Джордж Энгланд - Мрак и рассвет

К своей груди, к сердцу он прижимал драгоценное тело, завернутое в тигровую шкуру.

Жива? Жива ли она еще? Его сердце болезненно сжималось в беспокойстве за девушку. Сумеет ли он добраться с ней до лестницы, занести ее наверх, спасти ее?

Головная боль стала просто невыносимой, как будто огромный раскаленный добела молот бил по голове Штерна. Ему казалось, что сотни, тысячи маленьких визжащих монстров окружили его со всех сторон. Десять тысяч! Но ему просто необходимо пробиться! Проход!

Где он мог слышать это слово? Ах, да! Словно далекое эхо забытой мелодии, всплыл в его памяти гимн гарвардской команды по регби. Он вспомнил, он приходил в себя.

Университетский стадион. Грохочут барабаны, свистят дудки, большой Джой Фоли с остервенением лупит по огромному ящику, Мэрч дует в трубу с силой, на которую только способны его легкие, другие однокурсники вопят и визжат, как сумасшедшие.

Шум! Овация! Вновь звучит музыка! Теперь уже все поют, громко повторяя победный припев! А там! Гляди! Ворота!

Он быстро бежит вперед, отклоняясь то вправо, то влево. Он разбрасывает противников в стороны, и они с криком валятся на землю. «Ворота!»

Наконец, он достиг их. И, перешагнув заветную черту, Штерн без чувств рухнул на покрытый мусором и грязью пол.

Отвага Беатрис

Спустя час Беатрис и Штерн, слабые и дрожащие, сидели в своей крепости на пятом этаже небоскреба, собирая остатки сил в предчувствии осады, которую им, без сомнения, придется выдержать.

Инженер постепенно приходил в себя, он потерял слишком много крови. Впрочем, девушка тоже понемногу оправлялась от ушиба. Вдвоем они пытались восстановить детали недавнего отступления.

Теперь, когда двумя этажами ниже Штерн забаррикадировал лестницу, они чувствовали себя в относительной безопасности. Они могли немного отдохнуть, вспоминая свое бегство, и подумать, что же им делать дальше. Будущее казалось мрачным, угрожающим и почти безнадежным.

— Без вас, — сказала Беатрис, — я никогда не смогла бы выбраться оттуда. Когда этот проклятый камень попал мне в голову…

— Как вы себя чувствуете? — спросил молодой человек голосом еще слабым, но достаточно твердым, стараясь говорить уверенно. — Увы, за исключением самого малого у нас нет воды, чтобы промыть вашу рану и приложить к ней холодный компресс. Видимо, нам придется сделать еще одну вылазку за водой!

— О, Аллан! — прошептала девушка. — Не думайте обо мне. Вашу руку пробило копье, стрела вонзилась в спину. О вашу голову словно крепкую дубину сломали, а мне даже нечем вас перевязать!

— Да не беспокойтесь вы так, — запротестовал молодой человек, делая слабую попытку улыбнуться. — Все нормально, скоро я буду на ногах. Я выздоровею в мгновение ока. И хотя моя голова еще не в полном порядке и эти жуткие существа все еще стоят у меня перед глазами, я… Спина, вы говорите? Но это же просто царапина!

Он попробовал повернуть голову, но сильная боль пронзила тело. Инженер едва сдержал стон, его лицо исказилось от боли.

Девушка опустилась перед ним на колени. Она ласково гладила его лоб, щеки, нежно смотрела на неестественно бледное лицо.

— Я постоянно думаю о вашей руке, — сказала она. — Нам обязательно нужно как-то ее вылечить. Скажите, Аллан, вам очень больно?

Мужчина улыбнулся, опустив глаза на свою раненую руку, перевязанную кожаной повязкой и висящую на ремне. Она сильно распухла и слегка посинела,

— Больно? Мне? Смешно! Скоро я буду в отличной форме. Единственное, о чем я сожалею, что не могу драться. Хотя и я левша, мне тяжело стрелять с левой руки. Во всем же остальном — нет проблем!

— Стрелять? Мы можете доверить это мне! — воскликнула девушка. — У нас есть еще два револьвера, карабин и много патронов. Если возникнет необходимость, стрелять буду я!

— Вы прелестны, Беатрис! — с горячностью прошептал раненый. — Что бы я делал без вас? И когда я думаю, что чуть было… Но не будем больше об этом.

— Да, но что нам делать теперь?

— Пока не знаю, мне нужно восстановить силы. В конце концов могло быть и хуже, мне вообще могли оторвать руку или что-нибудь в этом роде. Тогда оставалось бы только умереть медленной голодной смертью. Сейчас же я уже начал выздоравливать. Ставлю миллион, что наш приятель-колдун отделался не столь же легко. Вы знаете, что попали ему прямо в ухо? Возьми вы немного правее, вы просто прикончили бы его. Но неважно, мы его оставим на будущее.

— Вы думаете, они не оставят нас в покое?

— Трудно сказать. У них большие потери, раненые и убитые. Они на своей шкуре испытали нашу силу. Это должно заставить их немного уважать нас. Посмотрим. Если удача еще раз улыбнется нам, мы сможем преподнести им какой-нибудь сюрприз, если они попытаются сунуться туда, куда не нужно.

Они замолчали. Беатрис сидела рядом со Штерном, поддерживая его раненую руку. Постепенно их начинала мучить жажда, особенно Аллана, у которого из-за многочисленных ран поднялась температура. Но остатки воды уже были выпиты, и теперь ее не оставалось ни капли. Так сидели они, не строя планов на будущее, довольные, что хоть на какое-то время обезьяноподобная толпа оставила их в покое.

После того как Штерн получил удар по голове, он то терял сознание, то в течение некоторого времени все же мог воспринимать окружающий мир таким, каким он был. Он знал, что вампиры, объятые дикой яростью, замешкались ненадолго, дав ему возможность только поднять девушку и быстро принести ее к дому.

Он вспомнил, что, когда входил в дверь, копья в его руке уже не было. Должно быть, он сам вырвал его в бреду. Он вспомнил кровавый след, тянувшийся за ним по ступеням лестницы, когда он нес Беатрис, уже приходившую в себя.

Штерн вздрогнул при воспоминании о недавнем вторжении кровожадной толпы в полуразрушенный небоскреб. Он как бы слышал их тихое сопение, видел, как проворно карабкаются они по грудам обломков, легко, как шимпанзе, перепрыгивают с одной балки на другую, продолжая свою смертельную охоту.

На каждом этаже он старался, чем мог, мешать им. Беатрис, которая к тому времени уже могла стоять на ногах, помогала ему сбрасывать вниз каменные блоки, кирпичи, другие тяжелые предметы.

Осыпая своих преследователей этим смертельным дождем, молодые люди добрались наконец до лестничной площадки, откуда, воспользовавшись карабином в качестве домкрата, сумели свалить вниз целую стену. Получилось нечто вроде завала.

Сразу же воцарилась тишина. На какое-то время преследование прекратилось. Штерн знал, что под каменной лавиной рухнувшей лестницы погребена только часть их врагов. Но сколько именно, он не мог сказать. Может быть, тридцать или даже пятьдесят.