Евгений Константинов - Кабанье урочище

Андрюха Тапиров жил в так называемой «коробочке» – пятиэтажном кирпичном доме, в котором на каждом этаже было по четыре квартиры. В квартиру напротив летом приехала погостить к родственникам девочка Катенька. Она была примерно на год старше Андрюхи, а в том возрасте такая разница имела огромное значение. Все называли ее цыганкой – за роскошные черные вьющиеся волосы, густые ресницы, большие карие глаза. Катенька оказалась очень компанейской девчонкой и ненадолго стала чуть ли не лидером в компании сверстников: и в футбол охотно играла, и в лапту, и во все другие игры, а некоторые придумывала сама.

Но вот наступил день, когда Катеньке пришло время уезжать к родителям. Андрюха, которому «цыганка» очень нравилась, поинтересовался у нее, когда снова увидит свою соседку. Она ответила, что не знает, но хочет оставить ему на память сувенир, сказала, что сейчас за ним сбегает, а он пусть подождет в дальнем углу двора.

Для детворы то самое уютное местечко, с двух сторон огороженное дощатым забором, с двух других – густым кустарником, считалось чем-то вроде штаба. Андрюхе показалось, что ждать пришлось долго, но, наконец-то, Катенька появилась, держа на ладони серебряный полтинник. Он не имел большой ценности, тем боле, что у самого его бурта какой-то вандал просверлил дырочку, зато сгодился бы как бита, для игры в монетки. Но отдавать сувенир девочка не торопилась, сказала, что полтинник перейдет к Андрюхе, если он исполнит три ее просьбы. От него всего-навсего требовалось два раза поцеловать Катеньку и один раз пощекотать.

Андрюха согласился. Для первого поцелуя Катенька царственно поднесла к его губам свою руку. Слегка смутившись, он чмокнул ее в верхнюю часть кисти. После этого девочка приподняла платьице и так же царственно велела ему поцеловать свою правую коленку. Андрюха смутился еще больше, но все же присел на корточки и исполнил пожелание.

Катенька его поблагодарила, но сказала, чтобы с корточек он пока не вставал, что так ему будет удобнее щекотать своими длинными ресницами ее попу. И, не дав опомниться, повернулась к нему спиной, спустила с себя трусики и задрала платье. Голая попа девочки оказалась в каких-то сантиметрах от его лица. Андрюхе очень понравилось ее разглядывать, он хотел бы ее погладить, но щекотать ресницами?! Хотя щекотать, это не целовать, к тому же они с Катенькой были здесь только вдвоем, да и заиметь серебряный полтинник ему очень хотелось. Он вплотную приблизил лицо к ее попе и быстро-быстро заморгал, стараясь касаться ресницами беленькой кожи. И в тот самый момент, когда он подумал, что достаточно, что третье пожелание Катеньки выполнено сполна, девочка изогнулась, отклонилась, обхватила руками его затылок и сильно прижала мальчика к себе. Не только прижала, но и заелозила попой вверх и вниз, влево и вправо, словно подтираясь его лицом и при этом начала задорно хохотать.

Когда Андрюха вырвался из ее рук и отпрянул – весь красный, то к еще большему своему стыду услышал, что кроме Катеньки смеются еще и другие девчонки, которые, как ни трудно было догадаться, спрятались за забором и подглядывали за ними. Коварная соседка сдержала слово, – продолжая смеяться, бросила к его ногам сувенир и, обозвав напоследок «щекоткой», убежала.

Это прозвище – «Щекотка» прилепилось к Андрюхе надолго. Он никогда больше не видел Катеньку и в первое время ненавидел ее, но с годами вспоминал то «приключение» со все больше и большей ностальгией. Ну а полтинник, ставший для него талисманом, носил на шелковом шнурке с того самого дня.

– Ты очень хочешь победить? – обратился Гэдульдихт к Тапиру, после того, как взвесил окуня на электронном безмене и отпустил того в родную стихию.

– Конечно, – отозвался Тапир, не оборачиваясь.

– Тогда зачем время теряешь?

– В плане?

– Не мое, конечно, дело, но вот послушай. Есть у меня знакомый один спиннингист, некий Олег Сютин. Так он, всякий раз, делая забросы правой рукой, после этого перекладывает спиннинг в левую и начинает крутить катушку правой. Но когда Сютин подтаскивает к себе попавшуюся на крючок щуку или там судака, окуня, он вновь перекладывает спиннинг и хватается за подсачек опять же левой рукой.

– И в чем проблема? – Тапир резко подсек и начал вываживать очередного окуня.

– Ненужная потеря времени – вот в чем проблема, – усмехнулся Гэдульдихт в пшеничные усы.

– Ерунда!

– Это на простой рыбалке – ерунда, – возразил егерь. – Во время соревнований, бывает, каждая секунда дорога. Вот и прикинь, сколько Олег Сютин из-за этих перекладываний времени теряет.

– Вы это – к чему?

– Да к тому, что ты тоже время теряешь всякий раз, когда свой талисман целуешь.

– Я привык, – Тапир подвел окуня к урезу воды, вытащил, снял с крючка и передал Гэдульдихту

– Понятно, что привык, но время-то в любом случае теряешь, – вновь усмехнулся тот, принимая рыбу.

– Чем считать мои упущенные секунды, – Тапир демонстративно приложил полтинник к губам, – лучше бы подсказали что-нибудь дельное – в плане рыбалки.

– А хочешь, я тебе в плане заработать хороших деньжат кое-что дельное предложу?

Павел, что называется, вошел в раж. Ему очень нравилась такая рыбалка: ты знаешь, какую рыбу и на какую именно приманку можешь поймать, делаешь заброс в точно намеченное место, предвкушая поклевку, начинаешь проводку, и поклевка действительно происходит! Прилив адреналина в кровь усиливался многократно, когда такое происходило во время соревнований – как, например, сейчас.

Обычно, когда он рыбачил в одиночестве, а поклевки следовали одна за другой, Павел начинал напевать какую-нибудь песню, вернее, один и тот же куплет или припев. Куплет прерывался во время поимки очередной рыбы, и начинался заново при следующем забросе приманки. Но это, если рядом никого не было. Сейчас за спиной стоял егерь…

– Старый Мельник, – обернулся Павел, собираясь расспросить о Триде, но осекся, увидев ее саму.

Навьюченная рюкзаком и оружием не меньше, чем тот же Мельник, она ни на шаг не отставала от бегущего по тропинке Дмитрия Бокарева. Видимо, Волгарь до сих пор так и не ушел от ноля и торопился занять новое место – ниже по течению Скорогадайки. Павел обратил внимание, что Мельник, не отрываясь, смотрит вслед девушке.

– Кажется, при желании она запросто может Волгаря обогнать и оставить далеко позади, – сказал Павел.

– И не только его, – согласился егерь.

– Слушай, вопрос у меня есть. Это, конечно, не мое дело, так что если не хочешь не отвечай… У Триды мужчина есть?

– Если собираешься с ней замутить, – Мельник хмыкнул, – то со всей ответственностью не рекомендую.