Владимир Фильчаков - Причина жизни
А Гоша представил вдруг, как Кит и Белка стоят в шеренге и покорно ждут своей пули, и содрогнулся.
— Дурдом, — только и сказал он.
Арина вытирала покрасневшие глаза платочком и жалобно смотрела на него. Они шли мимо магазинов, и Гоша читал вывески: «Оружие», «Секс-шоп», «Порнографические издания», «Порновидео», качая головой. И вдруг он весь подобрался и сжал руку Арины — навстречу шли два милиционера и смотрели на них подозрительно.
— Спокойно, — прошептал он. Милиционеры прошли мимо, и Гоша почувствовал, что они остановились и смотрят им вслед.
— Спокойно, — повторил он. Они продолжали идти. Когда Гоша решился оглянуться, милиционеров уже не было видно.
— Гоша, смотри! — сказала Арина, указывая вперед. Улица обрывалась, перегороженная высокой бетонной стеной с бахромой колючей проволоки. За стеной не было домов. В стене виднелись тяжелые металлические ворота, а над ними — длинный транспарант красного выцветшего кумача. «Добро пожаловать в Светлый квартал!» — прочитал Гоша. Перед воротами, заложив руки за спину, прогуливался полный низенький милиционер. Они подошли и остановились в отдалении. Милиционер благожелательно поглядел на них.
— Что-то мне не нравится все это, — сказал Гоша. — Стена, колючая проволока. Не нравится мне это.
— Гоша, я хочу посмотреть Светлый квартал, — упрямо сказала Арина, и Гоша поморщился Милиционер подошел к ним.
— Скажите, — обратилась к нему Арина — А можно туда пройти?
— В Светлый квартал? — улыбнулся милиционер. — Отчего же нельзя? Можно. Только оттуда не возвращаются.
— Как не возвращаются? — тупо спросил Гоша.
— А так. Еще не было случая.
— Но… может быть, есть другой выход?
— Нет, — радостно сообщил милиционер. — Выхода оттуда вообще нету.
— А что, — сказала Арина. — Никто не хочет выходить? Или не выпускают?
— И не хотят, и не пускают, всяко бывает. Вчера двое пытались прорваться с боем. Отбили. Двоих наших ранили, сволочи. Легко, правда, но ранили. Так что — милости просим.
— Извините, — Гоша взял Арину за руку и отвел в сторону. — Слыхала? Оттуда не возвращаются.
— Я хочу в Светлый квартал.
Гоша вздохнул и принялся убеждать:
— Ну зачем тебе туда? Что там делать? Мы же не сможем вернуться.
— Пусть. Я хочу в Светлый квартал.
— О, господи! Да зачем тебе туда?
— Я хочу посмотреть на светлые желания.
— Ну хорошо. Ну посмотришь. Ну. А дальше что? Как ты вернешься домой?
— А как ты вернешься?
— Я? Ну, не знаю. Найду ту скамейку…
— И что?
— Не знаю, что.
— Вот видишь. Идем со мной.
— Нет. Я не пойду. Я не могу.
— Боишься?
— Называй это как хочешь! Я не хочу идти туда, откуда не возвращаются. И тебя не пущу. Арина. Ну, Арина, пойдем отсюда, а? Ну пожалуйста, ну прошу тебя. — Гоша осекся.
Арина смотрела на него стеклянными глазами, и Гоша понял, что любые уговоры бесполезны.
— Оставайся, — холодно сказала Арина. — А я пойду.
Она вырвала руку и пошла к милиционеру. Тот широко улыбнулся.
— Решились, значит? Хорошо. Это вы молодец. А молодой человек что же?
— А он остается.
— Вот как? Что же, и это хорошо. Прошу вас.
Милиционер подошел к воротам и с натугой отодвинул створку. Арина остановилась на пороге, бросила взгляд на Гошу, словно спрашивая — идешь или нет, и исчезла за створкой, а милиционер затворил ворота, подошел, отряхивая руки, и сказал:
— Эх, ты! Упустил такую девушку! — и осуждающе покачал головой.
