Левон Хачатурьянц - Здравствуй, Фобос!(Науч.-фант. хроника — «Путь к Марсу» - 3)

— …К сожалению, друзья, наши телеметрические системы пока что не в силах донести до вас сигналы, посылаемые и принимаемые роботом на волнах биологической связи! А между тем настал долгожданный миг: робот ждет импульса из «пещеры»! Того безмолвного зова инопланетян или их волшебных компьютеров, который впервые дошел до человеческого слуха около двадцати лет тому назад… («Ах, сукины дети!» — яростно прошептал Акопян.) Он не воспринимается сознанием, этот голос галактической Сирены, манящей в свое царство, — человек просто идет, как завороженный, в объятия неведомого… Мы надеемся, что биоприемники робота окажутся достаточно чувствительными, чтобы… — Диктор сделал эффектную паузу. — Внимание! Пошел сигнал! Слуховая зона робота фиксирует команду извне! Братья по разуму протягивают нам руку!..

— Если у них есть руки, — буркнул, съеживаясь в кресле, чрезвычайно недовольный Акопян.

— Полжизни за то, чтобы увидеть сейчас данные телеметрии в их ЦУПе… — бормотал Тарханов, поедая глазами экран.

Робот, стоявший перед отшлифованной стеной, подобрался на высоченных паучьих ногах, будто действительно прислушивался. А затем, двумя красиво замедленными прыжками одолев пространство до скалы, ринулся вверх по ней и исчез в отверстии.

Теперь зрители видели все происходящее только «глазами» электронного разведчика. Знаменитый тоннель с перилами… Пологий спуск в непроницаемую камеру… Качнулся вогнутый свод, рябь пробежала по экранам — это, споткнувшись, робот провалился третьей правой ногой в одну из коварных ямок. Ничего, выбрался… Осторожно, прощупывая сразу и пол, и стенки хода, точно настоящий паучище в какой-нибудь щели старого дома, робот спускался дальше.

И вот наконец она — кубическая комната, почти два десятилетия будоражащая воображение землян, не то вырубленная в породе, не то сделанная из некоего, алмазной твердости неземного материала. Размером невелика — метров шесть по ребру… Недаром самые ретивые защитники гипотезы о визите внеземлян называли ее «шлюзом звездолета». Луч прожектора бежит по шероховатому красновато-коричневому потолку, перебрасывается вниз, на толстое одеяло пыли, в которой утонули до первого сустава ноги робота. Снова поднялся луч… Акопян тщетно искал на глухой броне камеры следы своего лазера. Ни выемки, ни царапины…

Прошла минута, другая. Редкостные мгновения, когда на всей Земле стоит настороженная тишина и сотни миллионов людей объединены одним нетерпеливым ожиданием. Вот уже пять минут шарит по камере прожектор разведчика. Никаких перемен. И в голосе американского диктора исчезает наигранная бодрость, проскальзывают ноты неуверенности.

— Непредвиденный поворот событий, дорогие друзья!.. Впрочем, мы были готовы к любым неожиданностям, которые могли случиться в этом таинственном уголке Вселенной. Судя по поступающим к нам, в ЦУП, показаниям приборов, робот продолжает получать сигналы на волне биополя. Но они не вызывают в нем никаких ответных реакций. Мы, к сожалению, не можем вмешаться, поскольку, как я уже говорил, биоэнергетическая связь по радио не транслируется. Но это не страшно, поверьте мне! Наш космический разведчик сконструирован таким образом, что может, исходя из конкретных условий, принять решение и начать действовать… немногим хуже, а может быть, и лучше, чем средний человек. Ведь у него нет чувств и эмоций, мешающих объективно воспринимать окружающий мир. (Сурен шумно вздохнул.) Может быть, робот уже действует, просто мы этого не видим, поскольку из-за расстояния между Землей и Марсом информация запаздывает на пять с половиной минут… Что ж, подождем. Если робот не примет никакого решения — ему поможем мы. Руководители полета уже совещаются с учеными из НАСА и другими «яйцеголовыми»…

Внезапно робот ожил. Доселе стоявший на середине камеры и безучастно водивший прожектором, он подобрался, как гончая собака, на стойке, и зашагал вперед.

— Учуял что-то! — прошептала Марина.

— Вот сейчас «сезам» и откроется! — без особого удовольствия откликнулся Панин.

И только Акопян впервые за все время передачи улыбнулся, хлопнул себя по колену и воскликнул:

— Ни шиша он не учуял! Может, я и средний человек, но эта жестянка наверняка не умнее меня!

На экране вплотную приблизилась стена тупика. И вдруг полыхнула на ней, под ударом невидимого луча, разбрызгала во все стороны сполохи слепящая алая звезда…

— Нет, пожалуй, он все-таки глупее тебя, Сурен! — поощрительно сказал через некоторое время Тарханов, на что получил язвительное «спасибо».

Действительно, если Акопян достаточно быстро сообразил, что полосование тупика лазером не даст ничего — броня оказалась не по зубам земной технике, — то робот старался до тех пор, пока не израсходовал всю свою энергию. Наверное, то ли не успели остановить его приказом из ЦУПа, то ли не сумели. Погасло раскаленное пятно на стене, и камера погрузилась во тьму. Диктор пролепетал нечто беспомощно-успокоительное, и передача оборвалась…

За три месяца до этого репортажа далеко от Звездного, в Майами, случилось происшествие, не получившее никакой огласки, но тем не менее определившее весь ход событий. В то время, как Майкл Донован возле причала для частных судов присматривал за ремонтом своей «камбалы», в гавань вошла парусная яхта с претенциозным названием «Сказка»… Пожалуй, она не была самой роскошной или эффектной среди тех, что бороздили воды курортного побережья, но сразу привлекла наметанный конструкторский взгляд Майкла… С поднятыми парусами яхта шла к свободному месту у пирса. Вымпел на гафеле был украшен изображением рулетки — эмблемой «Корпорейшн оф гейминг системз», «материнской» фирмы Донована: тот же символ красовался над входом в каждый игровой павильон. Возле самого пирса «Сказка» сделала резкий поворот на месте, который, пожалуй, был бы не по силам обычному рулевому. Ни один человек не появился на пустой палубе, однако паруса единственной мачты — трисель и топсель — мигом подтянулись на рифах, и яхта пришвартовалась кормой. На пирсе зажглось сигнальное табло, показав наличие жесткого контакта. Старинная романтика парусного флота мирно уживалась с последними достижениями электроники и автоматики. Уж кто-кто, а Донован великолепно знал, как на подобных (скромных с виду, но чудовищно дорогих) судах работают компьютеры восьмого поколения, осуществляя без вмешательства человека даже самую сложную программу плавания, управляя парусами с помощью магнитного такелажа…

Майкл завороженно созерцал маневры кибернетизированной «Сказки». Но вот открылся люк, и владелец павильона разглядел блестящую кокарду выбравшегося на палубу яхтсмена в белоснежном костюме. Это был явно не рядовой матрос-оператор или матрос-программист. Человек на яхте поднес ко рту мегафон, и Майкл внезапно услышал свое имя.