Семя зла - Бейли Баррингтон Дж.
На той же полке стояла другая книга, экземпляр которой имелся в каждом доме этого города. Если бы Лянь Ли открыл ее на определенной странице, то прочел бы:
История революции — история многочисленных проб и ошибок. Ранние революции носили почти исключительно экономический характер, и даже столь ограниченные цели достигались посредством нескольких болезненных итераций — нескольких революций, — прежде чем каждому оказались доступны неограниченные экономические возможности, как в роли производителя, так и в роли потребителя, а препятствия на пути накопления богатства были устранены.
Когда проблема имущественного неравенства потеряла актуальность, стало ясно, что у людских страданий имеются и другие причины, помимо экономических. Хотя болезни и физическую немощь удалось полностью искоренить, идеальное состояние общества все же не было достигнуто. Сохранялось недовольство, происходящее от эмоциональной фрустрации, разочарования и общего чувства нереализованности.
Поэтому революционисты обратили внимание на источники эмоциональных расстройств. Основным среди них виделось естественное человеческое желание построить счастливые личные взаимоотношения, а наибольшее недовольство вызывала сексуальная составляющая этих отношений. Революционисты испытывали глубокое отвращение к подлинным терзаниям, порождаемым несдержанностью в любви и, в более общем случае, нереализованностью желаний, особенно при учете, что эти страдания были характерны не для всех членов общества.
Окончательная революция, таким образом, носила психологический характер. Ее целью было искоренить эмоциональные страдания, особенно в сфере личных взаимоотношений.
Она преуспела.
Успех революции зиждился, в частности, на важных открытиях, сделанных в ходе предшествующих революций. Первое из них состояло в том, что человеческие психотипы высокоспецифичны в своих комбинациях, а взаимное влечение человеческих существ также обладает высокой специфичностью. Оказалось, что, хотя человек может испытывать разную степень привязанности к неограниченному числу встреченных им в жизни других людей, лишь немногие представители противоположного пола пробудят в нем подлинную любовь, настоящую страсть и полную преданность. В дореволюционных обществах гражданам иногда удавалось сочетаться с представителями желательной для себя группы, хотя это ни в коей мере не являлось правилом. Чтобы любовь не стала безответной, необходимо возникновение у другого партнера такого же сильного чувства, а такое двойное совпадение выражается крайне малой вероятностной характеристикой. Подобное тем не менее происходило спонтанно, и в таких отношениях участники могли считать себя редкими счастливцами.
В процессе революционных преобразований общества, однако, психотипирование было развито до степени, позволяющей соединять идеальных любовников посредством осознанного акта социального взаимодействия. Когда эта практика устоялась, было совершено другое открытие: дети, рожденные в таких союзах, одарены большими талантами и куда лучше сбалансированы ментально, чем дети, рожденные в обычном браке дореволюционного типа. Лишь отчасти это явление объясняется воспитанием в исключительно счастливой семье. Главной причиной тому служит трансферентный феномен: чувства, испытываемые родителями при зачатии, определяют природу индивида. Трансференция в дореволюционные времена не была признана наукой, так как считалось, что результат оплодотворения не зависит от эмоционального взаимодействия родителей или от качества полового акта.
Ныне считается надежно установленным, что индивид, зачатый в атмосфере идеальной любви, рождается с гармоничной ментальностью, не зависящей от условий воспитания. Такой индивид ведет в дальнейшем значительно более продуманную половую жизнь. Постепенно стало ясно, что навязчивое, неразборчивое и турбулентное сексуальное поведение, характерное для дореволюционных времен, не является естественным состоянием человечества, а, напротив, перверсией половой функции, возникшей в нежелательных социальных условиях. Эти импульсы не только заставляли человека чувствовать себя несчастным, но и серьезно воздействовали на развитие творческого потенциала, создавая постоянные ментальные помехи.
Пока эту болезнь не искоренили, граждане, желавшие избавиться от умственного беспокойства, прибегали к ингибиторам сексуальной активности. Эта мера оказалась особенно эффективна для лиц, задействованных в проектах, где требовалась постоянная умственная концентрация, и часто ее применяли сознательно в возрасте между двадцатью и двадцатью пятью годами, когда ум наиболее пластичен и продуктивен. Результатом стало значительное увеличение числа гениальных индивидов. Сейчас в этом нет необходимости. Современный гражданин не мыслит сексуальной активности, отличной от идеальной взаимной любви. Любая другая разновидность сексуальной активности возмутит и отвратит его, представляясь грубой и неприемлемой. В двадцатишестилетнем возрасте граждан сводят с идеально соответствующими им партнерами, и так безальтернативно развивается глубокая любовная привязанность, дарующая полное удовлетворение и почти всегда длящаяся до конца жизни.
Современный член коммунального общества пользуется всеми благами жизни, происходящими от врожденных качеств и социальных влияний. Установлен идеальный общественный порядок. Современный человек естественным образом испытывает любовь и сочувствие к остальным — детям, коллегам и всем, с кем ему приходится взаимодействовать. Он не распространяет среди близких и друзей никакого недовольства. Вследствие этого произошла не имеющая аналогов в истории вспышка креативного потенциала, которая, как мы уверены, будет длиться бесконечно; никаких пределов достижимого не предвидится.
Связанная с этим черта идеального общества — стирание различий между целями индивида и социума, порождавших общественное недовольство в минувшие эпохи. Индивид проводит лишь малое разграничение между целями группы и своими собственными; для него они идентичны, и он волен выражать свои творческие устремления без всяких внутренних преград.
Лянь Ли обнаружил, что не в состоянии сконцентрироваться на тексте, который лежит перед ним — справочнике по условиям атлантического дна. Бесконтрольные мысли и чувства проплывали у него в сознании, словно рыбы в мутном пруду; формировались неожиданные ассоциации.
Усталый и встревоженный, он перестал с ними бороться и некоторое время просто смотрел, как догорает закат за широким окном комнаты. Потом висящий на стене телефон коротко, вежливо звякнул.
Он повернулся на кресле и коснулся серебристой панели. Ему улыбнулось дружелюбное молодое лицо голубоглазого, аккуратно причесанного мужчины. Абонент представился сотрудником окружного коммунального комитета пятого округа. Настоятельно необходимо, чтобы представители комитета как можно скорее посетили Ляня Ли. Когда ближайшее удобное Ляню Ли время?
— Мне удобно принять их сейчас, — ответил Лянь Ли и, подумав, заставил себя добавить: — Это как-то связано с событиями прошлой недели?
— Отчасти.
Лянь Ли почувствовал, как заколотилось сердце в груди, но постарался не выдать этого в голосе.
— Отлично. Я жду вас.
Он отключил экран и крутанулся обратно к окну. Он, признаться, почему-то рассчитывал, что Вон Муонг не доложит о его поведении, хотя и понимал, что это неизбежно: она обязана так поступить. В конце концов, это обязанность каждого гражданина.
Он не шевелился до тех пор, пока, двадцатью минутами позже, не позвонили в дверь. Он встал и приветствовал гостей: юношу и двух девушек, своих сверстников. Лицо на экране принадлежало, как он теперь узнал, Кристиану, председателю ОКК пятого округа двадцать пятой подгруппы, под чьей юрисдикцией находилось училище звездоплавателей. Председатель Кристиан вежливо представил своих спутниц: Цин Ровену и Пам Элкенд.
Лянь Ли едва запомнил их имена. Он предложил прибывшим сесть, но сделали это лишь девушки, отойдя в дальний угол комнаты.
