Джеймс Ганн - Слушающие

- Привет, Джордж, - Мария подставила ему щеку для поцелуя. - Привет, Билл, - она протянула руку. - Надеюсь, звезды станут к вам благосклонны, как и ко мне.

- Не так уж все и плохо, - сказал Митчелл, стараясь, чтобы это прозвучало беззаботно. - Знаете, как это бывает: упрямый отец, девушка поставлена перед выбором - он или я... В конце концов все устроится.

- Знаю, - сказала Мария, на мгновение вдохнув в Митчелла свою уверенность. - Идемте, я приготовлю хороший мексиканский ужин.

Когда она вынимала руку из его ладони, Митчелл заметил белый шрам поперек ее запястья.

- Querida, - напомнил Макдональд, - мы поели в самолете.

- Ты называешь это едой?

- Кроме того, - не сдавался Макдональд, - мы едем на работу - нужно сделать еще кое-что. Завтра, перед тем как джентльмены улетят обратно в Нью-Йорк, ты сможешь приготовить роскошный обед. Согласна?

Смягчившись, она комично пожала плечами и протянула:

- Да-а-а.

Сумки и страуса сунули в багажник. Малыш с облегчением принял исчезновение птицы и удобно уселся на руке отца. Мария села за руль, она оказалась опытным водителем. "Они идеально подходят друг другу, - думал Митчелл, - Мария и Макдональд... оба красивые, оба совершенные".

Древняя паровая турбина блаженно урчала под капотом, когда уже под вечер они ехали по тихим зеленым склонам.

Долгим был этот день, начатый в Нью-Йорке и закончившийся на Пуэрто-Рико, и Митчелл ног под собой не чуял. Однако для него это был колдовской вечер. Может, причиной было пуэрториканское спокойствие после переполненных городов, может, увозящий их все дальше от цивилизации автомобиль, а может, красота жены Макдональда или домашние разговоры супружеской пары. Обычно подобные ситуации смущали его, все эти разговоры о еде и семье, в которых он поневоле играл роль подслушивающего, но на этот раз все было как-то иначе. "Возможно, подумал он, - люди не так уж и мерзки". Он посмотрел на Томаса - даже тот чувствовал это. Этот человек с издерганными нервами, бывший поэт и писатель, потом журналист, копавшийся в грязном белье, а ныне страстный защитник Программы, беззаботно посматривал в окно, словно упаковал все свои тревоги и отправил их обратным рейсом на Манхэттен.

Поездка в лунном свете затягивалась, и Митчеллу вдруг захотелось, чтобы это путешествие вне времени и пространства никогда не кончалось, но почти сразу же он увидел внизу котловину, сверкавшую посреди темной ночи. Словно паук-гигант поработал в этой котловине, затянув ее проводами в соответствии с точной математической схемой, соткав сеть для ловли звезд. Затем они проехали огромное ухо, обращенное к небу, слушающее шепот ночи...

Через мгновение машина въехала на широкую стоянку, освещенную фосфорным блеском Луны, и остановилась перед низким бетонным зданием. Митчелл заморгал. Чары рассеивались, правда, медленно, и позднее, когда он мысленно возвращался к этому, ему казалось, что они окрашивали его впечатления все время, проведенное на этом острове.

Они вышли из машины. Макдональд осторожно положил уснувшего ребенка на сиденье и пристегнул его ремнем. Потом поцеловал Марию, шепча что-то о своих планах. Томас с Митчеллом достали сумки из багажника, Макдональд вытащил страуса.

- Подержу его в конторе - сказал он, - пока Бобби не привыкнет.

Урчание машины стихло вдали. Макдональд открыл дверь здания.

- Вот мы и на месте, - сказал он, словно из аэропорта в Техасе они просто перешли на другую сторону улицы.

Томас остановился на пороге и указал на медленно вращающийся телескоп.

- Вы продолжаете искать?

Макдональд пожал плечами.

- То, что мы приняли одно Послание, не означает, что других нет и что наши поиски завершены. Кроме того, у нас есть специалисты по прослушиванию и мы не хотим их терять. Нельзя, чтобы команда распалась до конца игры.

Они вошли в здание. Митчелл разглядывал крашеный бетон и керамические полы коридоров, освещенных лампами. Прикинув по количеству машин на стоянке, он ожидал здесь большого движения, но оказался не готов к такой суете. Мужчины энергично шагали по коридорам, сжимая в руках бумаги, кивая Макдональду, словно он никуда не уезжал, или, захваченные разговором, вообще не замечали шефа и его гостей. Женщины были более приветливы, они расспрашивали директора о поездке, о Марии и Бобби, приветствовали посетителей. Макдональд улыбнулся и процитировал Горация:

- "Тогда давайте поиграем в камень, который точит сталь, но резать сам не может"*.

Потом он повел их по коридору к открытой двери.

- Здесь наш центр прослушивания, - объяснил он Митчеллу, беря его под руку и вводя внутрь.

Митчелла не смущало, что его ведут. Помещение заполняли приборы - компьютер, записывающие устройства; в воздухе пахло озоном. В комнате оказались двое мужчин: один у стены копался в проводах, второй сидел в кресле с наушниками на голове. Он поднял взгляд, помахал им рукой и приглашающим жестом повернул один наушник к Макдональду. Директор махнул ему в ответ и помотал головой.

- Зачем нам эта птица? - спросил слушающий.

* Гораций. "Are Poetica" (Поэтическое искусство).

Макдональд вновь помотал головой.

- Долгая история. Потом расскажу. - Он обратился к Митчеллу: - В другое время я провел бы вас внутрь и показал, что у нас тут есть. Я дал бы тебе послушать музыку небесных сфер, пение бесконечности, голоса безумцев, которые не могут докричаться, но, к сожалению, у нас нет времени.

- Не дай купить себя этим, - полусерьезно предостерег Томас. - Ты больше никогда не будешь самим собой. Именно это делает из людей таких вот чудаков.

- Вы хотите услышать Послание? - с улыбкой сказал Макдональд. - Хотите узнать, почему мы возимся шесть месяцев и ничего не расшифровали? Шесть месяцев, во время которых солитариане мобилизуют силы, Конгресс теряет терпение и раздает кредиты, а усилия преданных нам журналистов, таких как вы и Джордж, пропадают впустую.

Митчелл покачал головой.

- Вы правы, - продолжал Макдональд. - Мы не прочли Послания, хотя должны были это сделать... со всеми головами и компьютерами, которые подключили к работе. Идем же, я покажу вам.

Они прошли мимо других дверей, других залов, в которых мужчины и женщины работали за письменными и лабораторными столами или у пультов управления. Зал компьютеров находился в конце коридора. Его называли так, потому что компьютеры составляли его стены а пол был так густо заставлен устройствами ввода данных и принтерами, что между ними едва можно было протиснуться. В компьютерных дебрях, как чародей в окружении своих любимых животных, сидел за клавиатурой мужчина средних лет с коротко стриженными седеющими волосами.

- Привет, Олли, - сказал Макдональд.