Ал Райвизхем - Эльфийский тесак
- Хватит! - как ножом отрезал Рогволд, которому надоело выслушивать подобные бредни. - У нас тоже немало девственниц попадает в руки нарушителей, гм, девственности, но еще ни одна из них не утопилась.
- А у нас, - начал было хоббит, но был грубо прерван.
- А тебя не спрашивают, маленькая зараза, - привычно оборвал его Рогволд. - Твое дело варить кашу, умирать смертью храбрых, закрывая своим телом командира или жертвовать свою почку для спасения жизни своих товарищей.
В последний день их пути, когда сожженная от неосторожного обращения хоббита с огнем при варке пищи, деревня осталась позади, отряд наконец начал отходить от беспробудного пьянства, благо, что запасы брюквенного пойла двойной очистки иссякли словно любовь красавицы, вышедшей замуж за старика (смертельно больного), когда тот забыл упомянуть ее в своем завещании. Шатаясь из стороны в сторону, гномы и охотники приблизились к площади перед воротами. Мутный и грязный пруд, который так испугал Фродо преобразился, словно по мановению волшебной палочки. Его площадь увеличилась вдвое, не доходя до самых ворот лишь полуметра, а "чистота" его воды достигла такой отметки, что казалось, кто-то мыл огромную сковороду, обильно политую растопленным маслом и жиром и вылил ее в пруд. Увидеть в нем свое отражение было также трудно, как и в асфальтовом покрытии дорожки, пролегающей вдоль озера. Единственным отличием, о чем Фолко узнал с облегчением, так это то. Что Глубинного Стража больше нет. Его нежный организм не выдержал страшного загрязнения, которому гномы подвергли пруд, набросав за триста лет в него столько пищевых отходов и консервных банок, что у чудовища один за другим отвалились все щупальца и выпали все зубы, после чего Глубинный Страж, надышавшись от переполнявших его газов, всплыл на поверхность, словно мячик. Великий гномий царь, Дилдо Клирасил, собственноручно, на параде, выстрелил в "мяч" из арбалета. Забрызганные при этом первые двадцать рядов воинов хирда, на всю жизнь сохранили страшный запах склизкой жижи, а сам Страж, повинуясь воздушным потокам, улетел за тридевять земель, словно воздушный шарик, из которого кто-то резко выпустил воздух. С тех пор, Дилдо распорядился сжечь пострадавших, дабы избавить остальных от ужасающей вони. Мученики вошли в историю Мории, как пример невиданной доблести, поскольку ни один из них не сделал попытку выйти из огненного круга, что впрочем и неудивительно, ведь их всех приковали цепью из мифрила; и возникла поговорка "смел, как сожженный гном".
Весь отряд в немом молчании застыл перед дверями Мории. Вперед смело вышли оба гнома - морийца, разодевшихся в свои самые лучшие одежды - драные черные майки, брюки-трико с вытянутыми коленками и розовые, невесть откуда взявшиеся, шарфики.
Хоббит с изумлением смотрел на ворота. Он был потрясен. Различить, где находится дверь было просто невозможно, настолько плотно железные створки были подогнаны к каменным стенам горы. Если бы не разный цвет ( ворота были выкрашены в ядовито желтую окраску), найти, где же находятся ворота было бы возможно только по большим, но изящным дверным ручкам. Рядом с воротами, на стене были выгравированы слова к путникам, разобрать которые, в свое время смог только Гэндальф, что впрочем, и понятно, поскольку он сам их и написал при помощи волшебного зубила, и не менее волшебного молотка. Рядом для всех остальных висел перевод:
Дверь сия открыта настежь,
Но тому лишь путнику,
Кто назвать сумеет слово,
А какое не скажу!
