Филип Дик - Духовое ружье

— Благодарю вас, маршал, — сказал Ларс и снова сел. Ему было совершенно наплевать, был ли он игрушкой в чьих-нибудь руках или нет.

Главное для нею было то, что в течение следующих суток он наконец мог встретиться с Лилей Топчевой,

Глава 13

Из-за деликатной психической болезни мисс Топчевой Ларсу бессмысленно было прямо сразу ехать в Исландию. И, таким образом, у него было время, чтобы осуществить проект, предложенный Марен.

Лично, а не с помощью видеофона, он добрался до посольства Советского Союза в Нью-Йорке, вошел в арендованное за огромную сумму современное здание и у первой же девушки за столом спросил об Акселе Каминском.

Казалось, все посольство обезумело. Преобладало смятение, как будто весь штат возводил надолбы или дружно жег папки с документами, или, по крайней мере, перемешался за чайным столом на манер «Алисы в Стране Чудес». Кто-то получает чистую чашку, решил Ларс, наблюдая, как советские официальные лица, большие и маленькие, пробегали мимо, а кто-нибудь и грязную. Руководство, несомненно, получает первое из двух. Большинство, состоящее из простофиль, обнаружит себя замененным при таких неблагоприятных обстоятельствах.

— В чем дело? — спросил он неуклюжего прыщавого штатского, который сидел, быстро просматривая то, что вблизи оказалось снимками неизвестного происхождения, сделанными КАСН.

На штампованном английском молодой человек пропищал:

— Было заключено соглашение с ООН-3 ГБ об использовании офисов на первом этаже как места для обмена информацией. — В добавление к этому, радуясь, что можно прервать работу, не дающую никакого практического результата, он сказал:

— Естественно, настоящим местом встречи будет Исландия, а это все для обычных дел. — На его нечистом лице было выражено явное неудовольствие от этого половодья навалившихся на него новых забот. Не неизвестный спутник волновал этого мелкого клерка во вселенной официального. Однообразие работы, навязанное ему сложившейся ситуацией, ситуацией, размышлял Ларс, которая, возможно, затянет молодого человека на многие годы в свои мучительные неразрешимые проблемы.

Оба блока передавали друг другу неисчислимые горы научных, технических, культурных и политических статей, которые затем, подобно картам старых дев, становились всеобщим достоянием. Оба блока пришли к согласию по вопросу о том, что едва ли есть необходимость содержать огромную сеть профессиональных шпионов. Таких как КАСН или секретные национальные полицейские учреждения, которые выкрадывают копии абстрактных документов о выращивании молочных сортов соевых бобов в районах, занятых тундрой, на северо-востоке СССР. Количество всех нерассортированных бумаг по этой теме накапливалось ежедневно в таких объемах, что грозило затопить само море бюрократии.

— Мистер Ларс!

Ларс встал.

— Мистер Каминский! Как поживаете?

— Ужасно, — ответил Каминский. Он выглядел уставшим, переработавшим, как отличный механик на пенсии. На его щеках проступил лихорадочный румянец. — Эта чертова штука там, наверху. Кто они такие? Вы задавались этим вопросом, мистер Ларс?

— Да, мистер Каминский, — терпеливо ответил ему Ларс. — Да, я спрашивал себя об этом.

— Хотите чаю?

— Нет, спасибо.

— Знаете ли вы, — сказал Каминский, — что только что заявил ваш новый телемедиум? Я поймал его в своем офисе, он издал такой бренчащий звук, которым пользуется для привлечения внимания, а затем замолчал. — С посеревшим лицом он продолжал:

— Простите меня за то, мистер Ларс, что я приношу плохие новости, как тот спартанец о битве при Фермопилах. Но… теперь уже на орбите находится второй неизвестный спутник.

Ларс не смог придумать, что бы ответить ему.

— Давайте пойдем в мой офис, — сказал Каминский, проводя его сквозь суматоху и беспорядок к маленькой боковой комнатке. Он закрыл за собой дверь и повернулся лицом к Ларсу. Затем заговорил уже медленнее, почти без истеричных ноток старого уставшего человека:

— Чай?

— Нет, спасибо.

— Пока вы меня ждали, они запустили еще один. Таким образом, мы знаем, что они могут запустить все, что им захочется. Хоть сотню, если им заблагорассудится. Но это наше небо. Подумать только! Работать не где-нибудь вокруг Юпитера или Сатурна, в тех параметрах, где мы держим только патрульные корабли и спутники; а здесь! Они перешли все границы! Потом он добавил:

— Хотя им, наверное, это раз плюнуть. Эти два спутника несомненно были запущены с кораблей. Они «откладывали» их, как курица яйца, но не запустили на орбиту, а оставляли на корабле. Но ведь никто не видел никаких кораблей! Ни один монитор ничем не зафиксировал! Корабли незнакомой нам нематериальной интерсистемы. А мы всегда думали…

— Мы думали, — сказал Ларс, — что субэпидермальные грибковые формы с Титана, которые походили на предметы повседневного обихода, были великим неземным противником. Нечто, выглядевшее как ваза, когда вы отворачивались, просачивалось в вашу кожу и превращалось в сальник, который надо было извлекать хирургическим путем.

— Да, — согласился Каминский, — я их терпеть не мог. Я видел однажды такое, но не в форме псевдопредмета, а в форме кисты, как вы описываете.

Уже подготовленное для кобальтовой бомбардировки. — Он действительно выглядел очень больным. — Но, мистер Ларс, разве это нам ничего не говорит? Мы же знаем, какие могут быть возможности. Я хочу сказать, что мы скорее знаем, чего не знаем.

— Никакие самые мощные перцептивные экстензоры не подобрали ключа к происхождению этих… — Единственное слово, которое до сих пор Ларсу приходилось слышать, было «неизвестный». — Этих противников, — докончил он.

Каминский сказал:

— Извините, мистер Ларс. Мы с вами можем говорить часами о всякой ерунде. Что вы хотели, сэр? Наверное, не только услышать плохие новости. А что-то еще. — Он налил себе холодного черного чаю.

— Я должен встретиться в Фэрфаксе с Лилей Топчевой, как только позволит ее психическое состояние. Тогда, в том кофейном магазинчике, вы спрашивали меня о деталях к…

— Никакая сделка уже не нужна. Я забыл номер оружия. Мы сейчас не занимаемся внедрением, мистер Ларс. Мы никогда не будем заниматься внедрением.

Ларс промычал что-то нечленораздельное.

— Да, — продолжал Каминский. — Больше никогда. Вы и я — не личности.

Вы и я, как этнологические сообщества — Восток, Запад, — поднялись из дикости и растрат, и стали умными, и стали приятелями, заключали сделки, знаете ли, пожимали руки друг другу, наши подписи стояли на Протоколах 2002 года. Мы возвращаемся вспять к существованию, как там говорится в иудейско-христианской Библии? Без листьев?..