Олег Авраменко - Маргарита Наваррская

- Постой-ка! - вдруг всполошился Монтини. - Ведь я даже не рыцарь. Какой же из меня лейтенант?

Бланка улыбнулась.

- Будь покоен, за этим дело не станет. Хоть завтра я могу посвятить тебя в рыцари.

- Ты?!

- Ну да. А что тут такого? В конце концов, я графиня Нарбоннская, один из пэров Галлии, и мне уже шестнадцать лет.

- Это что, шутка? - спросил Этьен.

- Конечно, шутка, - сказала Бланка. - Я же не хочу, чтобы придворные насмешники измывались над тобой: дескать, заслужил рыцарские шпоры в постели. А если без шуток, то я попрошу кузена Аквитанского. Мы с ним добрые друзья, и он не откажет мне в этой услуге.

Монтини пристально посмотрел ей в глаза.

- А знаешь, дорогая, такой очаровательной женщине как ты опасно обращаться к Красавчику за услугой. Глядишь, он потребует благодарности на свой манер.

И они весело расхохотались.

9. ПОРУГАННАЯ

После ухода Габриеля Матильда долго лежала на кровати, тупо уставившись невидящим взглядом в потолок. Ее охватило какое-то жуткое оцепенение. Ей отчаянно хотелось заплакать, но, несмотря на все старания, глаза ее оставались сухими, она не могла выдавить из себя ни единой слезинки. Тугой комок, что подступил было к горлу, так и застрял там намертво, не желая ни возвращаться обратно, ни вырываться наружу, и от этого на сердце ей становилось еще горче, еще тяжелее.

Прошло довольно много времени, прежде чем Матильде удалось стряхнуть оцепенение. Она села в постели и медленно, будто в трансе, принялась сбрасывать с себя измятую, местами разорванную одежду. Раздевшись донага, Матильда тщательно вытерла кровь - и лишь тогда комок в ее горле, наконец, подался, слезы брызнули из ее глаз, и она безудержно зарыдала, горько оплакивая свою поруганную невинность, свои разрушенные иллюзии, свои безжалостно растоптанные мечты...

Когда начал заниматься рассвет, Матильда, выплакав все слезы и оттого немного успокоившись, встала с постели, надела на себя чистую нижнюю рубаху и длинный пеньюар, вступила босыми ногами в тапочки и торопливо покинула комнату. Она больше не могла оставаться там, где над ней так жестоко наглумились, ей было страшно наедине со своими мыслями, и она решила пойти к Маргарите. Матильда знала, что накануне принцесса рассорилась с Рикардом, и посему надеялась застать ее в спальне одну или, в худшем случае, с Констанцей де Арагон. В последние два года Маргарита плохо засыпала сама и обычно, когда у нее не было мужчин, брала к себе в постель дежурную фрейлину - но при всем том ее отношения с девушками были совершенно невинными.

По пути Матильда едва не столкнулась лицом к лицу с Филиппом и лишь в последний момент успела спрятаться в одной из неглубоких ниш в стене коридора.

Филипп прошел мимо, не заметив ее. Белокурые волосы его были всклочены, щеки пылали алым румянцем; одет он был явно второпях и очень небрежно, а на губах его играла самодовольная ухмылка ловеласа, только что одержавшего очередную победу. На Матильду повеяло тонким ароматом духов, которыми пользовалась Маргарита, и запах этот ударил ей в ноздри так резко и неприятно, точно нашатырь. Бедняжка с трудом проглотила комок, что вновь подкатился ей к горлу, и до боли прикусила губу, из последних сил пытаясь унять очередной приступ рыданий. Как она была глупа и наивна, поверив его лживым речам о любви! Как жестоко он обошелся с нею!.. В его глазах она была лишь игрушкой - красивое личико, черные кудри, длинные стройные ножки, гибкий стан - одним словом, лакомый кусочек, вполне пригодный для развлечений, но не слишком ценный, чтобы им дорожить. Он с легким сердцем уступил ее своему дворянину, тут же выбросил ее из головы и отправился искать любви у другой...

Когда Матильда вошла в спальню, Маргарита лежала ничком на кровати, уткнувшись лицом в подушку.

- Ты что-нибудь забыл, Филипп? - нежно промурлыкала она, услышав тихий скрип двери.

- Это я, сударыня, - дрожащим голосом отозвалась Матильда.

- Ты? - Маргарита перевернулась набок и озадаченно взглянула на нее. - Что с тобой, душенька? Почему ты не спишь? У тебя такой измученный вид.

- Ну... Да нет, ничего, сударыня. Просто... Просто я хочу побыть с вами.

Принцесса вздохнула.

- Боюсь, не к добру это, Матильда. Слишком уж часто ты набиваешься ко мне - смотри, как бы не начала всерьез интересоваться девчонками. Впрочем, ладно, оставим это. По правде говоря, я даже рада, что ты пришла. Иначе довелось бы будить Констанцу, а мне сейчас не шибко хочется видеть ее кислую мордашку. К тому же она пристает ко мне еще настойчивее, чем ты тоже мне порядочная!.. Ну, ложись, не стой, как вкопанная; только сперва подай мне рубашку, она должна валяться где-то там, возле тебя.

Матильда подобрала с пола сей кокетливый наряд, скромно именуемый ночной рубашкой, и отдала его своей госпоже. Маргарита облеклась в полупрозрачную дымку, делавшую ее еще более соблазнительной, нежели в голом виде, а Матильда тем временем сбросила с ног тапочки, сняла с себя пеньюар и быстро юркнула под одеяло. Обхватив Маргариту за талию, она крепко прижалась к ней.

- Ну вот! - с грустью произнесла принцесса. - Что я говорила! Пожалуй, тебе пора замуж.

- Нет, - прошептала Матильда, зарываясь лицом на ее груди. - Не надо... Не хочу...

- А что же ты хочешь? Остаться старой девой?

- Не знаю, сударыня, я ничего не хочу. Я... Я хочу в монастырь!..

- Ага! - выдохнула Маргарита с явным облегчением. - Понятненько! Она взяла Матильду за подбородок и подняла к себе ее лицо. - Коль скоро речь зашла о монастыре, значит ты влюбилась.

Матильда густо покраснела и опустила глаза.

- Так я угадала? - не унималась Маргарита. - И кто же он, этот счастливчик?.. Ну-ка, ну-ка! Ведь это Красавчик Филипп, верно? Отвечай!

Матильда утвердительно кивнула и вдруг разразилась громкими рыданиями.

- Да что же это такое, в самом деле? - растерялась принцесса. Прекрати реветь, успокойся. Объясни, наконец, что стряслось?

- Он... Он... - начала было Матильда, но слезы помешали ей говорить.

- Неужели он обидел тебя?!

- Нет, не... не он... Это... это не о... он...

- Не Филипп? А кто?

- Это его... господин де... де Шеверни.

- Господин де Шеверни? Тот приятный молодой человек, с которым ты проболтала весь вечер?

- Д-да... Он...

- И что же он сделал?

- Он... он... Он оскорбил... оскорбил меня.

- Оскорбил? Как?

- Ну... Он... Он взял... взял и... и меня... оскорбил...

- Боже правый! - вскричала Маргарита. - Он изнасиловал тебя?!

- Д-да... да... - ответила Матильда и разрыдалась пуще прежнего.

Разбуженная громкими причитаниями, в спальню заглянула горничная принцессы.

- Госпожа...

- Брысь! - прикрикнула на нее Маргарита.

Она села, оперевшись спиной на подушки, подтянула ноги и положила голову Матильды себе на колени.