Евгений Велтистов - Мир приключений. Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов

— Я исследую новый метод робототехники, — пояснил электронный мальчик. — Под условным названием «Эл-элечка…»

— Эл-элечка? — Электроничка дернула плечом. — Что за глупости? При чем тут я?

— Ты — новое направление в кибернетике, — пробормотал Электроник.

Гусев в одних трусах прыгнул на середину комнаты и затрясся на месте, будто в лихорадке.

— Эл-элечка!.. Ой, держите меня! — кричал он. — Сейчас я лопну! Эль-эль-элечка!

Вбежавший врач уставился на него.

— Держите меня! — кричал Гусев, приплясывая. — Эль-эль-эль… Эль-эль-элечка!..

Врач, раскинув руки, пошел на него. С другой стороны приближался Ростик. Гусева уложили.

— Где тут салон мод для роботов? — задыхался от смеха Макар. — Наш капитан влюбился! Забил себе гол… Разве теперь выиграешь? Верно, ребята? А?…

Девчонки ожидали, что Электроник возмутится глупой шуткой, но тот промолчал. Даже Сергей не знал, как унять носителя буйного вируса — Макара. Вероятно, все они и впрямь больны.

— Пойдем отсюда! — Майя потянула Элечку за рукав. — Они дурака валяют.

Элечка не отрывала локтей от подоконника, еще раз оценивая обстановку.

— Что же вы, мальчишки? — прошептала она. — Что же ты, Эл?

Электроник не реагировал.

И тогда она окончательно убедилась, что Эл серьезно болен.

— Их надо выручать!

Она повернулась от палаты, приказала себе: «На старт!»

— Эль-эль-элечка! — летел из распахнутого окна голос буйного Гусева.

Электроничка внезапно сорвалась с места и солнечным бликом скользнула по тенистой аллее. Девчонки остолбенели.

— Ты куда, Эля?

— Я — скоро… вернусь…

Три слова осталось от исчезнувшего капитана. Из кустов за всем происходящим внимательно наблюдали два светящихся зеленых глаза. Рэсси не вмешивался в происходящее. И его приятели из Васильков, притаившиеся рядом в траве, тоже ни разу не тявкнули. Надо сначала понять, что хотят эти странные люди.

СПАСТИ ЭЛЕКТРОНИЧКУ!

Электроничка вернулась с профессором Громовым через полтора часа: они приехали на такси из города, из научной лаборатории, до которой спортсменка добежала за двадцать минут. Хотя Элечка с дотошностью электронного репортера передала весь ход событий, профессор не мог определить, что за болезнь поразила Электроника, и он поторопился на помощь.

Девчонки, встретившие их у ворот, внесли в предварительный диагноз еще большую сумятицу.

— Ой, что они вытворяют…

На веранде Ростик и врач резались в шахматы. Они узнали знаменитого профессора, поздоровались.

— Я лечащий врач, — представился доктор.

— А я тренер, — мрачно изрек Ростик.

— Что с ними? — спросил Громов.

Оба выразительно пожали плечами. Потом доктор высказал свое предположение:

— Какой-то новый вирус. Вероятно, эговирус.

Громов направился к палате, но доктор преградил ему путь.

— Извините, профессор, это не по вашей специальности. — Он указал на карантинное объявление. — К нам едет комиссия.

— Да поймите вы, — рассердился Громов, — в этом злосчастном вирусе виноват один я. Вместо «эрго» телеграф отстучал «эго». Улавливаете разницу между этими понятиями — «работой» и «самолюбием»? Элементарная опечатка, а мальчишки вообразили бог знает что!

Стражи у двери переглянулись, но не отступили, будто их самих пригвоздило на месте слово «карантин».

— Давайте сначала узнаем, профессор, — предложил доктор, — что скажет классическая медицина…

— Я роботопсихолог. Кстати, — Громов повысил голос, — среди больных, если я не ошибаюсь, находится и мой пациент. Позвольте пройти!

Он широким жестом отстранил опешивших стражей и вошел в палату. За ним скользнули Электроничка и Рэсси как представители робототехники.

Девчонки помчались к окнам.

В палате было мирно, но не тихо. Макар Гусев, развалившись в кресле, включив на полную мощность звук, смотрел по телевизору футбольный матч. Профессор уткнулся в географический атлас. Виктор Смирнов разглядывал в лупу уснувшую муху, а Чижиков-Рыжиков по его описаниям рисовал фломастерами фрагменты насекомого. Что касается Электроника и Сыроежкина, то они покоились на постелях в самых безмятежных позах, умиротворенные, удивительно похожие друг на друга. Незадолго до появления Громова Сергей дотянулся до соседней койки, ткнул Элека в железный бок: «Послушай, Эл, ты не притворяешься? Ты в самом деле болен?» — «Да», — последовал лаконичный ответ. Тогда Сыроежкин решил разделить участь товарища, окунулся в глубокий сон.

Вошедших, казалось, никто не заметил, хотя они стояли посреди комнаты.

Но Вовка Корольков на мгновение поднял голову над атласом, который он изучал, спросил Громова:

— Послушайте, любезный, вы не помните размера острова Робинзона?

— Не помню… любезный, — вежливо ответил Громов. Вовка склонился над картой; он явно не узнал профессора.

— Го-ол! — затрубил Макар таким истошным басом, что Громов чуть не выронил свою длинную трубку.

— Нельзя ли потише, молодой человек?

— Эй, старикан! — крикнул Гусев. — Брось ругаться, иди сюда. Фартовый мяч.

— Черт знает что, — сказал сердито Громов, теряя самообладание. — Вы забываетесь, молодой человек!

Проблеск сознания мелькнул в глазах Макара и тут же исчез. Макар уставился в экран.

— Что с ними, Гель Иванович? — спросила жалобно Элечка, а Рэсси вопросительно гавкнул.

— По-моему, снижение коэффициента самооценки, — задумчиво произнес Громов. — Редчайший случай в робототехнике. Сейчас проверим, насколько злокачествен этот «эго».

Он подошел к лежащему Электронику, окликнул его:

— Ты слышишь меня?

— Слышу, — отвечал робот, не открывая глаз.

— Ты проанализировал, что с тобой произошло?

— Проанализировал.

— Ты можешь вернуться в рабочее состояние?

— Не знаю, — сказал Электроник, — я ищу выход.

Профессор внимательно и долго смотрел на него. Только опытный роботопсихолог по мельчайшим внешним признакам мог установить, что случилось с его любимым сыном. Казалось, уплыли куда-то вдаль назойливый телевизор и сама комната с поверженными чемпионами, остались создатель и его дети.

— Вот что, — прервал наконец молчание Громов, — я тебе задам всего один вопрос. В тебе идет переоценка основных понятий?

— Да, — ответил Электроник. — Я не знаю, почему так происходит.

— И я пока не знаю, — сказал профессор. — Помочь себе можешь только ты сам. Слушай внимательно…

— Я слушаю.