Айзек Азимов - Новые Миры Айзека Азимова. Том 5

Его могло занести за тысячи лет или за полтора дня. Случилось так, что он очутился в двадцать пятом году нынешнего столетия, когда в стране вовсю кипел скандал под крышкой «чайника»[4], хотя народ хранил спокойствие и не скулил под властью Кулиджа[5], а также твердо верил в то, что никто в мире не может побить Джека Демпси[6].

Но были кое-какие детали, о которых теории не поведали Уэйлу Так, например, он знал, как ведут себя при перемещении во времени сами частицы, но не мог предсказать, что случится со связями между ними. А где эти связи сложнее всего, если не в мозгу?

Случилось так, что, когда Уэйл переместился во времени назад, извилины у него в мозгах размотались. К счастью, не совсем — иначе, если учесть, что за год до полуторавекового юбилея Америки Уэйл еще не был зачат, мозг с менее чем нулевым развитием явился бы для него досадной помехой.

Извилины размотались частично, но грубо и неуклюже, и когда Уэйл очутился в парке на скамейке неподалеку от своего дома в Манхэттене, где он экспериментировал в 1976 году в сомнительном симбиозе с Нью-Йоркским университетом, то очутился он там в году тысяча девятьсот двадцать пятом с жуткой головной болью и не совсем ясным представлением, на каком он свете.

Он уставился на человека лет сорока с прилизанными волосами, выдающимися скулами и орлиным носом, сидевшего на той же скамейке.

Человек выглядел озадаченным.

— Откуда вы взялись? — спросил он. — Минуту назад вас здесь не было.

Уэйл не знал, что сказать. Он не помнил. Но одно слово, похоже, пробилось сквозь хаос под черепом, хотя значение его осталось для Уэйла довольно туманным.

— Машина времени, — выдохнул он. Человек насторожился.

— Вы читаете псевдонаучные романы?

— Что? — удивился Уэйл.

— Вы имели в виду «Машину времени» Уэллса?

Повторение этого словосочетания слегка успокоило Уэйла. Головная боль немного утихла. Фамилия Уэллс казалась знакомой — или то была его собственная фамилия? Нет, его фамилия Уэйл.

— Уэллс? — сказал он. — Я Уэйл. Человек протянул ему руку:

— А я Хьюго Гернсбэк. Я пишу иногда псевдонаучные романы, хотя, конечно, называть их «псевдо» неправильно. Смахивает на какую-то подделку. На самом же деле, если вещь написана как следует, она соединяет в себе и научный подход, и фантастику. Я называю этот жанр, — черные глаза его заблестели, — наукофантастикой.

— Да, — сказал Уэйл, отчаянно стараясь привести в порядок хаотичные проблески познаний и размотавшиеся воспоминания. Но в голове вспыхивали лишь разрозненные образы и впечатления. — Наукофантастика. Лучше, чем «псевдо». Но как-то не совсем…

— Если вещь написана как следует. Вы читали мою книгу «Ральф 124С41+»?

— Хьюго Гернсбэк, — сказал, нахмурясь, Уэйл. — Известный…

— Правда, в узком кругу, — кивнул человек. — Я несколько лет издавал журналы об изобретениях в области радио и электричества. Вам не приходилось читать журнал «Наука и изобретение»?

Уэйл ухватился за слово «изобретение», и оно почти прояснило ему, что он подразумевал под «машиной времени».

— Да, да, — сказал он, охваченный нетерпением.

— И что вы думаете о наукофантастике, которую я помещаю в каждом номере?

Опять «наукофантастика». Слово действовало на Уэйла успокаивающе, хотя звучало не совсем правильно. Что-то тут не так, решил он. Чего-то тут явно не хватает…

— Явно не хватает… — проговорил он вслух.

— Не хватает? То есть рассказов слишком мало? Да, я тоже об этом думал. Год назад я разослал проспекты с предложением подписаться на журнал, в котором не будет ничего, кроме наукофантастики. Я назвал бы его «Наукофантастика». Но почти никто не откликнулся. Почему, как вы думаете?

Уэйл не слушал его. Он по-прежнему сосредоточенно размышлял о слове «наукофантастика», силясь сообразить, что в нем звучит не так.

— Неправильное слово, — сказал он.

— Вы имеете в виду название? Возможно, вы правы. Я и не думал как следует о названии. Вообще-то нужно что-то броское, способное сразу привлечь внимание читателя и вызвать интереc. Да, в этом все дело. Если бы мне удалось придумать хорошее название, я бы начал издавать журнал и наплевал на проспекты. Я не стал бы задавать вопросов — просто разослал бы журнал по всем киоскам Соединенных Штатов будущей весной, вот и все.

Уэйл непонимающе уставился на него.

— Мне, конечно, хотелось бы, — продолжал тот, — чтобы истории, помещенные в журнале, просвещали читателей в научном плане и в то же время развлекали. Они должны открыть перед людьми широкие перспективы мира будущего. Аэропланы будут совершать беспосадочные перелеты через Атлантику…

— Аэропланы? — В голове у Уэйла возник мимолетный образ большого стального кита, взлетающего с помощью собственных испражнений. Мгновение — и образ поблек. — Большие, — сказал Уэйл, — с сотнями пассажиров на борту, летят быстрее звука.

— Конечно. Почему бы и нет? А связь с землей поддерживают по радио.

— Спутники.

— Что? — пришел черед удивляться собеседнику Уэйла.

— Радиоволны отражаются от искусственных космических спутников.

Человек энергично закивал:

— Я предсказал использование радиоволн для определения расстояния в «Ральфе 124С41+». Космические отражатели? Я их тоже предсказал. И телевидение, конечно. И энергию атома тоже.

Уэйл оживился. Образы беспорядочно вспыхивали у него в мозгу один за другим.

— Атом, — сказал он. — Да. Атомная бомба.

— Радий, — самодовольно заявил человек.

— Плутоний, — возразил Уэйл.

— Что?

— Плутоний. И термоядерная реакция. Имитирующая Солнце. Нейлон и пластмасса. Пестициды для избавления от насекомых. Компьютеры для избавления от проблем.

— Компьютеры? Вы имеете в виду роботов?

— Карманные компьютеры, — с воодушевлением продолжал Уэйл. — Такие маленькие штучки. Берешь его в руки и решаешь все проблемы. Маленькие радиоприемники, тоже переносные. Фотоаппараты, проявляющие снимки прямо в камерах. Голограммы. Трехмерные изображения.

— Вы тоже пишете наукофантастику? — спросил человек. Уэйл не слушал его. Он пытался уловить и удержать в памяти мысленные образы, которые становились все более четкими.

— Небоскребы, — сказал он. — Стекло и алюминий. Скоростные автострады. Цветные телевизоры. Человек на Луне. Зонды на Юпитере.

— Человек на Луне, — повторил Хьюго Гернсбэк. — Жюль Верн. Вы читаете Жюля Верна?

Уэйл затряс головой. В ней почти уже прояснилось. Мозг определенно выздоравливал.