Константин Волков - Звезда утренняя

— Этого только не хватало! — рассердился астроном.

— Это еще не всё! — рассмеялась Надежда Павловна. — Вас ждут и более неприятные переживания. Виктор Петрович сейчас интересуется вопросами питания во время полета. Задача важная — найти продукты с малым весом при высокой калорийности. Институт физиологии ищет новых путей в питании.

— Если эти пути подсказал дорогой Иван Платонович, нас ждет весьма безрадостная жизнь…

— Пустяки! — буркнул Красницкий. — Просто мы хотим освободить человека от забот о переваривании пищи. Надо найти вещество, которое будет целиком и непосредственно усваиваться организмом.

— Надежда Павловна, — завопил астроном, — уберите от меня этого человека! Он готов лишить нас всех радостей бытия!

— Надо есть, чтобы жить, а не жить, чтобы есть, — напомнил Красницкий.

— Слышал, слышал! Цицерон!.. А сам небось рагу из соловьиных язычков ел.

— Это не он…

— Все равно. Надеюсь, больше вы ничего не придумали, Иван Платонович?

— Почти всё.

— Не совсем, — поправила Надежда Павловна. — Виктор Петрович хочет, по совету Ивана Платоновича, соорудить модель ракеты и прожить в ней некоторое время. Питаться теми самыми продуктами, какие будут у вас в пути. Жить придется, понятно, в резиновых костюмах…

— Надо тренироваться еще на Земле, — добавил Красницкий.

— Да! Велики испытания, которые готовят для нас друзья… — меланхолично заметил астроном. — Кроме этого, с вашей стороны ничего больше не угрожает?

— Угрожает, — ответил серьезным тоном Красницкий. — Если мы не найдем подходящего топлива, экспедиция вообще не состоится.

— Как! — встрепенулся Шаповалов, которому в глубине души не очень хотелось мчаться куда-то в межзвездные дали.

— Так!

Своеобразная манера выражать свои мысли, присущая Ивану Платоновичу, была хорошо известна всем. Шаповалов не обиделся на столь краткое и категорическое заявление. Он знал, что от Красницкого можно добиться толку, лишь задавая вопросы.

— Говорят, вы до сих пор никуда не ушли от доброй старой нефти? — спросил он. — Поискали бы чего-нибудь поновее!

— Ищем.

— И что же?

— Пробовали гидразин и трехфтористый хлор. Калорийность недостаточна.

— Значит, надо найти что-то другое.

— Взяли водород и фтор. Лучше, но тоже плохо. Он замолчал, полагая, что дал исчерпывающие объяснения.

— А есть ли вообще надежда на успех? — добивался астроном. — Быть может, я зря волнуюсь?

— Есть. Бораны и фтор.

Короткое замечание Ивана Платоновича имело глубокое содержание. Внимание ученых в последнее время все больше привлекали к себе два элемента, которым раньше не придавалось особого значения, — бор и кремний. По своим химическим свойствам они имеют ряд сходных черт с углеродом. Однако бесчисленные соединения углерода с водородом, кислородом, азотом и некоторыми другими элементами образуют все разнообразие растительного и животного мира, в то время как существующие в природе соединения бора и кремния весьма немногочисленны. Ученые решили искусственно создать то, чего не сделала природа. Они предвидели, что эти вещества будут обладать исключительно полезными свойствами. И они не ошиблись. Был получен целый ряд водородных соединений бора, так называемых боранов, о которых говорил Красницкий. Удалось получить и новые соединения кремния. Это были силаны и силиконы.

Многие из вновь открытых веществ оказались хорошими горючими, имеющими очень высокую калорийность. Если жидкие углеводороды, производные нефти, давали при соединении с кислородом скорость истечения газовой струи не более 2,5 километра в секунду, то жидкие бороводороды далеко их превосходили. Будь Красницкий более разговорчивым человеком, он мог бы рассказать, что опыты по соединению бороводородов с кислородом, произведенные в институте, где он являлся руководителем лаборатории жидких топлив, уже давали скорости истечения газов порядка 4 километров в секунду. Еще большие результаты обещали реакции соединения бороводородов с фтором. Таким путем удавалось получить огромное количество энергии и скорости, близкие к 4,5 километра в секунду. Вот что скрывалось за репликой Красницкого.

— Реакции со фтором заманчивы, но пока слишком быстры, — как бы рассуждал вслух Красницкий. — Может получиться взрыв, и тогда на Венеру прибудут только трупы…

— Ваши пилюли обещают точно такой же результат! — не удержался астроном.

— Изучаем атомарный водород, — продолжал Красницкий, не обратив внимания на реплику. — Калорийность совершенно исключительная…

В это время послышались быстрые шаги.

— Приехал! — сказала, прислушиваясь, Надежда Павловна. — Виктор Петрович приехал!

Академик даже не сел в кресло, а стал ходить по комнате и рассказывать, прибегая в нужные моменты к энергичным жестам:

— Ездил на заводы Тихвинского алюминиевого комбината. Там освоено производство нового сплава, «КР-17». Основа его — титан. Замечательный материал. Огромная победа металлургов. Представляете себе, какую трудную задачу им задали? Материал для корпуса ракеты должен иметь удельный вес не более 2,2 при сопротивлении на разрыв не ниже 75 килограммов на квадратный миллиметр. Понимаете, что это значит? При легкости, присущей магнию, сплав должен обладать прочностью стали специальных марок. Он должен, кроме того, противостоять высокой температуре при взлете и посадке. Одновременно этот металл должен быть невосприимчив к холоду мирового пространства. Совершенно противоречивые требования. И можете себе представить: сплав «КР-17» даже превосходит наши пожелания!

— Значит, вопрос о материале для корпуса ракеты разрешен? — спросил Красницкий.

— Вполне! Уже приступили к постройке ракеты. Это дело поручено Нижне-Тагильскому комбинату тяжелого машиностроения. Я и там побывал вчера. Великолепное зрелище! Правда, я палеонтолог, но тут не нужно особых знаний. Я смотрел в цехах, как подвигается производство. Можно залюбоваться! Процессы автоматизированы. Раскаленные слитки нового сплава поступают на вальцы и выходят готовыми листами определенного профиля, нужной толщины и формата. Великолепно! Дальше их подают на прессы. Гигантские штампы формуют из них черновые детали будущей ракеты. Транспортер подхватывает заготовки и несет в механический цех. Людей там почти не видно, они сидят только за пультами управления. Со стороны кажется, будто машины всё делают сами. Отдельные секции переходят со станка на станок… А станки! Сами точат, сверлят, фрезеруют. И вот кран подхватывает готовую деталь и бережно несет ее прямо на железнодорожную платформу…