Петр Воронин - Прыжок в послезавтра

— Дорожки не ледяные, — угадав его невысказанный вопрос, ответила Эля. — Это особая пластмасса. Коньки тоже особые. По льду на них не сдвинешься с места. Иной принцип.

— А там… на крыше оранжевого дома, — снова делая над собой усилие, заговорил Валентин. — Хотя тебя не было с нами… Я видел парк, вернее, два парка, и один как розовое солнце с желтыми лучами… Это, как и здесь, пластмасса или настоящий лед?..

— Скорее всего, пластмасса. И если солнце с лучами — это, конечно, детский парк и каток. У нас на многих крышах так: половина площадки — для детей. И цвета подбираются, какие детям нравятся.

— А что там? Видишь? — Валентин настойчиво не хотел думать о горьком открытии насчет Халила и Эли.

Справа, в полукилометре, была круглая площадка, на которой что-то двигалось, переливаясь красками, потом застывало и вновь двигалось.

— Сейчас рассмотришь сам, — ответила Эля.

Спокойствие, с которым говорил Валентин, явно обмануло ее.

«Пчелка» уже через минуту повисла над круглой площадкой. Валентин и без пояснений понял: там, внизу, несколько сот подростков катаются на коньках. Слышалась музыка. Кто-то размеренно произносил непонятные Валентину слова. Но для него важной была прежде всего музыка движений, разворотов, наклонов.

А «пчелка» поплыла прочь от площадки.

— Не надо смущать ребятишек. У них занятия. Осенне-зимняя программа. Тебя удивляет это?.. Фигурным катанием занимаются вое дети. Ты присмотрись, спортивных катков множество, как и стадионов, бассейнов, гимнастических залов.

Валентин прильнул к невидимому, но на ощупь прохладному корпусу «пчелки». Эля сказала правду: катков было не счесть — квадратных, круглых, даже треугольных. Но теперь он обратил внимание и еще на одну необычность городского пейзажа.

— Почему не видно транспорта? Ведь в городе наверняка большое население?

— Да, большое. И все-таки по поверхности земли не позволено ездить на одной машине. Роботы не в счет, конечно… А грузы, пассажиры… Они доставляются по трубопроводам и тоннелям. Земная же поверхность — только для пешеходов. И еще шестьсот метров приземной атмосферы. Это для полетов на «пчелках». Выше «пчелки» не смеют подниматься. Так запрограммирована память автопилотов, и даже приказ пассажира не изменит программу.

— А если пассажир планетолетчик? Например, он…

Валентин все-таки не смог произнести имя Халила. Сознавал, что не называть глупо, и все же не называл.

— Халил? В черте города и его приказ подняться выше не будет исполнен. Сейчас города не задыхаются от гари, не глохнут от грохота. Какая необходимость трепать из-за машин нервы людям?

«Пчелка» уже миновала последние дома-призмы и пересекла полосу прибоя. Поверхность моря была вся в ряби небольших волн. «Пчелка» Халила казалась светлой точкой, вытанцовывающей в синеве.

— Вижу дельфиньи острова! — объявил Халил. — Ныряю к вам.

Он стремительно опоясал «пчелку» Валентина и Эли петлей, потом пристроился сбоку, смеясь от удовольствия.

Селянин почему-то подумал, что Халил, вероятно, не знает о сходстве Эли с Ольгой и о любви Валентина там, в двадцатом веке.

— Ах, хорошо! Ах, замечательно, что мы полетели!.. Тебе нравится, Валентин, дорогой?

— Да, конечно, — откликнулся Валентин и вернулся к прерванному разговору.

— Сколько теперь жителей на Земле?

— Тридцать два миллиарда… Халил, так?

— Все точно, Эля!

— И все живут в городах?

— Конечно. А где же еще? Ах, да, забыла — в двадцатом веке было много сельских жителей. Но ведь уже и тогда люди уезжали в города, все упрямее стремились в города.

— Пожалуй, — не очень убежденно подтвердил Селянин. — Но если все стали горожанами, кто занимается хлебом и вообще продовольствием?

— Комбинаты питания. Ты на них побываешь, если захочешь.

— А разве сейчас не выращивают пшеницы, не собирают фруктов?

— Отчего же? Ты видел, каждый клочок земли засеян или засажен.

— Да, пожалуй… По видеопанораме… И еще когда летел над Томским заповедником… Значит, только площадь городов и вот это, — Валентин кивнул на море внизу, — исключается?

— Почему же исключается? Даже в городах много садов. А сколько теплиц, оранжерей!.. Вовсе не исключаются города. А море… Море — это особый разговор. Моря и океаны давно стали главными поставщиками ядерного топлива, минерального и биологического сырья. Морская бесконечность — это вроде гигантских рыборазводных прудов, это плантации водорослей и микроорганизмов. Рядом с людьми там работают дельфины — разведчиками геологических экспедиций, морскими огородниками и, так сказать, лаборантами при ученых.

— Валентин, дорогой! Мы над дельфиньими островами… Эля, на какой садиться будем?

— На тот, где нет людей. Будем послушными. Запроси диспетчерский пункт.

Островков было семь. Крайние — побольше, остальные размером с футбольное поле и все загромождены какими-то ажурными, словно из паутинок, конструкциями. То в центре, во ближе к краю, у самой воды, высились постройки вроде китайских фанз с ярко-красными стенами и желтыми крышами с красными кругами посредине.

Сначала Халил, а затем и Эля с Валентином на своей «пчелке» опустились на один из островов.

Воздух был сырой и холодный. Все-таки зима, февраль. Однако Валентину зябко не становилось. Лишь одежда словно натопорщилась, противясь сырости и низкой, несмотря на солнечный свет, температуре.

— Пойдемте в бип, — сказала Эля. — Волны слишком однообразны. Они наводят на меня тоску.

Она направилась к похожей на фанзу постройке, но Халил остановил ее, указывая в сторону соседнего островка.

— А ведь оттуда посылают к нам разведчиков!

Действительно, вдали двое мужчин, жестикулируя, что-то объясняли дельфинам, которые высунули головы из воды и внимательно, как школьники, слушали. Потом дельфины скрылись в море, вынырнули заметно поближе, еще и еще… Наконец возле островка, где находился Селянин и его спутники, высунулись из воды и, слегка покачиваясь, застыли удивительные дельфиньи головы с длинными добродушными рылами и умным взглядом маленьких глаз. Разглядывание продолжалось недолго, а затем, словно по команде, все дельфинье стадо нырнуло и отправилось назад к тем, кто их послал.

— Ну, не угадал я? — рассмеялся Халил. — Биологам как не воспользоваться случаем, когда на соседнем острове незнакомые люди. Я сам поступил бы так… Но почему они с полдороги повернули обратно? Ах, досада какая! Узнать бы… — и Халил крикнул, обращаясь к тем, кто был на соседнем островке. — Э-эй! Товарищи дорогие! Зачем дельфинов назад послали? Извините, здоровья вам и больших открытий, конечно… Однако зачем послали?