Пол Андерсон - Орион взойдет

Постепенно население Скайгольма стабилизировалось на уровне двух тысяч человек – с легкими колебаниями. Взрослых – более половины. Набегала примерно сотня офицеров и техников – действующих дежурных – вместе с их партнерами по браку. (Специалисты из экипажа сменялись через три года… они часто посещали Землю, а потом еще три года проводили на вспомогательных предприятиях, рассеянных по всему Домену.) Более половины лиц, не достигших зрелости, составляли кадеты, готовящиеся к исполнению повседневных обязанностей, для этого в аэростате они проводили несколько сессий.

Все прочие подымались туда на месяц, пользуясь правом, предоставлявшимся каждому взрослому члену Клана раз в семь лет, в назначенное время прибывали и другие: сеньоры решали в Скайгольме неотложные и важные дела, исполняли обряды летнего и зимнего солнцестояния, хоронили усопших, весьма влиятельных при жизни людей.

Так было заведено, каждый .может и должен участвовать в жизни Скайгольма. Не было единого исповедания веры; в глазах многих аэрогенов капелланы и службы были всего лишь одной из традиций, которой тем не менее не следует пренебрегать. Однако для любого из них свят был Скайгольм – в каком-то глубоком и невыразимом смысле. Так и шло цикл за циклом: рождение – зачатие – смерть. Но в конце концов время стирает все, даже святость.

Глава 6.

1.

После их дома в Турневе, не говоря уже о семейных поместьях, апартаменты в Скайгольме казались еще скромнее, чем были на самом деле. Все три комнаты были невелики: в спальне места едва хватало, чтобы Фейлис и Иерн могли подойти к постели. Вторая комната объединяла в себе кухню и столовую, она была чуть-чуть побольше, там размещались раковина и крохотная электрическая плита. Холодильник и ванна находились в конце коридора, в который выходили двери других помещений – их занимали еще с полдюжины пар. Впервые в жизни Фейлис пришлось самой готовить, убирать и стирать. Домашние дела она ненавидела, делала их скверно, сердилась и плакала. Так что вскоре они с Иерном начали обедать в единственном ресторане аэростата; остальные же трапезы состояли в основном из сандвичей.

Гостиная была несколько побольше и лучше обставлена, тем не менее в ней не было окон: жилые помещения были окружены рабочими.

Флуоресцирующие панели и ландшафтные обои не могли избавить ее от чувства заточения. Здесь все было не ее: картины повесили люди, давным-давно истлевшие в могилах… ковры, шторы, легкая мебель тоже не принадлежали ей. Благодаря удачному озарению, она прихватила с собой известное количество книг, хотя не рассчитывала, что, пребывая на небесах, сумеет возобновить чтение.

Стук в дверь оторвал Фейлис от книг. Она поспешила к двери с растревожившимся сердцем. Кто?.. Иерн был на работе, ну а с Джовейном она собиралась встретиться днем.

Открыв дверь, она увидела рыжеволосую молодую женщину в элегантном, пусть и слегка нескромном платье, длиной до половины лодыжки.

– Благословенна будь, – формально приветствовала ее незнакомка, широко улыбаясь. – Если я помешала, то покорно удалюсь.

– Ах нет, – отвечала Фейлис. – Пожалуйста, входите.

Та вошла. Они обменялись поклонами.

– Я Рикасоли Анжеяан Скаут, – представилась гостья. – Мы еще не встречались, поскольку вместе с, другом я обитаю в трех коридорах отсюда. Мы прибыли на положенный месяц и… надо же – он почти наполовину закончился, а мы только вчера узнали, что Таленс Иерн Ферлей также находится здесь. Можете себе представить наш восторг. Я пришла поинтересоваться, не согласитесь ли вы навестить нас.

– Ах да, да, конечно! Благодарю вас. Присядьте. Я приготовлю кофе.

– Нет, прошу вас, не надо, – рассмеялась Анжелан. – Как-то неудобно, начиная знакомство, доставлять вам подобные хлопоты.

– Тогда, быть может, бокал вина?

Получив согласие, Фейлис поставила на стол графин и бокалы. Чудесный древний хрусталь… он принадлежал Скайгольму, конечно, а не ей.

Анжелан оказалась приятной собеседницей. Веселая и приветливая, она развлекла Фейлис своей болтовней. По рождению она принадлежала к Клану Бергдорф из Тулу 44 на юге Франсетерра. Была замужем, но развелась; в ее возрастной группе теперь подобный поступок более не считался предательством, нарушением родственных связей, как полагали наивные предки, и теперь делила квартиру со своим возлюбленным. По решению суда она получила независимый источник доходов и теперь могла не работать.

– Но я вовсе не эгоистка, – сказала она. – Дома я участвую в работе большого театрального сообщества. Каждый год на три недели мы отправляемся на гастроли… несем пейзанам крохи культуры, чуточку веселья. Быть может, наши спектакли успокаивают их. – Она склонила голову набок. – Надеюсь, что не шокировала вас.

– Нет, – ответила Фейлис, не зная, говорит ли она правду. – Я слыхала, что многие теперь разделяют подобные мысли, в любом случае не мне судить вас. Иностранцы вместе со своими идеями начали посещать нас сразу, как только закончилась Эра Изоляции, и теперь они пребывают здесь постоянно. Неизбежно приходится пересматривать собственные представления.

Анжелан внимательно поглядела на нее:

– Но вы же не такая, разве не так?

– С Иерном я познакомилась еще студенткой… Те люди, с которыми мы встречаемся, всегда предпочитали и предпочитают или – по крайней мере склоняются к старомодным взглядам и серьезно относятся к долгу.

«Те люди, с кем встречаемся мы, – отметила Фейлис про себя. – Не те, с которыми он развлекается».

– Да, вы личность очень серьезная, это ясно. – Анжелан перевела взгляд на открытую книгу, лежащую на столе между ними. – Чтение… научная книга, толстая-то какая! О чем же, ли не секрет? – Пригнувшись, она прочитала название: «Принципы геанской мысли». – Ох! – Гостья распрямилась кресле и изобразила некоторое потрясение. – Это ваша религиа? Вот уж не подумала бы!

– Геанство не религия, – ответила Фейлис. – Это комплекс обрядов и откровений.

– В самом деле? Мне не хотелось бы проявить невоспитанность, но, по правде говоря, я всегда считала этот культ, который родился среди кочевых варваров в далекой Мерике…

– Монги не варвары, – с легким недовольством объявила Фейлис. – И не номады. Их цивилизации много столетий, хотя она не похожа на нашу.

– Но, простите меня, мне так интересно. Здесь говорят об опасности, грозящей из Эспейни. Да, я четко помню статью в газете, в которой цитировались слова вашего мужа, назвавшего геанство угрозой.

– Я не обязана разделять все его мнения. Он служит в армии и потому в первую очередь видит военные угрозы. Но я думаю, что он преувеличивает опасности, которыми грозит нам Эспейнь. Да, Домен пытался помешать Лонцо, но мы потерпели неудачу, и он захватил большую часть Иберьи.