Александр Казанцев - Том (8). Мост дружбы

– Я, кажется, просил… – зло обернулся к ней Степан.

Тереза Сергеевна многозначительно опустила глаза:

– Из райкома…

Лев Янович схватился за голову и отвернулся.

Похолодевшей рукой Степан взял трубку:

– Корнев. Слушаю. Хорошо. На бюро райкома? Когда? Буду. Есть. Привет.

Милевский почтительно попятился к двери.

– Надеюсь… не по этому поводу, – пробормотал он.

Степан Григорьевич даже не взглянул на него.

– Какой дурак! Какой Андрюшка дурак! – тихо проговорил он.

Дверь за Милевским закрылась. Тереза Сергеевна шестым секретарским чувством поняла, что к Степану Григорьевичу никого пускать нельзя.

Степан думал. Дело может обернуться самым неприятным образом, Андрей перешел все разумные пределы. Идея его – нелепица. Каждому ясно, что к ней нельзя отнестись серьезно. Но, оказывается, серьезно отнестись надо, потому что идея стала поводом для необдуманного общегородского доклада, по существу, очень ошибочного! Как на это еще посмотрят… И если в райкоме уже знают, если на бюро хоть краешком заденут этот вопрос, то Гвоздев тотчас заявит, что это по просьбе Степана он принял в институт младшего брата Корнева. Всем станет очевидно, что Степан должен отвечать за действия Андрея. Притупление бдительности коммуниста Степана Корнева!

Степан стал расхаживать от окна к окну, поглядывая на заводской двор, где бегал паровозик-«кукушка», гремели сцепки вагонов, тяжело пыхтел компрессор, визжала дисковая пила в прокатке…

Вошла Тереза Сергеевна:

– Я звонила к вам домой, Степан Григорьевич. Андрюша уже дома.

Степан поднял на нее сразу запавшие глаза. Кто она? Колдунья? Читает мысли?

– Машину! – приказал Степан.

– Уже подана.

«Нет, она все-таки хороший секретарь! Ничего не скажешь…»

– Андрей! Пройди ко мне, – крикнул Степан из коридора в полуоткрытую дверь комнаты брата.

Андрей проводил Аню и Дениса до выхода и сказал, чтобы они подождали его на улице. Сам прошел в кабинет Степана.

– Ну?.. – встретил его Степан, стоя посредине комнаты, чуть втянув голову в плечи, сжав кулаки.

Андрей даже отступил на шаг – ему показалось, что брат готов броситься на него.

– Тебе мало того, что я всю жизнь делал для тебя? Тебе надо стать поперек дороги? – понизив голос и еле сдерживая себя, заговорил Степан.

– Милевский про доклад рассказывал? – спокойно спросил Андрей.

– Идиот! – заорал Степан. – Чем ты рискуешь! Ничем! Ты еще ничего не приобрел, терять нечего! А я из-за тебя рискую всем… Именем… дорогой в будущее…

– Карьерой, – поправил Андрей.

Лицо его покрылось красными пятнами. Он стоял перед Степаном, тоже опустив голову и чем-то напоминая его.

– Карьерой? Это слово не из нашего социалистического обихода. Ты бредишь капитализмом. Готов преклоняться перед ним. И твое самомнение автора заумной идеи тоже из арсенала капиталистических отношений…

– Ты карьерист! – отрезал Андрей. – Тебе ли говорить о социалистических отношениях! С ними не очень-то вяжутся твои поучения.

– Ах, ты таким языком заговорил! Ладно. Теперь я буду приказывать. Завтра же ты объявишь о несвоевременности своего дурацкого доклада. Нет, постой! Это было бы глупо. Ты переименуешь его. Назовешь его научно-фантастическим. Будете там бредить Арктическим мостом и полетом на Марс.

– Не сделаю этого. Не вижу в Арктическом мосте ничего научно-фантастического. Это реальный проект.

– Молчи! «Реальный проект»!.. Ты понимаешь, как могут истолковать твою затею? В какое время живешь?

– Перестань кричать на меня!

– Я не только кричу на тебя, я учу тебя, я кормлю тебя…

– Так не будешь ни учить, ни кормить! Спасибо за все! – И Андрей резко повернулся к двери.

– Подожди, дурак! Скажи спасибо, что я тебя не прибил. Ты же меня компрометируешь…

– Не пробуй задержать меня.

– Я разделаюсь с тобой, вот что!.. Подожди… Снова в больницу попадешь… только для умалишенных…

Андрей спокойно вышел из кабинета Степана и почти выбежал из коридора в переднюю. За его спиной что-то загрохотало. Может быть, Степан что-то бросил вслед Андрею или просто уронил стул на пол.

– Что с тобой, Андрюша? – кинулась к нему на улице Аня. – На тебе лица нет…

Андрей прислонился к забору, закрыл глаза. Он тяжело дышал.

Из дверей вышел Степан Григорьевич и, не обращая внимания на молодых людей, сел в машину.

– В заводоуправление! – приказал он шоферу.

– Пойдем к тебе, мы уложим тебя, Андрюша, – просила Аня.

– Туда? Никогда! – сквозь зубы процедил Андрей.

– Та что ж хлопца неволить? Пойдем до нас. Батька рад будет, – предложил Денис.

Андрей не пришел ночевать домой.

Наутро, узнав, что ректор института профессор Гвоздев исключил его из числа студентов за «ошибочное, порочное выступление», тотчас завербовался вместе со своим другом Дениской Денисюком на Север, чтобы работать над завершением строительства «Мола Северного» в Чукотском море.

Аня в слезах провожала их обоих. И она и Андрей переживали, что загс устанавливает такие долгие сроки после подачи заявления. Пришлось желанную женитьбу отложить.

На бюро райкома, созванного для оказания помощи прилегающим колхозам в уборке капусты, которой грозили заморозки, после заседания, прощаясь со Степаном, первый секретарь райкома, подтянутый, в полувоенной форме, коротко стриженный, с сощуренными, словно приглядывающимися глазами и щетинистыми усиками Николай Николаевич Волков, спросил:

– Где братишка твой, Степан Григорьевич? Хочу попросить его повторить у нас в райкоме свой интереснейший доклад, как мне передали. Мост в Америку!

– Боюсь, несвоевременно, – робко заметил Степан.

– Напротив, товарищ Корнев. Именно сейчас американцам стоит подсказать, каким путем идти человечеству.

Степан помчался домой, потом к Денисюку, но Андрея с Дениской уже не застал. Они уехали по широкой колее в Магнитогорск и оттуда улетели на Чукотку.

Часть вторая

Дружелюбие вместо ненависти

Бомбы ненависти разъединяют людей,

Деловые мосты их соединяют.

Глава первая. Оптический прицел

В квартиру старушки Ольдсмит позвонили.

Недавно потерявшая мужа, прикованная к креслу на колесах, покинутая детьми, миссис Ольдсмит боялась всего на свете. И конечно, неожиданных звонков, да еще и таких настойчивых, требовательных. Старушке было непросто подкатить свое кресло к входной двери.