Георгий Кубанский - Мир приключений 1964

Федор молча слушал рассказ товарища. Он уже не удивлялся. Недавнее возбуждение сменилось абсолютной пассивностью ко всему, даже к собственной судьбе.

Алексей видел это. Его спокойствие было кажущимся. Мысленно он считал каждый удар сердца. Украдкой поглядывая на манометр, он думал, что нужно немедленно начать действовать. С каждой секундой все меньше оставалось шансов на жизнь. И все же он продолжал рассказывать спокойно и обстоятельно, чтобы дать Федору время прийти в себя.

— Представляешь, Федька, иридиево-осмиевый контейнер исчез, рассыпался, превратился в кучку окисленной пыли. Во какая мощь! — Алексей сжал руку в кулак и потряс им. — Это меня заинтересовало, — продолжал он свой рассказ. — Я вернулся к кораблю и взял там несколько сфер из свинцового хрусталя. Это те, которые мы прихватили с собой на случай, если найдем здесь необычные радиоактивные минералы. Знаешь, о чем я говорю?

Федор опять едва заметно кивнул.

— Ну так вот. Я наполнил их такой неактивной штукой, как высокомолекулярный стеклопарафин, и бегом помчался назад. Пока я отсутствовал, проклятые креветки сожрали все обнажения подчистую. Вместо серебристых железных плоскостей я увидел рыжие холмы окиси. Креветки поднялись вверх по склону и принялись глодать кристаллы халькопирита. Три штуки, словно водомерки на пруду, скользили по глади Ртутного озера. Они оставляли за собой окисленную дорожку. Я полез наверх, поймал три креветки и поместил их в сферы. Они застыли там, точно залитые в жидкое стекло. На всякий случай я опустил сферы в дюар с жидким аргоном. Они и теперь там… Только дюар улетел вместе с нашим “Веспером” неизвестно куда.

— Почему корабль улетел? Почему? — Федор говорил уже не безучастно.

Алексей сразу это почувствовал. Он уже хотел было тряхнуть друга за плечи и сейчас же вместе с ним начать искать пути к спасению, но, взглянув краем глаза на стрелку манометра, решил подождать еще минут пять.

— Я не знаю, почему улетел “Веспер”. Но кое-какие соображения на этот счет у меня есть. Мне важно знать, что ты думаешь обо всем случившемся. Вот смотри…

— Какая разница, Леша? Корабль не вернешь, так не все ли нам равно, отчего он вдруг стартовал?

— Значит, поместил их в дюар, — продолжал рассказывать Алексей, словно не расслышав вопроса Федора, — и вернулся к своим исследованиям. Когда я закончил работу и уже собирался домой, то увидел недалеко от себя еще одну креветку. Я посадил ее в сферу, а так как в дюаре больше места не было, положил сферу в карман. Это была моя первая ошибка.

Потом я вспомнил, что сегодня день технического ухода. Конечно, мне нужно было дождаться тебя, но я решил, что быстро управлюсь и один. Тем более, что, по эксплуатационной карте, сегодня требовалось только быстро сменить горючее в спиртовом баке и проверить систему питания. Все это я проделал довольно быстро. В стартовом баке горючего было на самом донышке, и я решил просто его вылить. Это была моя вторая ошибка.

Алексей взглянул на часы — до намеченного им срока оставалось полторы минуты.

— Почему ошибка? — спросил он сам себя. — Дойдет очередь, объясню… Значит, слил это я всю элементосинтетику в автоканистру и полез проверять зажигание. Все было в полном порядке. И тут я вспомнил об этих проклятых креветках. Если они могли окислить осмий-иридий, то им ничего не стоило сожрать и наш “Веспер”. Я не на шутку перепугался и решил принять меры. Я включил зажигание и замкнул его на корпус. “Теперь нам не страшна никакая коррозия”, — подумал я тогда. И действительно, при постоянном притоке электронов никакие креветки не смогут направить процесс в другую сторону. Проделав все это, я переоделся, принял душ и позавтракал. Повалялся полчасика с книжкой и решил немного вздремнуть до твоего возвращения. Но я так и не заснул. Очень уж мне захотелось узнать, что там мои креветки поделывают. Не съели ли они после Ртутного озера и ту натриевую лужу, на дне которой лежит наш “птенчик”? Я быстро надел скафандр и помчался в форкабину. Когда открылся люк, я так резко выскочил наружу, что не удержался и упал. Что-то со скрежетом треснуло. Мне показалось, что треснул скафандр. Я ощупал себя пядь за пядью — все было в порядке. А раз все в порядке, то я и пошел куда хотел. И недаром я так рвался. Меня ожидал сюрприз. И какой! В блеске молний скупо сверкали железные плоскости обнажений. Будто и не было никаких креветок, а все это мне только померещилось! Представляешь себе мое состояние? Тут я вспомнил, что у меня в кармане должна быть одна сфера с креветкой. Я сунул туда руку, но карман был пуст.

Алексей посмотрел прямо в глаза Федора. В них теплились крохотные жгучие огоньки. “Как у мальчишки, слушающего фантастический рассказ”, — подумал Алексей и взглянул на часы. Время истекло.

— Вот что, браток, давай-ка собирайся. По дороге к Ртутному озеру я тебе все доскажу. Времени у нас с тобой мало, каждую секунду надо беречь. Сбрось с себя все лишнее. Возьмем только лазеры. Больше ничего не нужно.

Федор молча начал отстегивать карманы и ракетный ранец за спиной. Через минуту они уже шагали по широкому языку застывшей стеклообразной лавы к Ртутному озеру.

— В кармане я нашел только осколки хрусталя, — все так же обстоятельно рассказывал Алексей. — Я сразу же вспомнил свое падение… Сфера лопнула, карман раскрылся и… одним словом, я убедился, что креветки мне не привиделись. Конечно, в восстановительной атмосфере окисленное железо могло обрести свой прежний облик. Но не так скоро и не так полно! Я был здорово удивлен и заинтересован. И решил еще раз проанализировать состав этих железных обнажений. Я надеялся, что он должен был хоть как-то измениться в результате вызванной креветками метаморфозы. И я был прав!.. Ты делал несколько дней тому назад анализ этого железа и должен его помнить. Так?

— Помню, — согласился Федор.

— Сколько там было феррум — пятьдесят семь?

— Ноль, тридцать семь промилей.

— Точно! — подтвердил Алексей и, помолчав, выпалил: — Теперь же там нет, вообще нет радиоактивного изотопа железа.

Федор даже остановился.

— Ну, давай, давай, нечего время терять! — Алексей подтолкнул его в спину. — Понимаешь теперь, — продолжал он, — за счет чего они живут, эти твари? Окисляют металл, делят его на молекулы окислов и выискивают среди них радиоактивные. Так осуществляется цикл ассимиляции. А диссимиляция, выделение, протекает у них как восстановление окислов до металлов. Только в условиях такой нищеты, как здесь, могла развиться такая жизнь. Переворошить тысячи тонн вещества в поисках лишь одного грамма радиоактивной пищи! Нет, на такое природа может решиться, только когда исчерпаны все иные энергетические ресурсы.