Клиффорд Саймак - Исчадия разума: Фантастические романы

— Возможно, что не на краденом, — уточнил Конепес. — Он же уверял, что заплатил за него.

— Все равно времялет был краденым, — возразил Бун. — Краденым у Инид. Если Мартин его не крал, значит это сделал кто-то другой.

— Насколько помню, — желчно высказался Хорас, — это вы, Коркоран, сообщили Мартину что кто-то наводит справки о нашем поместьем.

— Он меня нанял, я выполнял его поручения, только и всего. И он прекрасно платил. С тех пор я, правда, начал задавать себе вопрос, откуда у него брались деньги. Ясно, что не от вас. Если я не заблуждаюсь на ваш счет, вы таких денег никогда и в руках не держали.

— А вы уверены, что это были не фальшивые деньги? — не успокаивался Хорас.

— Деньги могли быть и не фальшивыми, — заявила Инид. — У него ведь было два времялета — большой ковчег и малый, тот, что достался Стелле. Когда путешествуешь во времени, несложно добыть любую сумму, находя клады, выигрывая в лотерею, еще что-нибудь в таком же духе. Дэвиду в его поездках тоже требовались кое-какие деньги на товары, которые он закупал для нас. И он пополнял свои финансы именно такими способами.

Тимоти глубокомысленно кивнул и сказал.

— Сомневаюсь, что мы когда-нибудь разберемся в этом до конца. Несомненно одно: Мартин был человек с двойным дном. Должен, увы, признать, что мы всецело доверяли ему, хоть он нам и не нравился. Дэвид встретил его в Нью-Йорке и невзлюбил с первого взгляда. Непорядочный человек. Весьма, весьма далекий от порядочности.

— Он изменник, — провозгласил Хорас. — Как заподозрил, что у нас неприятности, так и бросил нас на произвол судьбы.

— Повторяю, — заявил Тимоти, — до конца нам в этом никогда не разобраться. Вы совершенно уверены, что избавили нас от Мартина? Он не явится снова и не станет нам докучать?

Конепес не сразу понял, что вопрос обращен к нему, но когда разобрался, заверил:

— Он в ловушке. Без времялета ему оттуда дороги нет.

— Теперь, когда мы узнали о том, что с ним сталось, мы будем чувствовать себя спокойнее, — сказала Инид. — Спасибо, Конепес, что сообщил нам правду. И пожалуй, есть еще одна услуга, которую ты мог бы нам оказать.

— Назови ее, — отозвался Конепес. — Я твой вечный должник, мой долг непомерен, и радостно вернуть хоть малую его часть.

— Ты не мог бы забрать времялет, оставшийся на Магистрали Вечности, и доставить его сюда? Времялет большое удобство, и неплохо бы иметь его под рукой.

— Да и центр не прочь взглянуть на него, — добавил Тимоти.

Волк выполз из угла, где спал в обнимку с миской мяса, вперевалку пересек комнату и плюхнулся на пол у ног Буна.

— Он просится погулять, — догадалась Инид.

— Нет еще, — ответил Бун. — Подумывает о прогулке — это так. Принимает решение, но еще не принял. Когда примет, попросится по-настоящему.

Хорас опять поднялся и направился к бару за новым стаканом бренди.

— Забыл рассказать вам об одной занимательной находке, — объявил Тимоти. — Просматривая предоставленные мне центром записи, я наткнулся на копию одного документа двадцать четвертого, а может, двадцать пятого века. Это первое упоминание о Земле, попавшееся мне на глаза за все время пребывания здесь. Вернее, Земля не названа, но вся внутренняя логика документа подсказывает, что речь идет именно о Земле. Повествуется о том, что там родилась и расцвела новая религия, связанная с каким-то таинственным объектом искусственного происхождения. Что это за объект, не вполне ясно, однако его почитатели относятся к нему как к мессии, выступающему против технического развития, проповедующему отказ от материального прогресса ради поисков своего истинного «я». Не слышится ли вам в подобной проповеди кое-что знакомое?

— Конечно, слышится, — откликнулась Инид. — Такие поучения подорвали человечество изнутри, морально подготовили его к пришествию бесконечников.

— Да нет, разрыв во времени слишком велик, — осмелился возразить Бун. — Идеи не живут по миллиону лет. Они устаревают гораздо быстрее. Выходят из моды и теряют свою привлекательность…

— Не уверен, что это всегда так, — высказался Тимоти. — Данный культ первоначально получил широкое распространение, а значит, мог и выжить в среде ярых приверженцев, особенно если объект поклонения сам по себе долговечен. И в эпоху социальных потрясений — а такие эпохи повторяются с завидной регулярностью — фанатики культа могли возродить его в планетарном масштабе. За примерами не надо далеко холить — взять хотя бы веру в магию, которая то отступала под натиском здравого смысла, то вдруг опять выныривала в измененном обличье, и так продолжалось почти до наших дней.

— Насчет магии все точно, — поддержал Коркоран. — Как раз в мою эпоху культы, связанные с магией, множились, как грибы после дождя.

— В наше время никаких культов не осталось, — объявила Эмма. — Если б они были, мы бы о них непременно слышали.

— А установки, порожденные культовым сознанием, сохранились, — выдвинул Тимоти встречный тезис. — Культ как таковой, возможно, и умер — но не потому ли, что достиг своей цели? Люди приняли главные стороны учения, оно постепенно вросло в общественное сознание. И все забыли, откуда оно взялось. Решили, что философия, культовая по существу, рождена логикой исторического развития и напряженной работой мысли.

— Все это глупости, — объявила Эмма. — Древние легенды.

— Не исключено, что легенды. — Тимоти решил уступить сестре. — Но весьма и весьма любопытные…

— Кажется, вы, Тимоти, наконец-то напали на жилу, будто специально вас поджидавшую, — заметил Коркоран.

— Сперва я опасался, что деятельность центра представится мне непостижимо странной и я просто не сумею найти в ней лазейку для себя. Однако мои поверхностные знания земной истории, оказывается, имеют определенную ценность при изучении закономерностей возвышения и гибели культур. Центр глубоко обеспокоен тенденциями, которые помогли бесконечникам добиваться успеха. Интересует нас и секрет путешествий во времени. Были слухи, что бесконечники владеют этим секретом, но они не делились им решительно ни с кем. А теперь, когда радуги вынесли им приговор, всякая связь с бесконечниками утрачена. Но если бы заполучить времялет, оставленный на Магистрали Вечности…

— Обязуюсь и клянусь, — провозгласил Конепес, — доставить его вам в собственные руки.

— Еще бы лучше разобраться в устройстве вашего невода. Дайте нам его хоть на самое короткое время для осмотра…

Но тут Конепес был непреклонен.

— Сожалею, однако не могу лишиться невода даже на мгновение. Он есть наследие моего народа. Сказания из глубочайшего прошлого поднялись в моей памяти и помогли мне обрести невод, но я не могу предоставить ту же помощь другим.