Гоша не мог оторвать взгляда от ворот. Это что же — она ушла? И не вернется? А он остался здесь? Почему же он не пошел за ней? Как она будет там одна? На душе было мерзко. Он сделал что-то не то. Надо было пойти за ней. Но тогда он не смог бы вернуться! Ну и что? А как он отсюда-то вернется? Права была Арина. Права. А он дурак, полный дурак. Почему же он отпустил ее одну? Иди за ней!
— Послушайте, — обратился он к милиционеру, с удовольствием разглядывающему его. — Я тоже пойду туда.
— Хочешь догнать ее? Не получится.
— Почему?
— Не знаю, — милиционер понизил голос, оглянулся. — Про этот квартал рассказывают черт знает что. Жуть всякую. Врут, наверное. Только ты ее там уже не найдешь. Это точно.
— Почему?
— Почему, почему. Так говорят. Один из наших туда заглянул однажды, так потом целую неделю всякие страсти рассказывал. Врал, конечно. Но если хоть десятая часть — правда, то ты ее не найдешь. И пытаться не советую. Впрочем, — лицо милиционера поскучнело, — если хочешь все же попробовать — пожалуйста. Препятствовать не буду, не имею права.
Гоша стоял как истукан, с застывшим лицом, с потерянным взглядом и все смотрел на ворота.
— Иди домой, приятель, — сказал милиционер. — Иди. А про девушку забудь. Не для тебя она.
Гоша повернулся и механически побрел прочь, чувствуя на спине насмешливый взгляд. И тут картина перед глазами смазалась, поплыла, дома вокруг закружились, съежились и соткались в плотный узор. Гоша брел по бесконечному коридору, и вот. она, торцовая дверь, и он машинально навалился на нее, ожидая сопротивления, а дверь неожиданно легко поддалась, и он вылетел в пугающую черноту. Долго стоял, вытянув руки, пытаясь что-то нащупать, и нащупать ничего не мог. И тут раздался знакомый голос:
— Просыпайтесь, молодой человек. Ну, просыпайтесь.
И тьма сменилась ярким светом, и он зажмурился.
— Что, ярко очень? — спросил голос, — Галя, надо будет окно совсем затенить. Ну, черной бумагой обклеить, что ли. Клиентам по глазам бьет.
Гоша открыл глаза. Он лежал на кушетке в небольшой комнате, над ним склонился мужчина в белом халате. За маленьким столиком с компьютером сидела девушка тоже в белом халате и медицинской шапочке. Окно было завешено тяжелой портьерой. И Гоша все вспомнил. Он вспомнил, как он здесь оказался, и зачем он здесь, и кто эти люди. Он почувствовал, что краснеет.
— Ну-ну, — сказал мужчина. — Краснеть не надо, краснеть совсем незачем. Все в порядке, сеанс окончен. Как вы себя чувствуете? Хорошо? Ну и прекрасно. Я провожу вас. — Он предупредительно открыл дверь. — Прошу. Вам понравилось? Приходите еще. Только следующие сеансы по сто долларов. В рублевом эквиваленте, естественно. Что-то мне подсказывает, что мы с вами еще увидимся, молодой человек.
Гоша не слушал его, вышел в коридор, спустился по лестнице, прошел гигантский стеклянный вестибюль, отворил дверь. На улице было чудесно. Зеленели липы, солнышко пробивалось сквозь листву, чирикали воробьи, голуби ходили по асфальту, и та самая скамья стояла на своем месте. Гоша, глядя под ноги, подошел к скамье, взглянул на здание, где только что был. «Черт возьми, — подумал он. — А ведь этот тип прав. Займу, есть не буду, найду эти сто долларов и приду опять». И он пошел по аллее, заложив руки в карманы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});