Джек Макдевит - Двигатели Бога

Хатч спланировала вниз и опустилась на воду. Лунный свет падал на вершины гор. Она связалась с Храмом.

– Я на месте, – доложила она.

Шаттл качало.

– Добро пожаловать в Храм Ветров, Хатч. Фрэнк скоро прибудет.

Температура снаружи – минус тридцать по Цельсию. Она включила поле Фликингера, открыла люк и вылезла. Плавучий пирс покачивался на волнах прибоя, но прочно держался на якорях. Большой пирс, метра три в ширину, и оборудован обогревателями, чтобы не нарастала корка льда на поверхности. По периметру палубы шла ограда. Море штормило, от воды летели брызги, но поле Фликингера надежно защищало Хатч.

Огни «Альфы» бросали туманный свет на пирс и на оба шаттла. Башни превратились в темные тени. Волны с шумом бились о берег.

– Осторожно, не упадите. – Прозвучал в наушниках голос Карсона. Но его она не видела.

– Где вы?

– Посмотрите налево.

Под водой светились огни. Карсон сидел внутри прозрачной кабины подлодки. Кабина всплыла на поверхность рядом с носом «Альфы», потом показался длинный серый корпус. Над палубой клубились морские испарения. Судно подрулило, развернулось и встало у пирса. Колпак кабины открылся. Карсон немного помедлил, выжидая удобный момент между ударами двух волн, и грациозно – благодаря упорным тренировкам – шагнул на помост.

– Туристическая служба Храма, – произнес он тоном заправского гида. – Остановка в восьмитысячном году до нашей эры. Отель Генри, Нотические Башни, империя Иакатан и некоторые другие южные пункты. Чего желаете? – Мотор гудел, судно качалось на волнах.

– Отель – это хорошо.

Сдвинув дверцу в сторону, он открыл грузовой отсек за кабиной. Там рядами стояли бочкообразные контейнеры. Карсон взял контейнер, с удивительной легкостью поднял и поставил на пирс.

– У меня их шесть, – сказал он. – Можно погрузить их на «Альфу»?

Одним рейсом будет меньше.

– Конечно. – Она смотрела, как он идет за вторым контейнером. Каждый был размером не меньше самого Карсона. – Не разбейте чего-нибудь, – сказала она. Контейнеры были большими и неуклюжими, но легкими. Она стала убирать их с палубы внутрь грузового отсека шаттла.

– Тут в основном упаковочная пена, – пояснил Карсон, – и найденные во время раскопок предметы.

В теплом коконе энергетического поля ей так хорошо и уютно. А вокруг хлестал ветер, над водой слышались крики.

– Это чипвилы – куракуанская летучая живность, – сказал Карсон. – Неуклюжие твари огромных размеров, питаются падалью. Они каждое утро слетаются на пляж.

– Птицы?

– Не совсем. Они больше похожи на летучих мышей и любят петь.

– Кричат, как будто что-то потеряли.

– Этот звук они издают, когда потирают крылья друг о друга.

Окружающая ночь опьяняла. Так хорошо оказаться на открытом воздухе после всех этих недель на корабле.

– Как у вас идут дела, Фрэнк? Я имею в виду эвакуацию.

Он подошел к ней и облокотился о поручни.

– Мы делаем то, что должны делать. Хорошо бы шесть месяцев назад узнать, что нас отсюда выкинут. Мы бы все сделали иначе. Но перед отъездом нам говорили, что Академия победит. «Вам не о чем беспокоиться,» – сказали они нам на прощание.

– Жаль.

– Да. Жаль. – Причал подняло на волне. Гребень разбился, повернул к берегу, и волна обессилела в борьбе со встречным течением. – Я готов уехать домой. Но не так. – Он выглядел обескураженным. – Мы вложили столько труда. И почти все пропадет зря.

Что-то светящееся проплыло мимо, приблизилось к подводной лодке и нырнуло вглубь.

– Что вы теперь собираетесь делать? Куда поедете дальше?

– Мне предложили работу начальника отдела в Академии. Буду в штате.

– Поздравляю, – мягко произнесла она.

Он как будто смутился.

– Многие разочаровались во мне.

– Почему?

– Они считают, что я продался.

Хатч поняла. Только тот, кто не нашел себя в работе или не проявил надлежащих профессиональных качеств, мог пойти в администраторы.

– А как вы сами к этому относитесь?

– Мне кажется, надо делать то, что тебе хочется делать. Я для разнообразия не отказался бы от спокойной работы. Чистый кабинет с кондиционером. Встречи с новыми людьми. Смотрел бы фильмы по воскресеньям. – Он рассмеялся. – Я не так уж много хочу. После всех этих лет.

Интересно, есть ли у него семья и дом, в который можно вернуться.

– Вы правы, – ответила она.

Западная часть неба была совсем без звезд. Пустота. Она всматривалась в пустоту неба несколько мгновений.

Он проследил за ее взглядом.

– Ужасно, правда?

– Да. – Почему-то это зрелище более впечатляюще действует, если ты на поверхности планеты, а не в открытом космосе. Она заметила, что то же самое происходило с ней на Ноке и Пиннэкле, которые тоже находились на самом краю галактического рукава. Она могла видеть лишь легкий туман звездного свечения с другой стороны Пустоты.

– По куракуанским мифам, – сказал Карсон, – это Квонда – обитель блаженных, рай для тех, кто хорошо сражался. По ночам, когда стихает ветер, можно услышать их пение. Между прочим, Квонда значит «далекий смех».

Причал поднялся и снова опустился.

– Это была большая волна, – сказала Хатч. – Сколько лет Храму Ветров?

– Главный храм, который мы называем Верхним, построен примерно в тринадцатом… – Он помолчал. – Трудно пересчитывать даты. Примерно в двухсот пятидесятом году до нашей эры по нашему летосчислению. Они, – он кивнул в сторону башен, – не имеют отношения к Храму Ветров. Вы ведь это знали?

– Нет, не знала.

– Это Нотические Башни. Священная земля, между прочим. Они построены в восьмитысячном году до нашей эры. Здесь проводились культовые обряды, и башни поддерживали более или менее в порядке, как исторический памятник, насколько это было возможно все эти семь тысяч лет.

– А где же Храм Ветров?

Он посмотрел в воду.

– Хотите верьте, хотите нет, – сказал он, – но Храм Ветров в этой водице. – Он отнес последний ящик. – И нам пора. Где ваши сумки?

– У меня только одна. – Она забрала сумку с «Альфы».

– Это место – перекресток империй, – пояснил он. – Видимо, оно всегда сохраняло стратегическое значение. И мы знаем, что поселения здесь процветали почти до самого конца, пока весь вид не вымер. Под конец, – продолжал он, – куракуанцы уже не имели ни малейшего представления, почему построены Башни и что они значат.

– Это очень печально, – отозвалась Хатч. – Потерять свое наследие.

– Еще бы…

– А мы точно знаем, что куракуанцы вымерли?

– Да. По этому поводу несколько лет шли длительные дебаты. То, что они исчезли в столь короткий промежуток времени, казалось просто невероятным. Значит, они должны где-то быть. Осторожно. – Он твердо поставил ногу на палубу, как будто мог заставить лодку не качаться, и подал ей руку. – Всегда находилась хоть одна команда, которая искала выживших. К нам поступило столько ложных сигналов, что это уже становилось просто смешно. Куракуанцев видели то здесь, то там. Видели везде. Но ни одного живого экземпляра. – Он пожал плечами. – Их больше нет.