Антон Козлов - Последнее воплощение (Путь бога - 4)

- Зиганьеры и наши враги.

- Тогда почему вы им помогаете?

- Потому что они такие же люди, как и мы.

Найя поняла, что этот разговор будет вечно вертеться по одному и тому же кругу. Нужно было придумать что-то, что научило бы простолюдинов жестокости, необходимой для выживания в этом мире. Найя посмотрела на пригорок, куда простолюдины относили раненых. Там уже собралось более полусотни зиганьеров, и их количесво постоянно росло.

- Хорошо, - сказала она. - Я разрешу вам оставить в живых детей и женщин, если вы убьете всех мужчин.

На лице Лушника отразилась напряженная работа ума. Похоже, еще ни разу в жизни ему не приходилось решать столь серьезную задачу.

Наконец, он выдал результат трудоемкого мыслительного процесса:

- Без кормильцев женщины и дети погибнут.

- Они и так погибнут, - Найя обвела лагерь рукой. - Посмотри, раненые не могут ни самостоятельно передвигаться, ни добывать себе пищу. Сколько времени вы собираетесь их выхаживать? Неделю? Месяц?

Год? А ваши семьи в это время будут голодать?

- Мы заберем раненых с собой.

- Конечно, в лесу, на морозе, среди снега они поправятся гораздо быстрее, - усмехнулась Найя. - Впрочем, это ваше дело. Я поставила свое условие: мужчины должны умереть!

- Я должен посоветоваться с людьми, - сказал Лушник.

Он отошел в сторону и о чем-то зашептался с другими мужиками.

Найя не прислушивалась. Ей было все равно, собираются ли лесные люди выполнить ее условие, или готовятся на нее напасть. И в том, и в другом случае простолюдины получили бы хороший урок.

К удивлению Найи, Лушник вернулся довольно быстро.

- Мы согласны, - тихо произнес он, не поднимая глаз на девушку.

Найя увидела, как лесные люди относят взрослых зиганьеров в сторону и приканчивают ударами ножей в сердце или в горло. Опытные охотники умели добивать живность так, чтобы она перед смертью долго не мучилась. Должно быть, лесные люди объяснили зиганьерам причины своего поступка. Никто не пытался сопротивляться или возмущаться. Женщины и дети лишь тихо плакали, прощаясь с мужьями, отцами и старшими братьями.

- Вот и молодцы! Так держать! - похвалила простолюдинов Найя и отправилась к озеру купаться.

Смыв с себя кровь и грязь, она вернулась к повозкам, чтобы проверить, как идет подготовка к путешествию. Лесные люди старательно делали вид, что не замечают проходившую мимо обнаженную девушку.

Женщины и дети зиганьеров провожали ее взглядами, полными ненависти и боли.

Возле повозок особой суеты не наблюдалось. Найя бесцеремонно взобралась по приставной лестнице и откинула полог, закрывавший вход в повозку. Впервые в истории не-зиганьер смог увидеть внутренность передвижного жилища. Игнорируя испуганно вжавшихся в стены детей, Найя медленно и внимательно осмотрелась.

Повозка ничуть не походила на логово безжалостных разбойников и убийц. Здесь была создана максимально уютная атмосфера, которую только можно организовать в условиях постоянных кочевок. Пол застилали мягкие длинноворсовые ковры, несколько приземистых широких сундуков служили одновременно и для хранения вещей, и для устройства постелей. Стены изнутри были обиты дорогими тканями. На них были развешаны фонари, которые зажигались в темное время, и различные безделушки: вышитые картины, сплетенные из кожаных ремешков фигурки, вырезанные из дерева маски и веселые рожицы.

На второй этаж вела узкая лестница почти без наклона. Найя задрала голову, пытаясь разглядеть, что находится наверху.

В это время полог вновь открылся, и следом за Найей в повозку забралась зиганьерка в голубом платье. Убедившись, что Найя не занимается уничтожением детей, женщина облегченно вздохнула.

- Как тебя зовут? - спросила у нее Найя.

- Мидальена Кьентикль.

- Кьентикль? - переспросила Найя. - Выходит, ты жена главы этого клана?

- Нет, я была замужем за его двоюродным племянником. Тут больше половины людей принадлежат к одной семье и носят одинаковые фамилии.

Сама же я родом из семьи Клевьеров.

- А где сейчас твой муж? - спросила Найя.

- Он мертв. Он замахнулся на тебя саблей...

Найя схватила зиганьерку за подбородок и посмотрела ей прямо в глаза (сделала она это осторожно, чтобы не сломать женщине челюсть):

- Зиганьеры убили всю мою семью: отца, мать и младшего брата.

Зиганьеры уничтожили всех, кого я любила. Зиганьеры разрушили всю мою жизнь.

- Поэтому теперь ты убиваешь наши семьи и разрушаешь наши дома, сказала Мидальена.

В ее голосе не было ни осуждения, ни ненависти, ни сочувствия.

Словно она говорила о погоде или перечисляла блюда, которые будут поданы к обеденному столу.

Найя прищурилась:

- Возможно, ты считаешь себя очень умной, Мидальена Кьентикль, но ум тебе не поможет справиться со мной. Сначала тебе придется выдавить из сердца всю любовь и надежду. Только тогда твое сердце превратится в алмаз, а тело - в сталь.

Зиганьерка промолчала. Найя отпустила ее подбородок:

- Дай мне хорошую одежду.

Мидальена послушно открыла один из сундуков и, порывшись в сложенных там платьях, вытащила нижнюю рубашку из тонкого полотна, темно-зеленое платье, расшитое золотыми листьями, и черные туфельки из блестящей лакированной кожи.

- Это лучшее, что у меня есть.

Найя оделась и приказала:

- Подай мне зеркало.

Из того же самого сундука зиганьерка достала дорогое зеркало из отполированного серебра, обрамленного в золотую фигурную рамку.

Найя вырвала зеркало из рук Мидальены. Она сразу узнала эту вещь:

и удобную рукоятку в форме рыбы, и узор на рамке, изображавший сцены из жизни морского народа.

- Это зеркало когда-то принадлежало мне! - воскликнула Найя. - Это зеркало из моего замка! Откуда оно у тебя? Кто из вашего клана участвовал в нападении на замок Кайдавар?

Мидальена побледнела, ее губы задрожали, но она сумела внятно ответить:

- Я никогда не слышала о замке Кайдавар. Это зеркало купил мой муж перед тем, как мы отправились в Теплую Долину.

- Где он купил это зеркало?

- На базаре в Мельгальяне.

- Мельгальян! Центр вашего степного королевства. У вас есть еще города, кроме Мельгальяна?

- Нет. И королевства у нас нет. Мы - свободные люди.

- Вы не люди. И вы больше не свободные. - Отрезала Найя.

Она посмотрелась в зеркало и подумала, что делает это впервые с тех пор, как собиралась на тайное свидание с Гензо Беньтиатом. За это время многое изменилось... Да что там многое - изменилось ВСЕ!

В зеркале Найя увидела лицо, черты которого лишь отдаленно напоминали прежнюю наивную и открытую девушку. Кожа немного потемнела и приобрела золотистый металлический оттенок. Она не огрубела, а, наоборот, разгладилась и выглядела, как тонкая, только что образовавшаяся пленка на поверхности расплавленного металла. Длинные волосы, несмотря на то, что уже почти полгода их не касались ни гребень, ни расческа, не спутались и не переплелись. Прямые черные пряди шелковистым потоком накрывали узкие покатые плечи, в которых таилась невероятная сила. Глаза девушки превратились в два черных отверстия, через которые на мир глядела холодная и расчетливая смерть.