Гордон Диксон - Абсолютная Энциклопедия. Том 2

Аманда удивленно подняла брови.

— Его полное имя — Малахия Насуно, — добавил Хэл.

— Это дорсайское имя, — сказала Аманда, наливая темный напиток в толстостенный низкий стакан, затем протянула его Хэлу. Под ее пристальным, изучающим взглядом юноша невольно втянул голову в плечи. Этот взгляд напомнил ему Алефа Тормая, когда они впервые встретились в мэрии. Наконец она оторвала от него взгляд, наклонила голову и налила себе кофе.

— У меня было трое воспитателей, — произнес Хэл, как бы обращаясь сам к себе. Он отхлебнул виски, и его резкий обжигающий вкус вызвал новый прилив воспоминаний. — Они же являлись и моими опекунами. Я — сирота, и они вырастили меня. Это было на Земле.

— На Земле... так вот откуда ты знаешь, как обращаться с лошадьми. Это... и то, что твоим воспитателем был дорсаец, многое объясняет. — Аманда снова подняла голову. Только сейчас Хэл заметил, какого цвета у нее глаза. При искусственном освещении они казались синевато-зелеными, как прозрачная морская вода. — Сначала я приняла тебя за одного из нас.

— С момента моего появления в Омалу уже несколько человек сделали ту же самую ошибку, — сказал Хэл. Он заметил вопрос в ее глазах. — Я прибыл туда с Мары несколько часов назад.

— Понимаю. — Она откинулась на спинку кресла, не выпуская из руки чашечку с кофе; в сгущающемся за окном сумраке ее глаза казались еще темнее. — Чем я могу быть тебе полезна, Хэл Мэйн?

— Я хотел увидеть Форали, — ответил он. — Алеф сказал мне, что никого из Гримов нет дома, а вы их ближайшая соседка и, может быть, вы позволите мне осмотреть усадьбу.

— Гримхаус сейчас закрыт, хотя я, разумеется, могу тебя туда впустить, — объяснила Аманда. — Но ты ведь не собираешься отправляться туда ночью? К тому же днем ты сможешь увидеть гораздо больше.

— Тогда завтра?

— Завтра обязательно, — пообещала она. — Мне, правда, нужно будет еще кое-что сделать, но ведь я могу оставить тебя там и потом забрать на обратном пути.

— Очень любезно с вашей стороны. — Хэл допил виски, сделал глубокий выдох, мгновение подождал, пока восстановится голос, затем поднялся на ноги. — Меня сюда привез Алеф, но ему нужно было вернуться к ужину домой. Не хотелось бы обременять вас лишними проблемами, но не знаете ли вы, кого я мог бы попросить отвезти меня назад в Форали-Таун?

Девушка улыбнулась:

— Зачем?

— Я же сказал, назад в город, — несколько натянуто повторил он. — Мне надо где-то устроиться на ночь.

— Сядь, — велела Аманда. — В Омалу есть одна-две гостиницы, но здесь ничего подобного мы не держим. В городе ты мог бы остановиться у Тормаев или стать гостем какой-нибудь другой семьи. Но поскольку ты здесь, то будешь моим гостем. Разве Малахия Насуно не рассказывал о дорсайских обычаях?

Хэл посмотрел на нее. Она все еще улыбалась. Он вдруг подумал, что, пока они говорили, его первое впечатление о ней как о молодой женщине, едва достигшей возраста зрелости, в корне изменилось. Ему впервые пришло в голову, что Аманда, возможно, значительно старше его.

Глава 42

Хэл сидел за столом в большой кухне усадьбы Фал Морган, ожидая, пока Аманда приготовит обед. Это была квадратная, с высоким потолком комната, стены которой были обшиты когда-то светлыми, а теперь приобретшими медовый цвет деревянными панелями; в них отражался свет ламп, яркость которых, похоже, усиливалась по мере того, как за окном сгущались сумерки. В комнате было две двери: одна вела в коридор, по которому он попал в гостиную, а другая — в столовую. Хотя сейчас она была не освещена, Хэлу все же удалось разглядеть в ее полумраке темные панели стен, стулья с высокими прямыми спинками и часть длинного стола. Оборудование кухни — плиты для приготовления пищи, шкафы для хранения продуктов и висящий высоко на стене экран видеотелефона — было современное, последнее слово техники. Что касается мебели, то ее отличали и незамысловатость и простота.

— Конечно, я могла бы что-нибудь поручить тебе, — сказала ему Аманда, как только они переступили порог кухни, — но не вижу в этом смысла. Здесь ты мне не помощник, все это я сделаю гораздо лучше и быстрее. Так что сядь где-нибудь в сторонке, и, пока я буду заниматься обедом, мы с тобой просто поболтаем. Еще виски?

— Спасибо, — поблагодарил он. Сидеть за столом со стаканом в руке — какое ни есть, но все же занятие, и это хоть как-то оправдывало его бездеятельность, в то время как хозяйка занималась обедом.

Хэл боялся, что будет чувствовать себя неловко в роли этакого бездельника, но естественное очарование самого дома, тепло кухни и размеренность движений Аманды заставили его забыть об этом. Лишь на какую-то долю секунды без видимой причины, вот так, просто наблюдая за ней, он вдруг необычайно остро ощутил свое одиночество, ставшее за эти последние четыре года его неизменным спутником. Затем и эта мысль ушла в сторону; он просто сидел, потягивая темное крепкое виски, окутанный блаженством выпавшего на его долю комфорта.

— Ты что хочешь, баранину или рыбу? — поинтересовалась Аманда. — Это все, что у меня сейчас есть.

— Безразлично, — ответил он. — Я мало ем.

Странно, но после пребывания в тюремной камере на Гармонии свойственный ему когда-то чрезмерный аппетит куда-то исчез. Во время перелета с Гармонии на Мару он ел только тогда, когда пищу почти насильно впихивали ему в рот; на Маре это безразличие к еде также не прошло. Не то чтобы блюда ему не нравились — просто он перестал чувствовать как голод, так и аппетит. Он вспоминал о еде, когда пребывал без нее достаточно долго, но и тогда ему вполне хватало лишь утолить первое чувство голода.

— Понятно, — задумавшись на мгновение, сказала она и направилась к шкафу. — В таком случае почему бы нам не попробовать и того и другого? А потом ты мне скажешь, что тебе понравилось больше.

Хэл наблюдал за тем, как она готовит. Ему показалось, что дорсайская кулинария чем-то напоминает квакерскую. И тут и там берут немного мяса и долго готовят его, добавляя кучу овощей. А вот с рыбой поступают гораздо проще и быстрей.

— Ну а теперь скажи мне, зачем тебе понадобился Форали? — через некоторое время спросила Аманда.

В памяти непроизвольно возникла картина похорон. Он тут же отогнал ее, даже не пытаясь осмыслить увиденное.

— Я тебе уже говорил о своем воспитателе Малахии, — ответил он, — он много рассказывал мне об усадьбе, о Донале и других Гримах.

— И ты решил взглянуть на все своими глазами?

В ее словах явно слышался другой вопрос.

— Мне все равно нужно было на Дорсай. — На мгновение у Хэла появилось желание рассказать ей все без утайки, но он тут же подавил его. — Когда я прилетел сюда, то понял, что не готов сразу же приступить к делам. Поэтому я решил сначала на денек-другой съездить сюда.