Роберт Хайнлайн - Дети Мафусаила

После того, как корабль перешел в свободный полет, Лазарус проверил свое местонахождение и вектор направления. Удовлетворенный, он заблокировал пульт, установил устройство оповещения о встрече с другими кораблями и уснул.

6

Сигнал тревоги разбудил его часа через четыре. Один-единственный взгляд на экран все объяснил: прямо перед ним простирался гигантский корпус цилиндрической формы. Это были «Новые Рубежи». Лазарус выключил радар и пошел на сближение, перейдя на ручное управление и пренебрегая баллистическим калькулятором. Не успел он закончить маневр, как включилось коммуникационное устройство. Он нажал кнопку автоматического искателя. Через несколько секунд засветился экран, на котором появилось лицо человека.

— Вызывает корабль «Новые Рубежи». Сообщите данные о вашем судне.

— Частный корабль «Ай Спай», капитан Шеффилд. Прошу передать мои искренние пожелания благополучия вашему начальнику. Не будет ли мне позволено ступить на борт вашего корабля с небольшим визитом?

Посетители на «Новых Рубежах» были кстати. Строительство корабля закончилось, осталось лишь сдать его приемочной комиссии. Целая армия монтажников, которые собирали его, уже отбыла на Землю, и теперь на борту находились только представители Фонда Джордана да полдюжины инженеров корпорации. Эта горстка уставших друг от друга людей была буквально измучена вынужденным бездельем; они страшно боялись, что придется остаться на корабле дольше положенного и в результате позже вернуться к незатейливым земным утехам. Посетитель же обещал приятное разнообразие.

В переходной камере гигантского корабля, к шлюзу которого намертво прилепился «Ай Спай», Лазаруса встретил главный инженер, фактически выполнявший функции капитана на стадии строительства «Новых Рубежей». Он представился и предложил Лазарусу совершить небольшую прогулку по его детищу. Они проплыли мили бесконечных коридоров; заглянули в лаборатории, кладовые, библиотеки, в которых хранились сотни тысяч катушек с записями; осмотрели целые акры гидропонных оранжерей для выращивания овощей и растений, восстанавливающих кислород; посетили удобные, просторные, можно сказать роскошные, каюты для экипажа численностью в девять тысяч человек.

— Экспедиция на «Авангарде» была слишком малочисленной, — объяснил инженер-капитан. — Социодинамики считают, что наша колония вполне сможет репродуцировать современный уровень материальной культуры.

— Очень сомнительно, — отозвался Лазарус. — Разве на свете всего девять тысяч профессий?

— О, конечно же, нет! Экипаж предполагается сформировать из специалистов всех основных направлений науки и искусства. Уже потом, в процессе развития колоний, можно будет с помощью справочных библиотек совершенствоваться в любой области — в чем угодно, от бальных танцев до ткачества. Основная идея именно такова. Ко мне это прямого отношения и не имеет, но предмет, без сомнения, весьма любопытный для тех, кто интересуется подобными проблемами.

— А вы не боитесь лететь? — спросил Лазарус.

Его экскурсовод, казалось, был потрясен:

— Я? Вы всерьез полагаете, что я тоже собираюсь лететь на этой штуке? Милостивый государь, перед вами инженер, а не какой-нибудь ополоумевший идиот.

— Прошу прощения.

— Разумеется, я вовсе не против космических путешествий, но только тогда, когда они преследуют какую-либо разумную цель. Например, в Луна-Сити я был столько раз, что и трудно сосчитать, а однажды посетил даже Венеру. Не думаете же вы, что человек, построивший «Мэйфлауер», должен еще и плавать на нем? На мой взгляд, от сумасшествия, которое угрожает всем членам экипажа поголовно в скором времени после отлета, эту шайку кретинов спасет лишь то, что все они уже и так не в своем уме.

Лазарус решил сменить тему и предложил продолжить осмотр корабля.

Они не стали задерживаться ни в двигательном отсеке, ни в бронированном помещении гигантского атомного конвертора, поскольку Лазарус узнал, что они полностью автоматизированы. Абсолютное отсутствие в машинах движущихся частей, ставшее возможным благодаря развитию парастатики, делало их внутреннее устройство интересным, но не более того. С этим вполне можно было подождать. Зато Лазарусу очень хотелось взглянуть на контрольную рубку. В ней-то он и задержался, подробно расспрашивая о тонкостях управления. Вскоре его экскурсовод явно заскучал и продолжал объяснения только из вежливости.

В конце концов Лазарус отстал от него, но вовсе не потому, что боялся утомить гостеприимного хозяина, а потому, что посчитал полученную информацию вполне достаточной для того, чтобы рискнуть самому взяться за управление кораблем.

До возвращения на свое суденышко он успел узнать еще две важные вещи. Во-первых, то, что через девять дней дежурная группа намеревалась провести уик-энд на Земле, после которого планировалась приемка корабля комиссией. Следовательно, в течение трех дней корабль будет пуст, останется разве что один радист. Чтобы не вызвать подозрений, Лазарус не решился слишком назойливо выведывать детали. Судя по всему, охрану звездолета организовывать не собирались, — с таким же успехом можно было бы охранять Миссисипи.

Лазарус разнюхал и то, как проникнуть в корабль снаружи без посторонней помощи. Эти сведения он почерпнул при наблюдении за почтовой ракетой.

В Луна-Сити Джозеф Макфи, представитель корпорации «Диана Терминал», дочернего предприятия «Грузовых Линий Диана», тепло приветствовал Лазаруса.

— Прошу вас, капитан, входите, входите. Присаживайтесь. Что будете пить? — ворковал он, уже наливая не облагающийся налогом напиток от головной боли, который получал на вакуумной перегонной установке собственного изготовления. — Сколько лет сколько зим… Да, и не упомнишь, когда мы в последний раз встречались. Интересно, откуда вас занесло в наши края на сей раз? Что новенького на свете?

— Из Порт-Годдарда, — небрежно бросил Лазарус и с ходу рассказал ему анекдот о том, какой ответ выдал один шкипер одной особо важной персоне. Макфи не растерялся и парировал его выпад анекдотом о старой деве в невесомости. Лазарус сделал вид, что слышит его впервые. За анекдотами последовала политика, и Макфи тут же ознакомил Лазаруса с «единственно возможным», по его мнению, решением европейского вопроса, основанным на предпосылке, что принципы Договора не могут распространяться на культуры, не достигшие определенного уровня индустриализации. Идея принадлежала самому Макфи.

Лазарус не стал возражать, равно как и соглашаться. Он знал, что в делах с Макфи не следовало гнать лошадей. В нужных местах он кивал, выпивал подносимые стаканчики с адской смесью и ждал подходящего момента, чтобы перейти непосредственно к делу.