Сергей Лукьяненко - Визиты: Осенние визиты. Спектр. Кредо

Государственный инспектор Регина Ильинична Ветрова. «Благодарю вас от имени вашей инкарнации. К сожалению, как вы понимаете, прямое общение между вами невозможно».

Иван Николаевич Туванский смеется.

Государственный инспектор Регина Ильинична Ветрова. «Вы хотите еще что-нибудь сказать?»

Иван Николаевич Туванский. «Хватит уж. Не мучай… Эй, скажите, а не придумали еще такого, чтобы мне в этой вот инкарнации в жизнь вернуться?»

Государственный инспектор выключает Звезду Теслы, и Иван Николаевич Туванский погружается в нормальный сон».

Артём вздохнул и отложил протокол. Все как обычно. Редко какая беседа не завершалась вопросом души о возможности новой жизни. Настоящей жизни, а не того странного состояния, в которое погружены деинкарнированные.

– Что ж… поздравляю вас. – Он посмотрел на мальчика, потом на женщину. – Как я понимаю, вам требуется обратиться с этим протоколом в адвокатское бюро. Я могу порекомендовать…

– Мы уже были у адвоката, – резко сказала женщина. – Дело в том, что завещание господина Лемаута не сохранилось. Все деньги получили его дети. Сейчас дело ведет его внук, фирма до сих пор существует.

Артём развел руками:

– Боюсь, что это уже не в моей компетенции. Если господин Лемаут не озаботился поместить завещание в безопасное место…

– Но оно же было! Было! – Женщина повысила голос. – Он сам сказал! Деинкарнированные не лгут!

– Не лгут, – согласился Артём. – Но солгать могут свидетели разговора. Будь вы американскими гражданами… ну хотя бы английскими… К сожалению, были прецеденты, когда в России фальсифицировали протоколы. Дело Васильева против Рокфеллера…

– Я знаю. – Женщина собралась. Сидела напряженная и мрачная, что-то обдумывала. Потом сказала: – Вы могли бы собрать какие-то улики? Доказать, что завещание существовало?

– Написанное сорок лет назад? – Артём даже опешил. – Поверьте, только в дурных голливудских фильмах преступники хранят улики. Сгорело давным-давно ваше завещание в камине. Нет, единственный путь – подключить хорошее адвокатское бюро… конечно, получить деньги полностью вряд ли удастся, но наследники Лемаута могут пойти на компромисс. Скажем – сто, сто пятьдесят тысяч…

– Полмиллиона! – взвизгнула женщина. – И не нынешних долларов, а тех, что в шестьдесят первом были!

– Частный детектив вам ничем не поможет. – Артём развел руками. – Ни российский, ни американский. Только адвокат… но учтите, что придется вызывать прежнюю инкарнацию снова и снова. А облучение в Звезде Теслы с каждым разом все более и более… – Он замолчал.

Мужчина посмотрел на сына с испугом.

Женщина поджала губы. С нажимом произнесла:

– Это его деньги. Его. На достойное обучение, на открытие собственного бизнеса! Если понадобится, он пройдет Звезду еще десять раз!

– Еще никто не оставался в здравом рассудке после двенадцати облучений, – тихо сказал Артём. – Мне нужно объяснять вам прописные истины? Первый сеанс – риск развития шизофрении один на миллион. Второй – один на двести тысяч. Третий – один на пятьдесят тысяч. Четвертый – один на тысячу. Пятый – один на триста тридцать. Шестой…

– Не смейте пугать ребенка! – неожиданно выкрикнул мужчина. – Ванечка, не слушай его!

Ванечка и не слушал – таращился на аквариум с рыбками. Напуганным он ничуть не выглядел.

– Это ваше дело, – сухо повторил Артём. – Но я бы не советовал.

– А вашего совета никто не спрашивает! – несколько непоследовательно заявила женщина. – Детектив… ха! Ваня, мы уходим!

Мальчик встал и послушно пошел за матерью. Отец на миг задержался в дверях, тоскливо посмотрел на Артёма. Артём покачал головой. Отец мальчика вздохнул и беспомощно развел руками.

Несостоявшиеся клиенты вышли.

– Твою мать… – сказал Артём, имея в виду вполне конкретную мать. Инкарнациям господина Лемаута и впрямь не везло с женщинами. Даже с матерью в очередной раз как-то криво вышло. Ради ничтожного шанса отсудить у американцев деньги она готова довести сына до сумасшествия.

Шестое включение Звезды Теслы – сходит с ума каждый сотый. Седьмое – каждый пятнадцатый. Восьмое – каждый четвертый. Девятое – каждый третий. Десятое – каждый второй. Одиннадцатое – все! Существует не более десятка доказанных исключений.

Но двенадцатого включения и впрямь не выносит никто.

Опыт, к сожалению, накоплен немалый. Институты инкарнационной истории платят безумные деньги тем счастливчикам (или все-таки неудачникам?), которые в прошлый раз жили давным-давно, да еще и в «интересное время». В прошлой жизни тебя убили при Ватерлоо? Десять тысяч долларов за десять минут под Звездой Теслы! Тебя расспросят о никому, кроме историков, не нужных подробностях битвы. И предложат прийти еще раз.

Некоторые приходят. Некоторые играют в рулетку с судьбой довольно долго.

Но еще никто не выигрывал больше одиннадцати раз.

Артём допил кофе – холодный и уже невкусный, встал, подошел к окну. Чахлые деревца во дворе радовали глаз зеленой листвой – лето только наступило, не успело еще высушить и припорошить городской пылью листья.

Дождь бы… дождик. Артём всегда любил дождь. Даже маньяк по кличке Мокрец, обожавший убивать в ненастье, этой любви не отбил.

Три года уже прошло. Маньяк угомонился, расследование мало-помалу заглохло.

Его так и не поймали. Одиннадцать убитых, все – «чистые души», живущие в первый раз. Что за странный повод для убийства? Но разве маньяку нужен настоящий повод…

Он сунул руки в карманы, достал бумажник. Последняя сотенная. Больше денег не предвидится. На счете пусто, клиентов нет.

Кстати, а ведь ему так и не заплатили. Даже за консультацию. И впрямь, зачем платить детективу, который говорит неприятные вещи? Лучше найти другого, который обнадежит, получит гонорар и смотается за чужой счет в США – «искать завещание».

Артём фыркнул. Пацана жалко. Что ж, в следующей жизни повезет.

Он вышел из кабинета, запер дверь и спустился на улицу. Если пройти налево, то на углу будет хорошая кофейня. Если пройти направо, чуть подальше, то наткнешься на пивной ресторанчик.

Кофе больше не хотелось, и Артём пошел направо. На сегодня работы уже не предвиделось.

Россия – страна, для пива не приспособленная. Сколько бы раз ни пытались местные энтузиасты или зарубежные варяги сотворить достойную конкуренцию «Гиннессу» или «Будвайзеру» – кончается это ничем. В лучшем случае появляется пафосная и дорогая марка пива, которую принято пить в определенных кругах. Но, как правило, вполне достойное и интересное пиво выпускается в России не больше трех месяцев, после чего превращается в кисловатый и одновременно безвкусный алкогольный напиток. Даже великий пивовар Артур Гиннесс, которому довелось реинкарнироваться в России, не смог эту тенденцию переломить. Первое время «Русский Гиннесс» и впрямь не уступал настоящему (злые языки говорили, что Виктор Розанов, русское воплощение Гиннесса, проходил Звезду Теслы семь раз, чтобы адвокаты выпытали все секреты пивоварения). Но все равно через полгода «Русский Гиннесс» стал обычным кислым темным пивом.