Фрэнк Херберт - Создатели богов

Орн даже не заметил, как изменилась его жизнь, набирая бешеный темп и устремляясь в направлении неизведанного, едва он заговорил об Амеле.

Срочно вызванный инженер из отдела изучения Пси-эффектов Службы Р — У обучил Орна пользованию вживленным в тело сложным устройством для определения и усиления пси-энергии.

Никто не обратил внимания или не заметил исчезновения трансивера из тела, а Орн не попросил заменить его. Он старательно изучал новое приспособление для первичного обнаружения пси-энергии. Новых приказов, подписанных Стетсоном или Спенсером, больше не поступало, хотя Орн отлично понимал: все эти приказы теперь превратились в чистую формальность.

То было напряженное время: новые обязанности в Совете по отбору кандидатов, приготовления к предстоящей свадьбе с Дианой, изучение служебных материалов Р — У. И, наконец, осознание необычного, странного состояния страха, вызванного ощущением пси-энергии.

И сейчас, застыв на рампе корабля, над амельским космопортом, он ясно почувствовал волну этого страха. Он вздрогнул. Амель кишел вызывающими мурашки ощущениями. Странные мысли вспыхивали в мозгу словно ослепительные молнии. Какое-то мгновение он ощущал безудержное желание завизжать, захрюкать, подобно вывалявшейся в грязи «кириффе», засмеяться, безумно захохотать н тут же зарыдать, терзая свое горло.

«Меня предупреждали, поначалу будет совсем плохо»,— подумал он, успокаивая себя.

Знакомство с пси-зффектами не стерло страха, но подготовило его к встрече с ним. Неподготовленный человек мог потерять рассудок от переполнявших его обрывочных ощущений, смешанных с каким-то благоговейным ужасом,— превосходная тренировка для учеников, высаживающихся на обетованной планете.

Под ним простиралась святая земля, святилище всех религий в изведанной части Вселенной (и, надо отметить, в неизведанной тоже).

Орн сконцентрировал внимание на внутренних ощущениях, как учили его в Р — У. Ошеломившее вначале чувство страха медленно отступило, сменилось легким беспокойством. Он втянул в себя сухой, горячий воздух, ощущая смутную неудовлетворенность, словно в воздухе не хватало важного элемента, к которому привыкли его легкие.

Держась по-прежнему за поручень, он ждал, пока исчезнут призрачные желания. Кто знает, какое из них может прорваться наружу?

Сверкающая внутренняя поверхность открытого люка отразила, слегка искажая, его фигуру. С блестящей поверхности на него глянул полубог древнейшего прошлого Амеля — массивный, с напряженными шейными мышцами. Тонкий шрам проходил по надбровной дуге и исчезал в коротко остриженных рыжих волосах.

В Службе Р — У шутили, что старшего полевого агента можно узнать по количеству шрамов. Но никто не задумывался о количестве миров, получивших шрамы после вмешательства Р — У.

Орн горько усмехнулся: а что, если Амелю понадобится «лечение» или Р — У попытается «урегулировать» положение здесь. Впрочем, тут вряд ли можно дать однозначный ответ.

Орн огляделся, ожидая полного освобождения от пси-контроля. Отсюда, с рампы открывался захватывающий дух вид сграффито из башен, колоколен, шпилей, монолитов, зиггурат, пагод, куполов, минаретов… простиравшихся до самого горизонта, словно на гладком полотне, танцующих в волнах зноя. Золотистый солнечный свет отражался от окрашенных в яркие и приглушенно-нежные тона зданий, сложенных из камня, триклона, стали, синтетических материалов тысячи тысяч цивилизаций.

Желтое солнце — Дабе — застыло в зените, в голубом безоблачном небе, пронзая тогу Орна неласковым жаром. С огорчением он подумал: здесь ему придется носить лишь это бледно-голубое одеяние. Цвет тоги обозначал степень «ученика», хотя вряд ли он прибыл сюда учиться в обычном понимании этого слова. Но таково было требование допуска на Амель. Спускаемая лощадка мягко загудела, едва Орн шагнул с рампы, готовая опустить его в суету космопорта. Священнослужители приступали к процедуре посвящения вновь прибывших учеников. Орн не знал, стоит ли ему тоже проходить подобный ритуал. В Службе его инструктировали в плане того, что он должен сам выбрать время высадки. Что они там делают внизу? До него слабо доносились пение и барабанная дробь, временами заглушаемая лязгом вспомогательных механизмов порта.

Внезапное ощущение страха перед неизвестностью сдавило сердце; неизвестностью, подстерегающей его в узких, извилистых улочках, лабиринтах религии. Он знал, когда впервые пришел этот страх. Все началось с Марака.

…Он сидел за столом в своем холостяцком жилище, невидяще глядя в окно на раскинувшийся парк — собственность университета Р — У. Клонящееся к закату зеленое солнце Марака казалось далеким и холодным. Амель тоже казался далеким — местом, куда ему предстояло отправиться после свадьбы и медового месяца.

Он только что получил назначение в антивоенный колледж. Внезапно нахмурившись, он окинул взглядом комнату. Что-то было не так, но он не мог понять, что именно. Все, казалось, находилось на своих местах, ничто не изменилось: серые стены, острые углы койки, застланной белым покрывалом с вышитой монограммой Р — У — скрещенными шпагой и стилом,— стул, приставленный к спинке кровати в трех сантиметрах от двери стенного шкафа. Все казалось обычным и находилось на своих местах.

Но он не мог избавиться от ощущения, будто что-то изменилось и… стало опасным.

Внезапно дверь резко распахнулась, и в комнату вошел Стетсон, в своей неизменной выцветшей форме. Знаки отличия — золотые эмблемы в петлицах и на фуражке, похоже, уже начала разъедать ржавчина. Орн улыбнулся. Эти эмблемы вряд ли знавали хотя бы одну чистку. Мысль показалась глупой. Стетсон экономит время для чистки своего ума. За Стетсоном, словно собачонка на невидимом поводке, катилась механическая тележка, груженная с верхом микропленками, кассетами и даже примитивными книгами в твердых обложках. Тележка вкатилась в комнату и замерла. Орн посмотрел на нее, мгновенно почувствовав: это и есть объект его страха.

— Что это, Стет? — Он вскочил на ноги, пристально глядя на приятеля.

Стетсон отставил стул от койки, бросил фуражку на покрывало. Темные волосы торчали в разные стороны. Он моргнул.

— У тебя было достаточно заданий и возможностей ознакомиться с подобной амуницией.

— Тебе нечего больше мне сказать? — спросил Орн.

— Ну, бывает так, что все в жизни меняется, хотя бывает и наоборот. Кроме того, нынешнее задание ты, кажется, выпросил сам.

— У меня свадьба через три недели.

— Свадьба твоя откладывается.— Стетсон предупреждающе поднял руку, увидев, как потемнело лицо Орна.— Подожди минутку. Просто откладывается.