Александр Путятин - Нф-100: Приключения метеоролога

- Пять лет назад, - пожал плечами я. - В школе еще, на занятиях по военной подготовке. А дальше был сплошной "макар", да и тот без фанатизма: две разборки-сборки, одно стрельбище...

- Гм... Всё равно, не дрейфь! В случае нужды я тебя подстрахую. И держись там поувереннее.

После того, как бойцы расхватали оружие, в пирамиде остался один "бесхозный" АКМ.

- Чей? - спросил я строившего солдат сержанта.

- Рядового Холопушина, товарищ лейтенант! - ответил тот и, видя, что я "не в теме", добавил. - Он на гауптвахте!

Внешне автомат выглядел чистым и ухоженным, но проверить не помешает. Я набросил на плечо ремень осиротевшего АКМа и повел подразделение в учебный класс. Там солдаты под командой сержанта начали разбирать и чистить оружие, а я решил осмотреть автомат отсутствующего бойца. Иванов в мои действия не вмешивался, значит, никаких серьезных ошибок не заметил. Вот только временами выражение лица у него было уж очень ехидное. И у некоторых солдат тоже. Похоже, "армейская почта" донесла до казармы, что молодой лейтенант "из пиджаков"[31], а следовательно - службы не знает, и можно в его присутствии работой себя особо не утруждать.

И тут во мне как будто бесёнок какой проснулся. Они же все нового офицера гражданским тюфяком считают. Но в моих-то интересах эту репутацию как можно быстрее поломать. Иначе - прости-прощай все хитроумные замыслы...

Я положил автомат на середину свободного стола, снял наручные часы, заметил время и начал разборку. Левая рука привычно отстегивает магазин, правая одновременно с ней высвобождает из приклада пенал. Резкий рывок затвором, проверяем наличие патрона в патроннике. Левая поднимает оружие вертикально за цевье, палец правой давит на спусковой крючок.

Руки работали спокойно и слажено. Несмотря на более чем пятилетний перерыв, они помнили всю последовательность операций. В помещении восцарилась тишина... Легонько качнув затвором, я уронил боёк на стол. Рядом лег сам затвор. Быстрый взгляд на часы... Тонкая стрелка ушла вперёд на одиннадцать делений. Да, вот что значит отсутствие практики! В десятом классе на областных соревнованиях по НВП[32] я уложился по времени в семь с половиной секунд.

Заглядываю в ствол. Как ни странно, чистота идеальная... Гм... А стоит, пожалуй, побольше узнать об этом Холопушине. Сборка заняла шестнадцать секунд. Я оставил автомат на столе и подошел к Иванову.

- Иван Борисович, ствол у Холопушина сияет, как заново полированный. За что он на губу загремел?

- А? Это!? Долгая история... В общем, он курсант списанный. Дослуживает до демобилизации.

- Что?! И так бывает?

- Всякое случается... Поступит парень в училище, проучится там год-другой, а потом понимает, что не его это дело. И начинает пытаться уйти на гражданку. Тогда у него два пути: здоровье угробить или дисциплину нарушать. В основном народ по второму пути идет. Но опасно это. Можно до дисбата донарушаться. А этот Холопушин с четвертого курса училища по дисциплине списан. Так что он, в некотором роде - уникум!

- Это, в каком смысле?

- Да, во всех, куда ни глянешь! Нужно очень сильно постараться, чтобы с четвертого отправили дослуживать, обычно и с третьего-то сразу демобилизуют. Свои два года отслужил - и домой!

Бойцы уже собрали вычищенное оружие и ожидали команды. Не-е-ет! Шалишь, ребятушки! Не всё так просто...

Я подошел к худенькому пареньку в мешковатой новой гимнастерке, взял его автомат, снял крышку[33], вынул затвор и посмотрел ствол на свет. Что ж? Не идеально, конечно, но терпимо. Молодняк старается. Теперь проверим старослужащих. Вот этот щеголеватый азербайджанец, пожалуй, откровеннее всех сачковал. Посмотрим. Гм... Что и требовалось доказать!

- Рядовой...?

- Рядовой Алиэв, товарищ лэйтэнант.

- В вашем автомате грязи и мусору больше, чем бычков в ОБАТОшной[34] курилке. Трудно стало чистить оружие на втором году службы? Это понятно... Что у нас по распорядку после занятий? - я вопросительно взглянул на сержанта.

- Свободное время, товарищ лейтенант.

- Вот и чудненько... - ласково промурлыкал я, а после этого резко сменил тон. - В шеренгу по одному... Стано...вись! Равняйсь! Смирно! Алиев, два шага вперёд. Кру...гом. Остальные справа по одному подходят к столу и чистят личное оружие рядового Алиева. Первый пошел!

- Слушай, Саша... - зашептал мне на ухо Иван Борисович. - Ты точно университет заканчивал, а не школу прапорщиков? Да, эдаким рыком танки в поле можно останавливать!

- Дядек у меня двое. И оба военные, - так же тихонько отвечаю ему я. - Старший - артиллерист, а второй - штурман дальней авиации.

Бойцы, дожидаясь своей очереди, бросали на растерянного Алиева взгляды, весьма далекие от восхищения. Ничего, зато "филонить под пиджаком" они теперь поостерегутся!

3.

С начала службы прошло уже больше месяца. И все эти тридцать два дня время вело себя ужасно нелогично: когда утром я расписывал в уме по часам и минутам план учёбы, казалось - сутки растягиваются в бесконечность, а к вечеру приходило горькое понимание, что очередной день пронёсся, как пуля. И ничего теперь уже не вернуть! И не понять: добавилось знаний в черепушке или графики с формулами просочились сквозь неё просочились без следа... Стоило Иванову одобрительно хмыкнуть, разглядывая обработанный моими руками зонд[35], как я воспарял в эмпиреях, лучился энтузиазмом и восторгом. А каждое замечание наставника окатывало холодным душем. И сразу же начинало казаться, что я живу в плену иллюзий, и приближающийся экзамен завершится позорным "выносом"...

Но рано или поздно всё заканчивается, даже первая стажировка. Вчера Дед допустил-таки меня к самостоятельному обеспечению полетов. На этот раз обошлось даже без "троек с минусами". Зачёт и всё... Без эмоций. Теперь в ПМУ могу трудиться без няньки. Вот я и работаю. Тоскливо немного, конечно, в первый-то раз... По привычке шарю глазами вокруг, прислушиваюсь, ожидая одобрения наставника. Потом вспоминаю: всё, лафа кончилась! Начались самостоятельные дежурства. Груз ответственности за работу службы теперь лежит на мне самом... И пусть метеоусловия - проще некуда. Пусть облачность - только среднего яруса[36]. Пусть видимость - больше десяти километров. Но смена-то впереди ночная. А следовательно, от самого заката мне нужно внимательно следить за влажностью и опасаться радиационного тумана[37].

И ещё надо помнить: когда, в какой журнал и что именно записывать. Да не только самому. Дежурному офицеру полагается следить за тем, чтобы правильно вел записи метеонаблюдатель. Сегодня это Алиев. Делать он всё умеет хорошо, это я за прошедший месяц понял. Но раньше-то сменой руководил Иванов, у него не забалуешься. Сегодня я один, и не исключено, что хитрый кавказец попытается повторить трюк с автоматом, то есть вместо работы заняться её правдоподобной имитацией.