойка Москвы.
Я выбрал цилиндрик с оранжевой полоской, снял колпачок и, по примеру Кати, приложил его к горлу. Послышалось легкое шипение. Сама инъекция была практически неощутимой.
- В аптеке инструкции нет, - заметил я, - как-то неправильно это.
- Ну а зачем облегчать задачу тем, кто может стать ее случайным обладателем? – Катя пожала плечами, - она все-таки рассчитана на боевую обстановку. Противнику ведь знать не обязательно, как себе жизнь облегчить, например, обыскав труп, правильно? – она грустно усмехнулась. – Поэтому содержимое аптечки учат перед специальным курсом выживания для оперативников. И поэтому я не буду тебе пока озвучивать ее полное содержание – еще не хватало, чтобы ты что-то перепутал в экстремальной ситуации.
- Ясно, - кивнул я, - в целом разумно, но я бы запомнил. Владею мнемотехникой – изучил для себя. Удобно, чтобы пароли и коды запоминать. Так когда мы выдвигаемся? - спросил я, примеряясь, чтобы забраться в лодку.
