Александр Громов - Тысяча и один день. Первый из могикан. Властелин пустоты

Началось скромно: в небе над зоной «Мишень» появился одинокий летательный аппарат. Он совершал странные эволюции, то ныряя к самой земле, то натужно карабкаясь в высоту, и несколько раз бессистемно пересек зону, густым дымом и характерным пыхтеньем извещая о своей принадлежности к устаревшим «летающим крыльям», движимым почтенным паровым движком. Малое время спустя с ним сблизился отклонившийся от маршрута черный ромб – большего внимания крылатый анахронизм не заслуживал, – после чего «летающее крыло» прекратило свое существование. И сразу же вслед за этим зауряд-Б заметался над зоной «Мишень», сбитый с толку небывалым множеством наземных целей.

Метался он недолго – десинтор, неведомо как оказавшийся на поверхности этой планеты и неведомо кем наведенный, зацепил его лучом и разрушил раньше, чем зауряд успел получить команду на самоликвидацию.

Из леса выползали странные механизмы или животные – идентифицировать их с высоты было трудно. Чем-то они походили на защитные чехлики личинок некоторых насекомых и, несомненно, скрывали в себе животных, чей инстинкт приказывал им сопротивляться до последнего. На них следовало обратить внимание. Теперь уже несколько черных ромбов вились над зоной, часто роняя огненные клубки, и часть машин уже горела, плавилась, рассыпалась в прах…

Вслед за машинами в зоне как-то вдруг появились люди. Много людей.

Если бы Девятый умел удивляться, он, несомненно, удивился бы крайне. Настырная местная фауна, на искоренение которой в предочистной зоне было затрачено больше энергии, чем на выжигание микроорганизмов в зоне очистки, хитрая двуногая фауна теперь сама шла под уничтожающий удар! Оставалось лишь его нанести.

Девятый не стал вмешиваться. Как ни глупы зауряды, они прекрасно знают, что делать.

Крошечные, как муравьи под опускающейся на них подошвой ботинка, бегали, суетились двуногие существа. Снизу загромыхало, застучало часто-часто, и воздух в одно мгновение наполнился шелестом рассекающего его металла, мчащегося быстрее, чем самый быстрый зауряд. Фауна пробовала огрызаться. При прямом попадании снаряда один из черных ромбов перекувырнулся в воздухе, но мгновенно выправился и превратил самоходную зенитку в брызжущий окалиной огненный фонтан. И тотчас же ударивший с земли луч десинтора заставил другой черный ромб рассыпаться облачком праха.

Позднее, когда Леон пытался сложить из показаний немногих уцелевших очевидцев картину этого боя, у него ничего не получилось. Отвлекающий бой и бойня – часто синонимы. Уцелели лишь те, кто с первых минут повернул обратно к лесу и сумел избежать пуль заградительных групп. Потери противника ограничились двумя заурядами-Б из по меньшей мере полутора десятков. Десинтор, в чьих бы руках он ни находился, когда его накрыло, больше не стрелял, потому что не может стрелять то, чего нет.

Трещали бесполезные пулеметы. Захлебывались зенитки, неистово глотая снаряженные кассеты, и с каждой минутой их закладывающий уши грохот рвал воздух все реже. Несколько уцелевших гусеничных машин – без экипажа, с заклиненными намертво педалями газа – продолжали слепо ползти в степь. Никто не видел, когда сгорела последняя из них.

По-видимому, люди продержались дольше. Все они были смертниками и знали это. Но человек слишком малая мишень, и мишеней было много. Мощные десинторы черных ромбов били избирательно, не умея выжигать разом целую полосу, а количественный перевес подставивших себя двуногих был огромен.

Что можно сказать о человеке до его последнего смертного боя? Некоторые продолжали стрелять до конца. Другие ложились ничком или искали спасения в бегстве к бесконечно далекому лесу. Для хода операции все это уже не имело никакого значения. В поставленную смертникам задачу входило одно: привлечь внимание противника к себе и удерживать его над собой как можно дольше.

Мера успеха и его цена определяются конечным результатом. Астил не ошибся в расчетах, пожертвовав единственным десинтором и оставив основную группу без этого действенного оружия: спустя час после начала операции все без исключения зауряды-Б еще продолжали висеть над зоной «Мишень», расстреливая последних неуничтоженных. Железный Зверь проглотил первую приманку.

Не успел он расправиться с ней, как ему была предложена вторая: несколько отрядов добровольцев покинули укрытия в пограничье и вышли на пустошь.

Но еще раньше вновь заговорили орудия, уцелевшие от первого налета, и со дна зеленого моря леса взлетела новая стая ракет. Дымные следы перечертили небо. Злобно рявкнул и просел на треснувшем лафете реактивный бомбомет – опытный образец, доставленный в пограничье для полевых испытаний. Второй обстрел пустоши «субстратом» оказался много продолжительнее первого. Под смыкающимися наверху лесными кронами бегали закопченные солдаты, устремлялись, спотыкаясь о корни, к следующей стартовой установке с задранными в небо направляющими, раздували фитили, поджигали… Вопили обожженные, не успевшие увернуться. Ни о какой прицельной стрельбе не могло быть и речи, да ее и не требовалось. Густо дымя зарядом черного пороха, ракета взмывала над лесом, оставляя за собой вихрь сорванных листьев, с тупой настойчивостью шла над пустошью и, если ее не уничтожали на подлете, лопалась в воздухе, разбрызгивая мерзкую взвесь. Зауряд-очистители метались над черной коркой земли, как птицы над лесным пожаром. Найти – выжечь, найти – выжечь… Так продолжалось час и два.

Двенадцать «летающих крыльев» основной группы и десять – группы прикрытия шли плотным строем. Воздушная эскадра ползла на запад тяжело и медленно. Возьми самолеты еще немного топлива и груза – не взлететь бы им, а поломать крылья о деревья на краю аэродромов-полян. Нельзя было и увеличить число самолетов, хотя у Астила еще оставалось кое-что в запасе. Успех операции определялся не самолетами, а испытанными шептунами экстра-класса, добытыми Парисом за счет разрыва эстафетных линий связи с Востоком и Севером. Число самолетов основной группы просто равнялось числу добытых Парисом шептунов. Кое-кто в штабе предложил отложить операцию до более благоприятного времени. Астил не стал слушать – благоприятных времен не будет!

Он сам пилотировал свою машину. Одиннадцать «летающих крыльев» основной группы несли в открытых кабинах по два человека плюс груз. Шептунов, поместившихся позади пилотов, «обкатывали» специально несколько дней, приучая бороться с тошнотой от болтанки и бензиновой вони. По два человека размещались и в самолетах группы поддержки и прикрытия, с той разницей, что место шептуна занимал воздушный стрелок, вооруженный «льюисом». Одно только «летающее крыло» Астила несло троих, и в затылок Астилу, притиснутый шептуном к спинке сиденья пилота, дышал Фрон.