Следует ли говорить, что и перевод был написан Гэндальфом, и то лишь после долгих уговоров со стороны эльфийской владычицы и красавицы Галадрали, которой пришлось за это провести с Серым Странником ночь, после которой, кстати, загадочным образом исчезло одно из трех эльфийских колец, и которое потом, якобы, в Мории нашел Гэндальф. Пообещав и сделав работу лишь наполовину, серый маг исчез после той ночи на многие годы, а когда появился снова, то Галадраль не решилась просить его о повторном переводе текста. Поэтому, до начала Третьей эпохи, никто не мог ни войти Морию со стороны Сиранноны. Это настолько обозлило гномов, что они впервые пошли войной на эльфов. Их разборки продолжались, а виновник этой катавасии, Митрандур, спокойно поживал на отшибе, в Хоббитании, пользуясь неограниченным кредитом у хозяина "Гарцующего Пони", с интересом читая сводки с места боевых действий. Все это кончилось тем, что эльфийский президент Элронд повелел начать Третью эпоху и из-за проблемы 2000 года Второй Эпохи, ставшего неожиданно, первым годом Третьей эпохи, вышли из строя почти все заклинания. Грандиозная работа по обновлению версий заклинаний позволила неплохо пополнить бюджет Белого Совета, а его Предводитель, Саруман Честный от избытка денег не успевал покупать кондиционеры для очередного бардачка в своем огромном лимузине. Первым устройством, в котором сменили пароль, были Морийские Врата. Серый Бездельник, как его частенько называл Саруман Честный, в момент замены заклинания не придумал ничего более сложного, чем марка его любимых сигарет "Мэллон", что в переводе означало "друг". В свое оправдание, он затем рассказал целую историю с нападением на него орков, волколаков и какого-то страшного чудовища по кличке "Горлум". Слушать все это без двойной порции здравура с содовой было просто нельзя, поэтому сметливый Саруман поместил эту историю в ежегодный средиземский журнал "Ярбюх фюр Психоаналитик унд психопатологик", подшивка которого была известна всем, как "Красная книга". Благодаря рубрике "Сказки Митрандура", этот журнал продолжал раскупаться на ура в течение почти всей Третьей эпохи, о чем Гэндальф узнал только когда попал к Саруману в плен. Огромная кипа журналов, была единственным предметом чтения и гигиены для Серого Странника, пока его не подобрал почтовый орел Радагаста.
Гномы торжественно построились перед воротами. Натянув красную ленточку, Рогволд торжественно ее перерезал и толкнул небольшую речь, суть которой сводилась к тому, что настало время заградотряду расчехлить пулеметы, а авангарду гномов производить разведку боем.
- Тяжелый путь вам предстоит, но отступить, значит покрыть себя позором и градом пуль из заградительных пулеметов, - начал он. - Мы ждем вас через две недели, - отрывисто бросал слова следопыт, - На большее просто здравура не хватит. Вперед орлы, а мы не с вами, вы в гробы а мы за вашими деньгами, - так напутствовал он гномов. - И этого мохноногого ублюдка с собой возьмите, - распорядился он, глядя на хоббита. Фолко выглянул из-за плеча Торина и показал язык Рогволду.
- Мэллон! - заявил Торин, построив гномов в линию перед воротами. Второй линией выстроился заградотряд с пулеметами. Рогволд дал сигнал, одноухий Смелобег достал из рюкзака патефон с пластинками и под звуки барабанного марша, многозначительно лязгнули затворы заградпулеметов.
- Мэллон! - вновь выкрикнул Торин, начиная нервничать. Один из пулеметов смотрел прямо на него, это он чувствовал спиной. Механизм замка зафырчал, дверь затряслась, но не открылась.
- Она словно чем-то склеена! - высказал догадку хоббит.
- Отойдите! - вдруг властно скомандовал Хорнбори, отодвинув Торина в сторону. Сняв с шеи огромную золотую цепь, на которой висело огромное кольцо, Хорнбори вынул кольцо из цепи и, пошуровав с дверной ручкой, вдел его в нее. Получилось что-то типа декоративной дверной ручки с кольцом. Сделав зверское лицо, гном потянул за кольцо. Дверь заскрипела и начала открываться. Между створками и стеной появилась тонкая щель, вся заполненная каким-то липким и вонючим веществом.
- Мэллон! - вновь сказал Торин. Ворота тряслись, но далее открываться не хотели. Неизвестно, удалось бы открыть двери, если бы не хоббит. Вспомнив о наведенных пулеметах, Фолко подскочил к створкам и полоснул вновь приобретенным эльфийским тесаком по щели. С хлюпаньем, острый тесак разрезал склеивающее вещество и дверь распахнулась с такой силой, что ударила неосторожного Хорнбори так, что он отлетел к стене, обливаясь кровью. Кольцо из ручки выпало и подкатилось к Торину. Увидев это, Хорнбори сделал несколько шагов к кольцу, но в этот момент, огромная куча полузасохшего дерьма, склеивавшая дверь, не выдержала и обрушилась на несчастного Хорнбори по кличке Драконий Помет.
- Опять! - простонал Малыш. - Но это не мы! - принялся оправдываться он. - Торин, ну скажи, что это не мы!
- Орки! - принюхался Торин.
На лицах гномов появилось отвращение. Все с ненавистью взирали на кучу орочьего помета, высотой в два человеческих роста, воздвигшейся над телом доблестного подземного бойца по кличке Драконий помет.
- Вот ведь как бывает! - горестно воскликнул безумный Дори. - Из драконьего помета выплыл, а в орочьем утонул!
- А говорят, дерьмо не тонет, - вздохнул Маленький гном, снимая боевую каску. - Оказывается тонет. В другом дерьме, - его примеру последовали другие гномы, снимая каски. Там и сям засверкали лысины.
